Последний свет Солнца - Гай Гэвриел Кей

— Оно останется здесь, — ответил эрлинг.

Алун увидел, как Ательберт кивнул головой.

— Я так и думал. Возьми мой меч. Я буду стрелять из лука.

— Кафал? — позвал Алун. Пес подошел к нему. — Веди нас домой.

Они отвязали коней, сели в седла, покинули поляну и молчаливое озеро за ней, но они навсегда остались в их памяти. Двинулись в темноте на запад по узкой, почти незаметной тропе, вслед за псом, оставив в траве молот эрлинга.

Потом Кендре и хотелось бы сказать, что именно тревога о брате, душевная связь с ним позволили ей в ту ночь узнать то, что она узнала. Но это было не так. Никто ее не спросил, так что ей не пришлось лгать.

Известие, первое известие, пришло в Эсферт очень поздно. Гонцы короля доставили с берега в Дренгест приказы, чтобы один корабль отправился в Сингаэль, к королю Оуину в Кадир, который находился ближе всего, с сообщением о возможном нападении эрлингов на Бринфелл.

По пути в Дренгест три гонца разделились, в соответствии с приказом, и один из них поскакал с известиями к ближайшему маяку на вершине холма. Оттуда сообщение при помощи сигнальных костров было отправлено на север. Эрлинги разгромлены, многие убиты, остальные бежали. Принц Ательберт отправился в путешествие. Следует позаботиться о безопасности его брата. Король с войском вернется домой через два дня. Ждите дальнейших сообщений.

Осберт отправил двух пеших гонцов с сообщением о победе к королеве, в город, и в шатры у его стен. Вот-вот должна была начаться ярмарка, людей нужно было срочно успокоить. Остальная часть сообщения предназначалась не для всех.

Кендра думала, постепенно осознавая значение слов, что не слишком трудно понять, что скрывается за сообщением о ее брате. Не обязательно быть мудрой или старой.

В зале их находилось человек десять. Она никак не могла уснуть, и так же трудно было бодрствовать всю ночь и молиться в церкви. Лучше всего ей было в этом зале, рядом с Осбертом. Очевидно, Гарет чувствовал то же самое; Джудит была в зале раньше, но теперь куда-то ушла.

Она взглянула на Гарета, увидела, как он побледнел. Сердце ее наполнилось сочувствием к нему. Младший сын, тихоня. Он никогда не хотел играть никакой другой роли, кроме той, которую предназначила ему судьба.

Но весьма необычная инструкция — позаботиться о безопасности — многое говорила о том, какого рода путешествие совершает их старший брат, хотя не говорила — куда. Если у короля Элдреда и англсинов останется только один наследник мужского пола, жизнь Гарета изменится. И их жизнь тоже, подумала Кендра. Она огляделась. Она понятия не имела, где Джудит; их мать все еще молилась в церкви, конечно.

— Ательберт. Во имя Джада, что… что он теперь натворил? — спросил Осберт, ни к кому в особенности не обращаясь.

Кендре показалось, что Осберт за эту ночь постарел. Смерть Бургреда отчасти стала этому причиной. Он сейчас перебирает воспоминания, одновременно стараясь справиться с потоком событий. Прошлое всегда возвращается. В каком-то смысле можно сказать, что никто из переживших ту зиму в Беортфорте никогда не покидал тех болот. Лихорадка ее отца была всего лишь самой очевидной формой этого явления.

— Не могу себе представить, — ответил кто-то из сидящих за столом. — Отправился в погоню?

— У них ладьи, — возразил Гарет. — Он не может погнаться за ними.

— Некоторые могли не успеть добраться до моря.

— Тогда он взял бы с собой воинов, они бы все погнались за ними, и в этом послании не говорилось бы…

— Мы скоро узнаем больше, — тихо сказал Осберт. — Мне не следовало задавать этот вопрос. Какой смысл гадать, словно мы дети, играющие в загадки.

И это было правдой, как большая часть того, что говорил Осберт. Но именно тогда, в тот самый момент, глядя на искалеченного любимого управляющего своего отца, Кендра осознала: она знает, что происходит.

Она знает. Вот так просто и страшно. И знает благодаря сингаэльскому принцу, который побывал у них, а не своему брату. Что-то изменилось в ее жизни в тот момент, когда сингаэль вчера перешел вброд речку и подошел к тому месту, где она вместе с другими лежала в летней траве, убивая время.

Точно так же, как вчера ночью, она знала, куда ушел Алун аб Оуин. И Ательберт ушел вместе с ним.

Вот так просто. И так невозможно. Разве она об этом просила? Разве сделала что-нибудь, что навлекло это на нее, как проклятие? “Неужели я колдунья?” — помимо ее воли вторглась в ее сознание мысль. Ее рука сжала, с отчаянием, солнечный диск, висящий на шее. Колдуньи продают любовные зелья, растирают травы для лекарств, губят урожай и скот за плату, общаются с мертвыми. Они могут без опаски ходить в заколдованные места.

Кендра сняла руку с солнечного диска.На мгновение зажмурилась.

Это в природе вещей: когда мы считаем свои поступки необычайно смелыми, то это неизменно такие поступки, которые оказывают влияние на дальнейшие события. Например, когда мы спасаем жизнь других людей с большим риском для собственной, выигрываем сражение, теряем жизнь в доблестной попытке что-то совершить. Такая смерть может остаться в песнях или в памяти, что иногда даже важнее, чем добиться триумфа. Мы празднуем наши потери, зная, как они вплетаются в дар нашего пребывания на этой земле.

Иногда, однако, поступок, который мог бы считаться не менее доблестным, чем любой из вышеупомянутых, совершается и остается незамеченным. Нет певца, который заметил бы его и оплакал или прославил, нет ярких, меняющих мир последствий, которые вдохновили бы пальцы арфиста.

Кендра тихо поднялась, как делала всегда, пробормотала извинения и вышла.

Она не думала, что кто-то это заметил. Мужчины приходили и уходили, несмотря на ночное время. Вести, принесенные кострами, разнеслись по городу. Снаружи, в освещенном факелами коридоре, она поймала себя на том, что шагает быстрее обычного, как будто ей необходимо двигаться, иначе она потеряет решимость. Знакомый ей стражник у выхода улыбнулся и открыл дверь на улицу.

— Вызвать для вас провожатых, моя госпожа?

— Никого не надо. Спасибо. Я только вернусь в церковь, к моей матери.

Церковь находилась слева, поэтому ей надо было свернуть налево на первом перекрестке. Она помедлила, вне поля зрения стражника, пока он не закрыл опять Дверь. Затем пошла в другую сторону, направляясь к стене и воротам города во второй раз за такое короткое время и тоже ночью.

Шаги за спиной, знакомый голос:

— Ты его обманула. Куда ты идешь?

Она обернулась. Почувствовала мимолетное постыдное чувство облегчения, возблагодарила бога. Теперь ее остановят, ей не придется этого делать, в конце концов. Гарет, с напряженным и озабоченным лицом, подошел к сестре. Она понятия не имела, что ему ответить.