Формула счастья - Нина Ненова

До финала, однако, еще оставалось время. Я подошел к Элии, посмотрел изображения на экранах. У нее были включены только камеры внешнего наблюдения. Снаружи все было в порядке, то есть без изменений, если не считать, что Странный юс был на пятьдесят метров ближе.

Я включил еще и камеру номер шесть — ту, которая раньше показывала только черноту. На этот раз было по-другому. Наоборот, свет на ней оказался даже сильнее необходимого. Лицо Рендела предстало передо мной в резко контрастном изображении. Я смягчил контрастность, насколько позволяла аппаратура, и уменьшил план. Рендел был в защитной термоизоляционной одежде, на голове — тнечто, похожее на шахтерскую каску. Он стоял перед подъемным устройством, вмонтированным в конец бункера, находившегося точно под холмом, и, держа в руке пульт дистанционного управления, открывал и закрывал его захватные клещи. Неподалеку в стороне был виден и уже известный мне автокар с двойной броней.? Связь с Ренделом. С этого момента непрерывная!? приказал я Элии.

Если у нее еще и оставались сомнения относительно того, знаю я или нет их конечную цель, то теперь они полностью испарились. Поэтому она использовала не свой ра-диофон, а микрофон пульта, к которому мог подключиться и я.

Рендел сразу же ответил на вызов.

— Мы подошли к фазе два, — посмотрев в информатор, сообщила ему Элия. — Через три минуты будет сигнал о критическом режиме… Объект налицо. Четыреста тридцать метров до контакта.

— Жду его! — тряхнул головой Рендел. — Дорога, ведущая к вам, в исправности.

И продолжил испытывать подъемное устройство. По его губам пробежала легкая улыбка удовлетворения. Я подумал, что будет лучше не окликать его. По самым грубым подсчетам наша встреча должна была состояться не позже, чем через полчаса — здесь, лицом к лицу. А до тех пор было просто нецелесообразно как-то беспокоить Рендела.

Между тем на информатор поступило еще несколько тревожных сообщений, среди них выделялось сообщение о блокировке на маршруте обратного каскада. По-видимому,

Вернье довольно дерзко ускорял ритм событий, добавляя трудностей. Я всмотрелся в панорамное изображение Деф-рактора. Со стороны сооружений все еще не было никаких необычных признаков. Телеобъектив, направленный на юсианскую базу, также. демонстрировал спокойную, в смысле совершенно статичную, картину, так как Странный юс вышел за ее контуры. Его схватила другая камера, на шкале которой черной мигающей стрелкой отмечался каждый метр его продвижения.

Вскоре Элия начала громко отсчитывать:

— Триста метров до точки контакта.

— Триста, — подтвердил Вернье. — Включи восьмую камеру! И на свободном мониторе справа от меня.

Я снова встал около него, и мне показалось, что с этим монитором также что-то не в порядке. Изображение дрожало, непрестанно осыпаемое яркими искрами, мерцали рассекающие его синеватые молнии. Только когда появились данные о электромагнитной мощности, я понял, что, в сущности, видел — это была внутренняя часть центрального технологического зала, просматриваемая с купола. В данный момент камера была сфокусирована на агрегатном секторе, точнее, на кожухе одного из резонаторов — и именно на том, который являлся источником виденных мною электропомех. Прошло несколько секунд, в течение которых напряжение повысилось до ошеломляющих цифр, затем резонатор вышел из строя, что сопровождалось очередным фейерверком искр и молний. В. сети, однако, напряжение не упало.

— Прорыв в первой стене дивертора, — доложила Элия.

— Хорошо, — услышал я ответ Рендела.

Вернье, избавившись от всего, что его сдерживало, засмеялся. Он сфокусировал камеру на реакторе, секунду полюбовался его видом и символическим жестом засучил рукава. Его руки буквально взвились над пультом.

— Инжекторы в действие! — говорил он сам себе. — …Позитронный стартер… Антипротонная волна генерирована… Скручивание… Ого, температура! Повышается… и еще… Охлаждение! Первый криогенный насос, быстро! Нет, не выдерживает, бедняга. Инфлукс! Попытка перенаправить поток!.. Плохо, плохо… Внимание: и второй насос поддался. Мощность охладительной системы упала вдвое. Поллоидная протечка увеличивается. Внутренние разрывы! Опасность спонтанной реверсии… И уже большая опасность спонтанной… — он замолчал, следя как бы украдкой за дозиметрами на пульте.

Я немногое понял в его монологе, но все время следил, как стрелка ползет вниз через ярко-красную зону графика.

Теперь она приближалась к черной линии.

— Двести метров, — сообщила Элия.

— Двести, — кивнул ей Вернье и сразу сделал очередной компьютерный ход.

— Комплексный переброс на дублирующий контур, — прочла она на информаторе.

— Вернье! — вмешался голос Рендела. — Вернье?…

— Спокойно! — прервал он его. — Все под контролем. И действительно, стрелка поднялась вверх, почти до границы ярко-красной зоны. Термические параметры уравновесились. Хотя и буквально «на грани», и дивертор, и антипротонный реактор выстояли. Плазмопроводы, связывавшие их с расположенным между ними аннигиляцион-ным корпусом, были приведены в состояние готовности — с активированными магнитными дорожками и заряженными ускорительными бустерами.

Я пошел на наблюдательный пост. Странный юс продвигался все в том же умеренном темпе — как всегда во время своих прогулок. На других экранах также не было ничего тревожного. Кроме лица Рендела, не находившего себе места и лихорадочно кусавшего губы. Мы молчали. Информатор регистрировал нормальное течение рабочих процессов.

— Сто метров, — снова доложила Элия.

— Сто, — машинально повторил Вернье. Диаграммы поглотили все его внимание. Он всматривался в них с особым, обостренным интересом, я бы даже сказал — со страстью, как будто ожидал получить от них ответ на долго терзавший его вопрос. Его ожидание длилось почти целую минуту — дополнительное испытание для нервов — как вдруг он неожиданно вскочил.

— Да, да… ДА! — он торжествующе взмахнул руками над головой. — Получилось, Господи! Точно получилось! Вот коэффициент преломления! И теперь сноп будет дефлеактировать снова, только когда я захочу. Я могу им управлять по своему желанию…

— Вернье! — позвал его Рендел.

— Иди к черту! Все эти месяцы, когда вы… Но это тоже открытие. Мое открытие! Никто никогда не доходил до этого…

— Фил, пятьдесят метров, — тихо сказала Элия.

— Ах, да… Только проверю еще раз…

— Все записывается, — слова Рендела теперь звучали как просьба. — Проверишь потом. После.