Маятник Фуко - Умберто Эко

— С которым из них? — спросил я — С Жозефом или с Ксавье?

— С Жозефом.

— С реакционером?

— Если он и был реакционером, то лишь в незначительной степени. Странный человек. Заметьте, господа, этот защитник католической церкви именно в то время, когда папские буллы клеймят масонство, вступает в ложу под названием «Жозефус и флорибус». Более того, он принимает масонство, когда в 1773 году папа выступает с посланием против иезуитов. Конечно же, де Местру более близки ложи шотландского типа, конечно же, он не относится к числу мещанских иллюминистов, иными словами — к просветителям, он — один из иллюминатов. Прошу вас обратить внимание на это различие, поскольку итальянцы называли иллюминистами якобинцев, в то время как в других странах это слово применялось к ревнителям старых традиций, — странная путаница…

Потягивая коньяк, он достал сделанный из почти белого металла портсигар и угостил нас cigarillos необычной формы («Мне их изготовляет специалист из Лондона, — объяснил он, — как и сигары, которые вы, господа, курили у меня, они превосходны, Прошу», — он говорил, устремив взгляд в воспоминания).

— Де Местр… Это был человек изысканного ума, и слушать его было настоящим наслаждением для души. В некоторых кругах инициантов он приобрел большой авторитет. И все же в Вильгельмсбаде он обманул всеобщее ожидание, направив герцогу письмо, в котором решительно отрицает преемственность по отношению к тамплиерам, ставит под сомнение существование Неведомых Старшин, полезность эзотерических наук. Основанием для его отречения послужила верность католической церкви, но его аргументы достойны мещанского энциклопедиста. Когда герцог прочитал письмо в кругу наиболее приближенных лиц, никто не захотел в это поверить. Теперь де Местр утверждает, что целью Ордена является лишь духовное обновление и что церемониалы и традиционные ритуалы служат лишь для того, чтобы удержать мистический дух в состоянии пробуждения. Он восхваляет новые символы масонов, но утверждает, что образ, который представляет слишком много вещей, не представляет собой ничего. А это, простите, уже противоречит великой традиции герметизма — символ есть тем полнее и могущественнее, чем более он неясен, трудно постигаем, иначе — где же душа Гермеса, Тысячеликого бога? По поводу Ордена Тамплиеров де Местр высказывался, что скаредность его породила, скаредность и погубила, вот и все. Савойец не мог не помнить того, что Орден был уничтожен с благословения папы. Никогда не следует доверять католическим легитимистам, как бы ни была сильна их склонность к герметизму. Заявление относительно Неведомых Старшин было действительно смешно: они не существуют, потому что никто их не знает. Ему возразили: их никто не знает, ибо иначе они не были бы неведомыми. Не кажется ли вам его логика немного странной? Удивительно, что столь верующий человек может быть настолько глух к существованию тайны. Наконец де Местр призвал: давайте вернемся к Евангелию и отречемся от Мемфисского безумия. Он предложил нам всего лишь тысячелетиями неизменную линию Церкви. Теперь вы понимаете, в какой атмосфере проходил съезд в Вильгельмсбаде. С уходом такого авторитета, как де Местр, Виллермоз оказался в меньшинстве, и в лучшем случае можно было достичь компромисса. Ритуал тамплиеров был сохранен, а вопрос о происхождении замят; короче говоря — полное поражение. Именно тогда шотландское течение упустило удобный случай: если бы дела пошли по-иному, возможно, история грядущего века выглядела бы совершенно иначе.

— А позже? — спросил я. — Уже ничего нельзя было починить?

— А что можно было, пользуясь вашим выражением, починить?.. Три года спустя один евангелистский проповедник, некий Ланце, примкнувший к Баварским Иллюминатам, погибает в лесу от молнии. При нем найдены инструкции Ордена, в дело вмешалось баварское правительство, обнаружило, что Вейсгаупт готовил антиправительственный заговор, и на следующий год Орден прекратил свое существование. Более того, опубликованы записки Вейгаупта, содержащие предполагаемые планы Иллюминатов, и это дискредитировало всех французских и германских неотамплиеров… Следует отметить, что Иллюминаты Вейгаупта придерживались взглядов проякобински настроенных масонов и специально проникли в неотамплиеровское течение, чтобы его погубить. Эта злая сила совершенно не случайно привлекла на свою сторону Мирабо, трибуна революции, Могу я быть с вами откровенен?

