Лекции по зарубежной литературе - Владимир Набоков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5. Условно-поэтические или, вернее, лжепоэтические описания природы, замкнутые в отдельные абзацы и никогда органически не связанные с повествованием или диалогом.
6. Вымышленный историк: я посвящу пол-лекции изучению этого магического приема.
7. Новелла, вставной рассказ по образцу «Декамерона» (буквально: десять-за-день) — итальянского сборника ста историй, написанного Боккаччо в XIV веке. В свое время я вернусь к этому.
8. Аркадская (или пасторальная) тема, тесно связанная с итальянской новеллой и рыцарским романом, иногда сливается с ними. Этот Аркадский уклон проистекает из следующего сочетания идей: Аркадия, горный район легендарной Греции, была приютом скромно живших людей — так нарядимся пастухами и будем проводить летние сезоны XVI века, блуждая в идиллическом блаженстве или в романтическом унынии по каменистым испанским горам. Особая тема уныния относится к рыцарским историям о кающихся, несчастных или безумных рыцарях, которые удалялись в пустыню, чтобы жить на манер вымышленных пастухов. Аркадские затеи (за исключением уныния) позже охватили и остальные горы Европы усилиями писателей XVIII века из так называемой сентиментальной школы в рамках движения «Назад к природе», хотя на самом-то деле нет ничего искусственнее ручной и смирной природы, воображаемой пасторальными писателями. Настоящие овечки и козочки воняют.
9. Рыцарская тема, отсылки к рыцарским романам, пародирование присущих им ситуаций и приемов — одним словом, постоянная оглядка на романы о странствующих рыцарях. В ваши прилежные руки будут вложены образцы — копии отрывков из двух книг этого рода, лучших книг. Прочтя эти отрывки, вы не кинетесь на поиски ржавого оружия или дряхлого пони для поло, но, может быть, ощутите отчасти то благоухание, которым эти истории овевали Дон Кихота. Вы также заметите сходство некоторых ситуаций.
Прирожденный рассказчик и волшебник, Сервантес вовсе не был пылким борцом против социального зла. Ему нет никакого дела, популярны ли рыцарские романы в Испании; а если популярны, то вредны ли они; а если вредны, то сможет ли из-за них свихнуться невинный дворянин пятидесяти лет. Хотя Сервантес и выпячивает всячески свою высоконравственную обеспокоенность такими проблемами, но это рыцарское или антирыцарское предприятие интересно ему лишь тем, что его, во-первых, можно превратить в литературную условность, в инструмент, которым удобно двигать, подталкивать и направлять ход повествования; и, во-вторых, оно дает простор праведному негодованию, горячему нравоучению, которые могли очень пригодиться писателю в то благочестивое, корыстное и опасное время. Было бы пустой тратой моего труда и вашего внимания попасться на это надувательство и всерьез обсуждать совершенно надуманную и просто дурацкую мораль «Дон Кихота», если она там вообще есть, но способ, которым Сервантес ставит рыцарскую тему на службу повествованию, — это увлекательный и важный предмет, который я рассмотрю обстоятельно.
10. Наконец, тема мистификаций, жестоких бурлескных потех (так называемая burla), которой можно дать такое определение: тонколепестковый цветок Возрождения на мохнатом средневековом стебле. Хорошим примером могут служить розыгрыши, которые устраивает герцогская чета, издеваясь над величавым безумцем и его простодушным слугой.
1
Здесь и далее цитаты из кн.: Набоков В.В. Другие берега. — М.: Книжная палата, 1989. (Русская версия книги «Память, говори».)
2
Скарлет Пимпернел — герой одноименного романа английской писательницы баронессы Э. Оркси(1865–1947). Филеас Фогг — герой романа Жюля Верна (1828–1905) «Вокруг света в восемьдесят дней».
3
«Сонины проказы», «Примерные девочки», «Каникулы» (фр.). Примеч. В.Н. в книге «Другие берега».
4
Мне нужно ветчины (нем.).
5
«Превращение» (фр.).
6
Параллельно с переводом (фр.).
7
См.: The Nabokov—Wilson Letters. Harper and Row, 1978.
8
«Песнь последнего менестреля» — поэма Вальтера Скотта (1771–1832).
«Задача» — поэма английского поэта Уильяма Купера (1731–1800).
«Генрих VIII» — пьеса Шекспира.
«Праздный» — серия эссе английского критика, лексикографа и поэта Сэмюэла Джонсона (1709–1784) в «Еженедельной газете» за 1758–1760 гг.
«Обращение к табаку» (1797) английского поэта Хокинса Брауна содержит подражание разным поэтам, в том числе Александру Попу
«Обеты любви» — английская версия пьесы немецкого драматурга Августа Коцебу (1761–1819) «Побочный сын». Наибольшей популярностью пользовался перевод, сделанный писательницей Элизабет Инчболд (1753–1831).
