Вечный союз - Уильям Форстен

Эндрю казалось, что время замедлило свой бег. Пятьсот ярдов, четыреста.

Два карфагенских корабля, дымя, шли на них вниз по течению. Его броненосцы выстрелили одновременно, один из снарядов попал в идущее впереди карфагенское судно, а второй исчез в темноте.

Броненосцы неслись навстречу друг другу. Три галеры следовали прямо за своими кораблями, а еще две держались ближе к берегам реки.

В этом месте русло Нейпера было узким, и места для маневра почти не оставалось.

Сто ярдов.

Карфагеняне выстрелили. Ядро попало в батарейную палубу «Президента Калинки», в воду полетели железные осколки и обломки дерева. Один из карфагенских броненосцев изменил курс и направился к трем римским галерам.

– Убирайтесь с его пути! – завопил Эндрю. Вместо этого на ближайшей к врагу галере опустили шест.

– Нет, черт побери, не надо! Атакуйте «Оганкит»! Галера подплыла к первому броненосцу противника, а вслед за ней другой римский корабль полетел прямо на второе карфагенское судно. – Идиоты! – выругался Эндрю. Раздался подводный взрыв. Что-то вспыхнуло, громыхнуло, и из реки вырвался огромный столб воды. Огромный карфагенский броненосец словно подпрыгнул. Римский капитан отчаянно пытался увести свою галеру от столкновения с тонущей громадой. До Эндрю донеслись крики матросов, в которых смешались восторг и испуг. Теперь-то они поняли, на какое дело добровольно вызвались!

Вторая галера приблизилась к своей цели, последовал еще один взрыв. Секунду спустя внутри самого броненосца что-то сдетонировало, и во все стороны разлетелись смертоносные металлические осколки.

Казалось, взорвалась сама река. Эндрю почувствовал, что палуба уходит у него из-под ног. Галеру завертело и вынесло на середину Нейпера. Он бросил взгляд на корму.

Часть леера была оторвана, и полдесятка матросов лежали на палубы, стоная от боли.

На корабль обрушилась волна. Воняло порохом. Судно попало в облако дыма. Вокруг шумно бурлила вода, и в этой стигийской полутьме Эндрю увидел первый карфагенский броненосец, тонущий кормой вниз. Из железного брюха обреченного монстра раздавались леденящие сердце вопли. Два русских броненосца двигались прежним курсом. За ними следовали две галеры. Третья исчезла в этом катаклизме. Эндрю опять схватился за рупор: – «Оганкит»! Черт с ними, с остальными кораблями, потопите «Оганкит»!

Он перевел взгляд на спины сгорбившихся над веслами римских матросов.

Теперь они знали, каковы были их шансы на спасение, и все равно продолжали делать свое дело. Эндрю подумал, что все те муки, которые он со своими солдатами перенес ради Рима, уже полностью оплачены. Он снова посмотрел вперед.

До «Оганкита» оставалось всего триста ярдов. Им нужно каких-то две минуты.

Выстрел. Мгновение спустя гребное колесо «Геттисберга» разлетелось на куски. Корабль резко сбросил ход. Вскоре галера Эндрю пронеслась мимо потерявшего управление броненосца, которого начало медленно относить течением вниз.

Казалось, они перестали приближаться к «Оганкиту». Приглядевшись, Эндрю заметил, что под кормой карфагенского флагмана забурлила вода и Тобиас потихоньку отводит свое судно назад.

– Быстрее! – воскликнул Эндрю. – Надо прибавить скорость!

В глазах Тобиаса стоял страх. Палубу «Оганкита» заволокло пушечным дымом.

– У них торпеды! Ты видишь, что творится? Торпеды? Они могут нас потопить?

В голосе Хулагара прозвучало смятение, и, несмотря на свой испуг, Тобиас на секунду почувствовал удовлетворение.

– Я дам задний ход. Надо отойти назад и перезарядить пушку картечью.

– Они могут нас потопить? – снова взревел Хулагар,

– Да, еще как! – сорвался на крик Тобиас.

– Значит, ты должен был подумать об этом раньше, – холодно заметил Тамука.

Проклятье, они опять надули его, а отвечать за все снова предстоит бедному Тобиасу! Ну как он мог предвидеть такое? Рим должен был лежать в развалинах, а Эндрю возвращался бы сушей. Кто мог подумать, что они сделают торпеды?

– В крайнем случае мы сможем отойти в город.

– Это исключено, – отрезал Тамука.

Тобиас пронзил мерка взглядом. Голос Тамуки звучал как-то странно – он явно чего-то недоговаривал.

– Почему? – потребовал разъяснений Тобиас. Тамука промолчал.

– Почему, черт побери, ну почему?!

– Сражайся здесь, – наконец вымолвил Тамука.

– Только если ты все расскажешь! – взревел Кромвель. – Потому что в этот момент реку пересекает Вушка Хуш.

