Кровное дело шевалье - Мишель Зевако

— Сир, они занимали мансарду в доме на улице Сен-Дени.

— На улице Сен-Дени! — вскричал король. — Напротив постоялого двора?

— Совершенно верно, ваше величество, напротив постоялого двора «У ворожеи».

— Ну конечно! Мне известны эти женщины. Вы правы: никто в Париже не вышивает лучше них гербов и девизов.

Маршал не мог скрыть своего изумления и сразу же заподозрил недоброе.

— Вас удивляет подобное знакомство? — грустно улыбнулся король. — Действительно, странно… Но я люблю бродить по Парижу в одиночестве, одевшись, как простой горожанин. Господин маршал, в Лувре такая тоска! У вас свои заботы и огорчения, у нас — свои… Вот порой и отправляешься на поиски чего-нибудь хорошего… Так хочется встретить добрый взгляд, искреннюю улыбку, глаза и губы, которые не лгут… И во время одной из таких прогулок я искал и нашел мастерицу для выполнения одного заказа… чрезвычайно важного для меня… Эта работница мне очень понравилась: воспитанная, усердная, неболтливая… А уж как она вышивает гербы и девизы!.. Живет с дочерью на улице Сен-Дени… Значит, вот о какой женщине идет речь…

Потрясенный Франсуа де Монморанси побледнел.

Из рассказа короля он понял, как жила его отвергнутая супруга — печальное, нищенское существование… Он обожал эту женщину, но он же ее бросил, забыл, обрек на тяжелый труд!

Карл невольно заулыбался: он вспомнил, как преподнес в дар Мари Туше вышивку с придуманным им для любимой девизом «Пленяю все».

— Я не забыл их, — кивнул король. — Старшую прозвали Дамой в трауре!

Потрясенный маршал де Монморанси не сумел скрыть своего отчаяния; рыдания душили его.

— Дама в трауре! — с трудом проговорил Франсуа. — Всегда в черном, ибо в результате козней злодея она потеряла имя, титул и богатство! Ибо негодяй и лжец вверг ее в пучину нищеты! И этот подлец — мой родной брат, ваше величество! Да я и сам безмерно виноват перед ней! Меня ослепила ревность! Я поверил клевете! В течение семнадцати лет я делал вид, что этой женщины не существует, не пытался разыскать ее, узнать, жива ли она, выяснить, как сложилась ее судьба… Мой брат — подлый обманщик, а я — преступник! Ведь дама в трауре, сир, на самом деле зовется Жанной, графиней де Пьенн и де Маржанси, герцогиней де Монморанси!..

Слова маршала заставили короля задуматься; лицо его потемнело. Карлу было известно о Жанне де Пьенн то же, что и всем: Франсуа де Монморанси вступил с ней в тайный брак, но вскоре развелся по требованию своего отца; король Генрих II ходатайствовал перед Папой Римским о расторжении этого супружества.

К тому же Карл вовсе не забыл, что формальная жена маршала де Монморанси — его, короля, единокровная сестра Диана де Франс, которая, впрочем, никогда не жила вместе с мужем. Но появление Жанны де Пьенн могло закончиться крупным скандалом в семействе французских государей.

Маршал сообразил, что тревожит Карла IX, и торопливо успокоил его:

— Ваше величество, ни о расторжении, ни о восстановлении брака речь не идет. Я стремлюсь лишь добиться справедливости… Две страдалицы заслужили этого… На их долю выпало столько горя… Теперь же их лишили даже свободы — последнего, что у них оставалось… Я умоляю вас об одном — накажите их мучителя… Вот этого человека, сир!

И Франсуа де Монморанси повернулся к открывшимся дверям, в которых замер маршал де Данвиль.

Это была первая встреча братьев после семнадцатилетней разлуки.

— Сир, — кланяясь, проговорил Анри де Монморанси и тревожно взглянул на Карла. — Вы изволили послать за мной, и я поспешил на ваш зов.

Шевалье де Пардальян отошел в дальний угол и вжался в стену, потому Анри де Монморанси и не обратил на него внимания.

Но капитан де Нансе успел рассказать маршалу де Данвилю, что у короля находится его брат. Так что Анри уже обдумал, как опровергнет обвинения Франсуа; более того, он замыслил погубить маршала де Монморанси, отправив его в темницу, а возможно, и на эшафот!..

Он решил выложить все, что подслушал в доме Алисы де Люс! Попросту донести, что Генрих Наваррский, принц Конде и адмирал Колиньи приезжали в Париж, что маршал де Монморанси совещался с ними и, следовательно, замешан в заговоре против монарха!..

— Господин де Данвиль, — промолвил король, — я позвал вас сюда потому, что на этом настаивал ваш брат. Прошу вас выслушать маршала де Монморанси. Потом вы ответите ему… Начинайте, маршал.

— Сир, — воскликнул Франсуа, — соблаговолите потребовать, чтобы господин де Данвиль признался, куда он упрятал Жанну де Пьенн и ее дочь Лоизу, мое дитя?

В комнате повисла зловещая тишина.

Через минуту Франсуа де Монморанси добавил:

— Если он пообещает немедленно вернуть этим дамам свободу и даст слово, что более не причинит им зла, я забуду о всех его прочих преступлениях.

— Итак, маршал де Данвиль? — обратился Карл к Анри.

Тот надменно вскинул голову и обвел кабинет угрюмым взглядом, не обещавшим Франсуа ничего хорошего.

— Сир, — медленно произнес маршал де Данвиль, — я отвечу брату лишь после того, как он объяснит, зачем он посетил некий особняк на улице Бетизи, каких людей там увидел и о чем с ними договорился.

— Подлец! — бросил Франсуа, щеки которого залила смертельная бледность.

— Если маршал де Монморанси не знает, с чего начать, я помогу ему…

— Подождите, монсеньор! — прозвучал вдруг чей-то спокойный голос.

Шевалье де Пардальян, о котором все давно забыли, шагнул вперед и оказался между двумя братьями. Воспользовавшись тем, что король и маршалы еще не опомнились от изумления, в которое их повергло внезапное вмешательство юноши, он заявил:

— Сир, умоляю вас простить меня, но я прибыл сюда как очевидец и потому имею основания утверждать, что ответ на вопрос маршала де Данвиля не стоит вашего высочайшего внимания…

— Почему это? — побагровел от гнева Анри. — Кто вы такой? И как посмели заговорить без разрешения его величества?

— Кто я такой, не имеет значения. Значение имеет лишь то, что рассуждать о событиях на улице Бетизи можно, лишь вспомнив сначала о встрече поэтов на улице Сен-Дени!.. В большом зале… на постоялом дворе «У ворожеи»…

Слова шевалье хлестали Анри де Монморанси точно пощечины. С маршала мигом слетела спесь, он умолк и потупился.

— Что все это означает? — непонимающе посмотрел на Пардальяна Карл IX.

— Лишь то, ваше величество, что вопрос монсеньора де Данвиля совершенно не связан с делом, которое герцог де Монморанси вынес на ваш суд.

— Это так, Данвиль? — осведомился король. — Ваш вопрос, и правда, не имеет отношения к этой истории?