— Конечно.

— Люди, подобные мне, ищущие связей между разрозненными нитями Предания, недоумевают, когда думают о позапрошлом веке, масонских съездах, собраниях и конференциях. Кто-то угадал тайну, но не открыл ее братьям, кто-то что-то знал, но говорил пустое! А потом время истекло, сделалось поздно, налетел вихрь французской революции, заклубилась, как собачья свара, суматоха позднего девятнадцативечного оккультизма. Перечитайте свой список. Что за свистопляска доверчивости, подозрительности, взаимных подкусываний, разоблачений, секретных сведений, которые у всех на устах. Я называю это театр оккультизма.

— Как я понял из ваших слов, оккультизм — синоним недостоверности? — спросил Бельбо.

— Прежде всего, никак нельзя смешивать оккультистское и эзотерическое. Эзотеризм есть изыскание сведений, которые передаются исключительно посредством символов, непостижимых для профанов. Оккультизм же понятие, возникшее в девятнадцатом веке, это верхняя часть айсберга, незначительная видимая доля эзотерического знания. Тамплиеры были действительно посвящены: это доказывается именно тем, что даже под пытками они не выдали своего секрета. Мощная завеса тайны, созданная ими, убеждает нас в том, что они действительно располагали секретным знанием, а также в том, что располагать подобным знанием завидно. Оккультисты же — эксгибиционисты. Как говорил Пеладан, раскрытый секрет инициации совершенно бесполезен. К сожалению, сам Пеладан был не инициатом, а оккультистом. Девятнадцатое столетие — век доносительства. Каждый торопится разгласить секреты магии, теургии, каббалы, тарокко. Они-то сами, думаю, этим секретам верили.

Алье продолжал просматривать наш список, то и дело сострадательно всхмыкивая.

— Елена Петровна. Душа женщина. К сожалению, ни разу в жизни не сказала ничего, кроме тех вещей, о которых написано на всех стенах. Де Гуайта. Книгочей и наркоман. Папюс, его принимают всерьез? — И вдруг застыл с бумагой в руке. — Трис. Откуда вы получили это сведение? Из какой рукописи?

Ишь ты, подумал я, его на мякине не проведешь. Пришлось заметать следы:

— Знаете, сколько текстов мы пересмотрели для этого списка, большинство их мы уже выбросили, они были неудобоваримы. Где-то в этой куче, наверное, был и Трис… Бельбо, вы не помните часом, откуда он взялся?

— Нет, не помню. А вы, Диоталлеви?

— Теперь уже трудно восстановить. А что, это важно?

— Это совершенно неважно, — заверил его Алье. — Просто об этой организации я никогда не слышал… Вы действительно не помните, где она цитировалась?

Мы были в отчаянии, но нам не удавалось припомнить. Алье вытащил из жилетного кармана часы. — Какая жалость, я опаздываю на следующую встречу. Прошу вас меня извинить.

Когда он вышел, мы дружно загалдели.

— Теперь все ясно. Англичане забросили масонскую удочку, чтобы объединить всех посвященных Европы и попробовать провести в жизнь бэконовскую идею.

— Но это удалось им только наполовину. Предложение бэкониан оказалось настолько заманчивым, что привело к результатам, противоположным их ожиданиям. Так называемое шотландское крыло восприняло запланированное объединение как прекрасный случай им самим восстановить сбившуюся последовательность. И шотландцы обратились к немецким тамплиерам.

— Алье считает эту ситуацию непостижимой. Со своей точки зрения, он прав. Она постижима лишь для нас; только нам известно, что же происходило на самом деле: то есть что мы хотим, чтобы на самом деле происходило. По этой системе, резиденты в различных странах наперебой бросились действовать. Я, скажем, не исключаю, что Мартен де Паскуалли — был агентом томарской группировки. Англичане изгнали из своего состава шотландцев, которые по сути дела — французы. Среди французов, в свою очередь, образовались два подразделения: филобританское и филогерманское. Масонство служило всем этим группам камуфляжем, крышей, предоставляя возможность агентам разных групп (вот только чем занимались тем временем павликиане и иерусалимитяне, это знает один Бог) съезжаться и пересекаться в любых сочетаниях, пытаясь выцарапать друг у друга обрывки спецсведений.

— Масонство это как Американский бар в фильме «Касабланка»! — сказал Бельбо. — Смотрите, мы опровергли общепринятую теорию. Оказывается, масонство — это не тайное общество!