Покрышкин - Алексей Тимофеев

В конце года Т. Т. Хрюкин созвал на сбор лучших «охотников» своей армии. Вели сбор генерал Е. Я. Савицкий и майор А. И. Покрышкин. Среди асов стала популярной покрышкинская фраза: «Над морем «юнкерса» не собьешь, если будешь одной рукой держаться за ручку управления самолетом, а другой — за берег».

Боевой опыт был обобщен и отправлен в штаб ВВС, в полки армии. Здесь же, на сборах, Александр Иванович познакомился со знаменитым летчиком Владимиром Аавриненковым, который стал его другом.

О том, какова была ударная мощь и мастерство летчиков 9-й гвардейской Мариупольской истребительной дивизии под командованием Дзусова, красноречиво показывает статистика штаба армии Хрюки-на.

В оперативном подчинении 8-й воздушной армии на 1 сентября 1943 года находились 6-я и 9-я гвардейские истребительные авиадивизии с примерно равным по численности составом летчиков и самолетов. В первой — 43 летчика и 67 самолетов Як-1, Як-7; а также несколько Ла-5 и «аэрокобр»; во второй — 46 летчиков и 75 «аэрокобр».

В августе летчики 6-й дивизии провели 140 воздушных боев, а 9-й — 107. Соотношение по сбитым самолетам: Ю-88 —16 и 24, Ю-87—8 и 22, Хе-111—14 и 6, Ме-109—47 и 57… Почти по всем типам самолетов — превосходство гвардейцев Дзусова. А ведь в 6-ю дивизию входил знаменитый 9-й гвардейский полк, где воевали дважды Герои Советского Союза Алексей Алелюхин и Владимир Лавриненков, Амет-хан Султан и Павел Головачев…

Гвардейцы Дзусова сбивали больше, причем с меньшими потерями. Так, в августе 6-я дивизия потеряла 28 человек и 45 самолетов, а 9-я-13 и 29…

А вот данные о сбитых самолетах и потерях за декабрь 1943-го. 3-й истребительный авиакорпус (командир — генерал Е. Я. Савицкий) — сбито 19 самолетов, 6 летчиков не вернулись с боевого задания. 6-я дивизия — сбито 8 самолетов, потеряно два летчика. 9-я дивизия — сбито 27 самолетов, потерь нет. 9-я гвардейская — лучшая!

Покрышкин в июле и декабре был награжден орденами Красного Знамени. 22 декабря 1943 года комдив Дзусов подписал наградной лист — представление к званию трижды Героя Советского Союза. По приказу наркома обороны СССР от 8 октября 1943 года летчики истребительной авиации представлялись к званию дважды Героя за 30 лично сбитых самолетов, трижды Героя — за 50.

Александр Иванович за период с 22.6.1941 по 20.12.1943 года официально имел 550 боевых вылетов, 137 воздушных боев и 53 лично сбитых самолета. По данным исследователя О. В. Левченко, только за 1943 год Покрышкин сбил 61 самолет и 6 подбил! Но многие сбитые, как говорил сам летчик, «ушли в счет войны».

Командарм Хрюкин 24 декабря 1943 года дал в наградном листе такое заключение о Покрышкине: «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас. За лично сбитые 50 самолетов противника достоин присвоения высшей правительственной награды «трижды Героя СССР»».

Командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин наложил резолюцию: «Достоин присвоения награды — трижды Героя СССР».

В конце 1943-го 9-я гвардейская дивизия была отведена на дофор-мирование и отдых в памятную для Покрышкина Черниговку.

XIII. Звездный час

Великое никогда не совершается в болтовне.

Из села Черниговка, что в запорожских степях, Покрышкин в октябре 1941-го пошел на прорыв из немецкого «котла». Горели костры из штабных документов, летчик своей рукой поджег МиГ, который уже нельзя было спасти… Только реакция истребителя спасла сидевшего за рулем полуторки Покрышкина и его попутчиков, когда из-за хаты хлестнула автоматная очередь одного из мотоциклистов-эсэсовцев, которые уже захватили окраину села.

Сейчас в Черниговке дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин отмечал скромную фронтовую свадьбу. Его жена Мария Кузьминична вспоминала предшествующий свадьбе день в своем БАО на правой стороне Днепра:

«Однажды морозным утром в нашу хату, где располагалась амбулатория, рывком отворилась дверь. За клубами морозного воздуха я не сразу разглядела своего мужа в меховом комбинезоне.

— Саша, ты откуда? — засыпала я его вопросами.

— Ясно откуда, — ответил он и показал пальцем вверх, — с неба, вестимо!

Затем, расстегнув молнию на летной куртке, похлопал себя по карману гимнастерки и сказал: «Все… Жена ты мне или не жена? Хватит жить врозь! Собирайся, улетаем! Все бумаги на твой перевод у меня в кармане. Побывал даже у вашего командующего 17-й воздушной армией — генерала В. А. Судец»».

Пришлось Марии расстаться с БАО и с мечтой о Ленинградской военно-медицинской академии, куда она вместе с подругой Таисией Поповой уже добилась направления. Александр Иванович заявил: «Тогда перед тобой выбор. Как говорили древние, или — или, третьего не дано». Выбор был сделан, хотя Мария Кузьминична не раз говорила, что «всю жизнь я так и видела себя у операционного стола в качестве хирурга». Начальник санслужбы БАО, раздосадованный тем, что у него забирают лучшую операционную медсестру, разорвал представления к награждению ее орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги»: «Ни к чему ей теперь награды. У ее мужа столько орденов, что им на двоих вполне хватит!»

Над широким Днепром, над заснеженными украинскими степями, как на сказочном ковре-самолете, летел на У-2 Александр со своей Марией навстречу добрым переменам…

С улыбкой вспоминала этот полет Мария Кузьминична, хотя в тот час ей было не до смеха:

«Летели на малой высоте, почти на бреющем полете, чтобы не попасть в поле зрения «мессершмиттов». Над окопами и воронками от бомб самолет швыряло и бросало, и я, признаюсь, не чувствовала себя очень уж храброй. В какой-то момент Саша обернулся ко мне (он сидел на среднем сиденье, а я на третьем) и, перекрывая шум мотора, громко спросил:

— Ну, как ты там?

— Как по мне, так уж впору и приземляться. Очень уж голова кружится! — прокричала я в ответ.

— Эх ты, слабачка! А еще выбилась в жены летчика.

— Ладно, что уж теперь делать, потерплю! — выкрикнула я и махнула рукой. Тут же ветром у меня с руки сорвало перчатку, и она, словно пластырь, прилипла к стабилизатору. Так и летела с нами, прижатая потоками воздуха, долго-долго. Муж вместо нее отдал свою.

А спустя некоторое время ветром вырвало у меня из рук еще и бинт, который я приготовила себе «на всякий случай». И надо же — он предательски зацепился за тот же самый стабилизатор, причем прочно, его никаким ветром сдуть не могло!

Так и появился над полковым аэродромом наш «свадебный кортеж»… как и полагалось… с лентами! Думаю, что эта картинка нашего появления доставила присутствующим на аэродроме несколько веселых минут».