Сталин перед судом пигмеев - Юрий Емельянов

В учебнике 2000 года Сталин упомянут как соавтор «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» 1918 года. Больше о деятельности Сталина в 1918–1921 годах не сказано ни слова. Молчанием обойдена деятельность Сталина в годы Гражданской войны и в остальных вышеупомянутых учебных пособиях.

В учебнике 2000 года отмечены также разногласия между Лениным и Сталиным по поводу форм сотрудничества между РСФСР и другими советскими республиками в 1922 году. Однако ни слова не было сказано о том, что Сталин был главным докладчиком на I Всесоюзном съезде Советов, на котором был подписан Договор об образовании СССР, Примерно так же изложены эти события и в учебнике 2006 года.

В остальных же учебниках к Сталину возвращаются лишь в связи с рассказом об обострении внутрипартийной борьбы в последние месяцы жизни В. И. Ленина и после его смерти. Об этом речь идет и в учебнике 2000 года: «После смерти Ленина в руководстве началась борьба. Еще осенью 1923 г. Л.Д. Троцкий выступил с критикой бюрократизма партийного и государственного аппарата, который, по его мнению, гнездился в насаждаемой И.В, Сталиным системе «наэначенчества», т. е. в назначении руководителей «сверху». Троцкий предлагал выбирать их «снизу». Он также указал на два источника пополнения рядов партии — партийные ячейки на предприятиях и учащаяся молодежь. Троцкого поддержали несколько десятков партийных деятелей. В ходе дискуссии Троцкого обвинили во фракционности, стремлении к личной власти. Когда же осенью 1924 года Троцкий в статье «Уроки Октября» выделил свою особую роль в революции 1917 года, выдвинув концепцию «двух вождей» (он и Ленин), его сняли с важных постов председателя Реввоенсовета и Наркомвоенмора, а его сторонники были направлены в провинцию на перевоспитание». Из этих фраз может создаться впечатление, что Троцкий пострадал за справедливую критику «бюрократа» Сталина. В таком духе была изложена и дальнейшая история борьбы Сталина и его сторонников против разных оппозиций. Этот конспективный рассказ венчался фразой: «К своему 50-летию (декабрь 1929 г.) И.В. Сталин пришел единоличным лидером Коммунистической партии и Советского государства».

Об этих же событиях в учебнике 2006 года сказано: «После смерти В.И. Ленина (январь 1924 г.) раскололся интегрирующий разные точки зрения партийный центр — Политбюро, и борьба за личное лидерство, начавшаяся в большевистской верхушке еще с осени 1923 г., разгорелась в полную силу». Выделив ряд этапов этой борьбы, авторы учебника писали: «Оппозиционеры были не согласны с тезисом И.В. Сталина о «возможности построения социализма в одной стране». Они продолжали утверждать: социалистический строй в отсталой крестьянской России может утвердиться лишь после победы пролетарской революции на индустриальном Западе. Оппозиционные силы резко критиковали экономическую политику ДК, требуя свернуть рыночные отношения в экономике. Дружно выступали они и против «зажима демократии», разделившей компартию, по их выражению, на «два этажа — верхний, где решают, и нижний, где узнают о решении». Оппоненты генсека призывали рядовых партийцев взять под действенный контроль вознесшийся на недосягаемую высоту партаппарат — вплоть до ЦК и Политбюро, требовали восстановить свободу фракций. Исход внутрипартийной борьбы, в конечном счете, зависел тогда от позиции наиболее влиятельной и авторитетной группы в партии — старой гвардии. Обосновавшись на «верхнем этаже» ВКП(б), большевистская гвардия вовсе не желала поступаться правами и льготами в пользу рядовых коммунистов… Нетрудно понять, почему на каждом новом витке борьбы против сменявших друг друга оппозиций И.В. Сталин и его соратники (Н.И. Бухарин, К.Е. Ворошилов, Л.M. Каганович, С.М. Киров, В.М. Молотов и др.) неизменно получали поддержку подавляющей части старой большевистской гвардии». Рассказав о поражении оппозиции, авторы подводили итог: «Тем самым был сделан второй (после избрания на должность генсека) шаг на пути к утверждению в партии и стране режима личной власти И.В. Сталина».

Таким образом, политика Сталина и его сторонников объяснялась их чисто корыстными мотивами. Одновременно оппозиционеры изображались как борцы за справедливость и демократию. Тенденция так характеризовать внутрипартийную борьбу 20-х годов была усилена в учебнике 2007 года Дегтяревой и Полторака. Говоря о «Письме к съезду» Ленина, авторы уверяют, будто «Ленин предупреждал партию о жестокости и властолюбии Сталина», допуская явную передержку в интерпретации ленинских слов. Вся внутрипартийная борьба изложена так: «Сталину удалось отстоять свою единоличную власть. Умело лавируя различных политических ситуациях, он смог нейтрализовать своих конкурентов».