Тобиас испуганно отшатнулся от Тамуки. Рука мерка легла на рукоять его меча.

– Так все это время вы мне лгали, – прошипел капитан. – Вы обещали, что я буду правителем Руси. Ты обманул меня, ублюдок!

– Ты все еще можешь получить для себя Русь, – рявкнул Тамука. – Но без нас ты ничто! А теперь сражайся!

Тобиас потянулся было к пистолету у себя за поясом, но тяжелый взгляд возвышавшегося над ним носителя щита вовремя заставил его остановиться.

Глаза мерка прожигали его насквозь, пробуждая все затаенные страхи Тобиаса.

Весь дрожа, капитан отвернулся от Тамуки.

– Малый назад!

– Что это за чертовщина? – раздался чей-то голос. Все смотрели на юг, где в ночном небе расцвела яркая вспышка.

– Должно быть, идет бой на реке, – ответил Ганс. – Давайте пошевеливайтесь.

Колонна суздальцев продолжала продвигаться по главной улице, и вдруг перед ними предстала Главная площадь. Ганс оглянулся. За его спиной в город вливался бесконечный поток людей; там, где на стене засели карфагеняне, все еще звучали выстрелы, а проход в земляном валу с каждой секундой становился все шире.

– Этот ублюдок наверняка прячется в капитолии, – вскричал Ганс. – Стройся в шеренгу поротно, цепью вперед!

Бесчисленные часы утомительной подготовки не пропали даром: солдаты быстро занимали свои позиции. Ганс с гордостью наблюдал за тем, как полк его ветеранов в считанные мгновения выстроился напротив собора.

В центре войска взметнулись знамена. Засвистела картечь, вонзаясь в ряды суздальского ополчения.

Ганс вскинул вверх свой карабин:

– За Русь!

И они бросились вперед.

Яростно крича, в авангарде своей армии несся генерал Шудер. Громыхнули несколько пушек. Сотни суздальцев повалились на мостовую, но атака не захлебнулась. Они бежали на врага, выставив перед собой штыки. Карфагенские канониры в отчаянной спешке перезаряжали орудия. Вот дрогнул один из них, кинувшись к ступеням капитолия, и тут же впали в панику все остальные. Побросав свои пушки, карфагеняне начали разбегаться во все стороны и, подняв руки, молили русских о пощаде.

Волна атакующих прокатилась через позиции артиллеристов, и Ганс первым добежал до капитолия.

Над его головой просвистела стрела, и знаменосец упал. Прямо перед собой суздальцы увидели линию меркских лучников. При виде заклятых врагов разрозненные воинственные крики слились в первобытный яростный рев.

Они устремились на неприятеля, не обращая внимания на потери. В нескольких футах от Ганса мерк отбросил в сторону свой лук и выхватил из ножен длинный ятаган.

Ганс расхохотался и выстрелил ему прямо в лицо из своего карабина.

Пригнувшись, он щелкнул затвором и вогнал в дуло новый заряд. Тут на него набросился еще один мерк, размахивающей над головой мечом. Ганс отскочил назад и навел ружье на врага. Вдруг откуда-то сбоку выскочил суздалец и вонзил свой штык в спину мерку. Выдернув клинок, русский схватил свой мушкет за дуло и опустил его, как дубину, на голову чудища. Приклад разлетелся в щепы.

Ганс взглянул в расширившиеся от ужаса глаза солдата:

– Вперед!

И они ворвались в здание. В холле происходила ужасная бойня, русские сошлись с мерками врукопашную. Десятки огромных тварей удерживали коридор. Трещали мушкеты, раздавались яростные вопли, человеческие и нечеловеческие. Потери были колоссальными, но суздальцы упорно продвигались вперед по телам своих друзей и врагов, бесстрашно бросаясь на мерков и охотно жертвуя жизнью, если предоставлялась возможность прихватить с собой ненавистную тварь. Бой переместился из холла в коридор, весь пол был скользким от крови.

Когда они добрались до президентских апартаментов, Ганс пинком распахнул двойные двери. Солдат рядом с ним свалился, пронзенный стрелой. Секунду спустя меркский лучник получил в грудь пулю из карабина Ганса. Суздальцы ворвались в приемную. Ганс на бегу перезарядил свое оружие и толкнул дверь, ведущую в кабинет Калинки.

В косяк над его головой вонзилась пуля. Комната наполнилась дымом.

Сокровенные мечты Ганса обернулись явью – перед ним стоял Михаил. В правой руке боярина дымился разряженный пистолет, в левой он держал готовое к выстрелу оружие.

Завидев Ганса, Михаил попятился.

– Брось пушку, – негромко произнес старый сержант.

– Я возьму тебя с собой на тот свет!

– Твоя рука дрожит, – хмыкнул Ганс. – Ты промажешь. Давай брось свой пистолет. Я обещаю тебе честный суд.