9
«Triquarterly, № 17, Winter 1970» — специальный выпуск, посвященный семидесятилетию В.Н.
10
Ward (англ.) — «попечительство», «опека», а также «подопечное лицо». — Примеч. пер.
11
Здесь и далее по: Остен Джейн. Собр. соч.: В 3 Т. — Т. 2: Мэнсфилд-парк/ Пер. Р. Облонской. — М.: Худож. лит., 1988.
12
Не подлежит сомнению, что мисс Остен свойственна некоторая доля мещанского меркантилизма. Он проявляется в ее интересе к доходам и трезвом отношении к нежным чувствам и природе. Только там, где расчетливость приобретает вид совсем уж гротескный, как у миссис Норрис с ее копеечной скупостью, мисс Остен спохватывается и пускает в ход саркастические краски. (Замечание В.Н. на отдельном листке в папке «Остен». — Фредсон Бауерс, ред. англ. текста; далее — Фр. Б.)
13
Англия и Франция не очень пострадали от этой меры, зато разорились многие судовладельцы и торговцы Новой Англии. — Примеч. ред. рус. текста.
14
В другом месте на отдельном листке в папке «Остен» В.Н. разъясняет, что понимает «сюжет» как «то, что будет рассказано», «мотивы» — как «образы или мысли, которые повторяются в романе, подобно темам в фуге», «структуру» — как «композицию книги, развитие событий, причинно связанных между собой, переход от одного мотива к другому, хитрые приемы введения новых персонажей, или нового поворота событий, или проявление связи между мотивами, или использование нового обстоятельства для продвижения действия в книге». «Стиль — это манера автора, его особая индивидуальная интонация, его словарь — и еще нечто, дающее возможность читателю по прочтении абзаца сразу заключить, что он написан Остен, а не Диккенсом». — Фр. Б.
15
Никто в «Мэнсфилд-парке» не умирает на руках у автора и читателя, как это нередко происходит в книгах Диккенса, Флобера, Толстого. В «Мэнсфилд-парке» умирают где-то за сценой, почти не вызывая сострадания. Однако эти приглушенные смерти оказывают примечательно сильное воздействие на развитие сюжета. То есть, композиционно они очень важны. Так, смерть мышастого пони открывает мотив лошади, а с ним связана эмоциональная напряженность в отношениях между Эдмундом, мисс Крофорд и Фанни. Смерть священника мистера Норриса приводит к приезду в Мэнсфилд четы Грантов, а через них — к приезду Крофордов, забавных злодеев романа. Смерть же второго священника в конце книги дает возможность третьему священнику, Эдмунду, получить приход в Мэнсфилде благодаря смерти доктора Гранта, которая, как изящно пишет мисс Остен, «случилась тогда, когда (Эдмунд и Фанни) прожили совместно уже достаточно долго, чтобы ощутить нужду в увеличении доходов», — деликатный намек на то, что Фанни находится в интересном положении. Умирает также вдовствующая леди — бабка знакомых Иейтса, в результате чего Том привозит в Мэнсфилд-парк приятеля и вместе с ним мотив спектакля, который имеет большое значение в композиции книги. И наконец, смерть маленькой Мэри Прайс дает возможность в Портсмутской интерлюдии вставить живо написанный эпизод с серебряным ножичком, из-за которого ссорятся дети Прайс. (Замечание В.Н. на отдельном листке в папке «Остен».
16
Хамфри Рептон — автор вышедшей в 1803 г. книги «О теории и практике планировки парков. С включением некоторых сведений об эллинской и готической архитектуре, почерпнутых из ряда рукописей, принадлежащих знатным особам, для которых они и были написаны».
17
«Дитя любви» (нем.).
18
К этому абзацу в рабочем экземпляре книги имеется приписка В.Н.: «И она абсолютно права. В роли Амелии есть что-то непристойное». — Фр. Б.
19
Критики, как Линклейтер Томсон, недоумевают, как это Джейн Остен, в молодости смеявшаяся над «чувствительностью», которая приводит к сентиментальности и преувеличенным эмоциям — со слезами, обмороками, трепетом и сочувствием без разбору ко всякому страданию или к тому, что претендует считаться возвышенным и нравственным, — как это она избрала именно чувствительность в качестве черты, характеризующей ее излюбленную героиню, которую она предпочитает всем остальным своим персонажам и которой дала имя своей любимой племянницы? Но у Фанни эти модные симптомы проявляются так мило, переживания ее так гармонируют с жемчужно-серыми небесами этого грустного романа, что недоумениями Томсона можно пренебречь. (Замечание В.Н. на отдельном листе в папке «Остен». — Фр. Б.)