Рассказ о событиях 20-х годов в учебнике 2007 года П.С. Самыгина ограничивается указанием на то, что «на первые роли в руководстве партией и страной выдвигается группа прагматиков во главе со Сталиным, сконцентрировавшая в своих руках огромную власть, взявшая под контроль партийный аппарат и номенклатуру. Партийный аппарат постепенно вытесняет со своих постов оппозицию, выдвинув идею о необходимости в кратчайший историчёский срок догнать и перегнать передовые капиталистические страны».

Однако авторы не ограничиваются объяснением событий 20-х годов «прагматизмом» Сталина и вскоре сообщают, что выбранный руководством страны «вариант экономического развития способствовал нарастанию тоталитарных начал в политической системе советского общества, резко усиливал необходимость в широком применении административно-командных форм политической организации». После этого следует целая глава под названием «Становление тоталитарного режима в СССР в 30-е годы».

В перечне «признаков тоталитарного политического режима» авторы назвали: «полное бесправие человека»; «полиция и спецслужбы наряду с функциями обеспечения правопорядка выполняют функции карательных органов и выступают в качестве инструмента массовых репрессий»; «подавление любой оппозиции и инакомыслия посредством систематического и массового террора, в основу которого положено как физическое, так и духовное насилие»; «подавление личности, обезличивание человека, превращение его в однотипный винтик партийно-государственной машины», «государство стремится к полной трансформации человека в соответствии с принятой в нем идеологией».

В разделе, озаглавленном «Сущность сталинского тоталитаризма», подчеркивалось, что в «тоталитарной» советской системе «выстраивалась своеобразная пирамида партийно-государственного управления, вершину которой прочно занимал Сталин как Генеральный секретарь ЦК ВКП(б)».

Здесь ни слова не сказано о правах на труд, отдых, образование и прочие социальные права, которыми пользовались впервые в мире советские люди. Здесь ничего не найти про реальную деятельность Советов в интересах широких народных масс, давно признанную всеми честными исследователями Советского государства, включая зарубежных. Здесь не говорится о том, что повышенные требования для консолидации советского общества были обусловлены тяжелейшей международной обстановкой и постоянной угрозой войны. Видимо, стереотипные положения о «тоталитаризме» были буквально списаны с учебников по антикоммунизму, которые распространялись в США в период маккартизма и гонения на левые силы.

Во всех учебниках отрицательные оценки Сталина усиливались по мере перехода к описанию событий конца 20-х — начала 30-х годов. Так, рассказывая о борьбе между Сталиным и «правыми» в конце 20-х годов, авторы учебника 2000 года писали: «Две основные концепции («бухаринская» и «сталинская») определились после XIV партсъезда. Концепция Н.И. Бухарина была связана с продолжением НЭПа. Это была концепция триединой цели: создание тяжелой промышленности, добровольное кооперирование крестьян, повышение благосостояния народа. Бухарин считал, что одновременное решение трех задач составляет суть партийного курса на индустриализацию страны. На рубеже 1929–1930 годов эта концепция была отвергнута. Бухарина обвинили в мелкобуржуазности, в уклоне вправо. Вторая, левая, концепция была намечена Л.Д. Троцким, но развита и реализована И.В. Сталиным… Сталинская концепция предполагала свертывание НЭПа, резкое усиление роли государства в развитии экономики, ужесточение рабочей дисциплины и общего режима в стране… Реализация сталинской концепции… потребовала огромных капиталовложений, которые в условиях отсутствия иностранных кредитов предстояло изыскать в собственной стране. И они были изысканы через ликвидацию многоукладности, огосударствление всех сфер экономики, резкое усиление государственной эксплуатации трудящихся».

Учебник 2006 года более осторожно высказался по поводу выбора из двух альтернатив. Там сказано: «Оценивая сейчас дискуссии тех далеких лет, одни историки поддерживают позицию Н.И. Бухарина, а другие разделяют сомнения сторонников генсека. Они полагают, что модель Бухарина «с научной точки зрения была труднореализуемой в тех условиях»… По их подсчетам, при сохранении нэпа в сложившемся его виде экономику СССР ожидали 1–2 % ежегодного роста при увеличении населения на 2 % в год. В такой ситуации доля национального дохода страны к середине 30-х гг. могла составить лишь 15 % уровня США, в то время как в 1913 г. она равнялась 30 %». Однако, заронив сомнения в правильности бухаринской альтернативы, авторы учебника не прекращали атак на Сталина. Особым нападкам была подвергнута политика Сталина в ходе коллективизации. Учебник 2006 года ставил под сомнение и утверждение Сталина о превращении СССР из страны аграрной в индустриальную.