Недотепа. Непоседа (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Но башня-то не валится!

– Так в ней же постоянно колдуны собираются, целыми толпами. Думаешь, почему волшебники не любят надолго покидать свои башни? Вернешься, а там уже ничего нет.

Карим был явно расстроен. А Трикс, поедая печенье, пояснял:

– У магии много ограничений. Если какую-то вещь создаешь, то она должна быть из того материала, что у тебя есть под рукой. Надо хорошо представлять то, что хочешь сделать, – я однажды хотел девчонке одной платье сделать… ну, получилось не очень.

– А можно наколдовать такого печенья? – Карим облизнул липкие от меда пальцы.

– Можно, – кивнул Трикс. – Только ты им не наешься.

– Ну и что? Наесться я могу похлебкой из чечевицы. А сладости – они для вкуса.

Трикс задумался.

– То есть тебе не важно, что эта еда впрок не пойдет?

Карим рассмеялся:

– Мой папа иногда хочет кусок халвы съесть, а мама ему говорит: «Ты не влезешь в новые штаны!» Думаешь, он не обрадовался бы халве, от которой ничуть не толстеешь?

Трикс даже привстал – так ошеломили его новые горизонты. Никто из магов не пытался наколдовать еду, ведь она не утоляет голод. Но если задуматься… это бедные едят, чтобы жить, а богатые, наоборот, живут, чтобы есть!

Тут, конечно, были свои трудности. Наверняка придумать заклинание, создающее вкусное блюдо, не так-то легко. И уж точно заклинание быстро износится, надо будет создавать новое…

Но все же это открывало удивительные возможности!

– Спасибо тебе, Карим, – сказал Трикс. – У меня перспективы появились…

Карим, так и не сообразивший, что он открыл новое направление магии – диетическое, удивленно заморгал. Трикс решил даже объяснить ему, в чем дело, но, бросив случайный взгляд на прохожих, съежился и отвернулся в сторону.

И это было неудивительно. Мимо бездельничающих подростков и спешащих по делам взрослых шли три человека. Двух Триксу следовало бы ожидать здесь увидеть, ибо удивительные законы приключений никогда не позволят разминуться старым врагам, оказавшимся в одном городе. Это были бывший со-герцог Сатор Гриз и его сын Дэрик. Они были одеты в самаршанскую одежду – широкие шаровары, просторные белые рубахи и маленькие круглые шапочки, лица их потемнели от жаркого солнца, сами они исхудали от невзгод. Но это были они, несомненно!

Пожалуй, эта неприятная встреча уже сама по себе могла испортить Триксу настроение. Но в довершение всего у Гризов был спутник.

А спутника этого, облаченного, несмотря на жару, в сверкающие латы черного металла, с закрывающим лицо шлемом и огромным мечом на поясе, Трикс последний раз видел, когда тот падал за борт собственного корабля! Белокнижник, рыцарь-маг Гавар, из рук которого Трикс вырвал княгиню Тиану и тем расстроил все планы витамантов придать видимость законности своему вторжению в королевство!

– Карим, там идут мои враги, – пробормотал Трикс. – Если они меня увидят – будет беда!

Карим немедленно пересел, заслоняя Трикса, и с самым невинным видом уставился на чужаков. То ли они были увлечены разговором, то ли никак не ожидали увидеть среди самаршанских мальчишек своего заклятого врага, то ли Карим удачно его заслонил – но Гризы и Гавар прошли мимо. До Трикса донесся обрывок их разговора:

– …не может быть. Эвикейт – повелитель жизни и смерти, он сильнее любого мага! – говорил Сатор. И помимо понятной по отношению к предводителю витамантов подобострастности, в его голосе слышалась и вполне искренняя убежденность.

– Нет магов, равных Эвикейту, – холодным голосом отвечал Гавар. – Но Прозрачный Бог – больше, чем маг.

– Не хочешь же ты сказать, почтенный Гавар, что он – ха-ха – и в самом деле бог? – с легкой вежливой иронией спросил Сатор.

– Не хочу, – кивнул Гавар. – Но приходится…

Он вдруг остановился с легким металлическим скрежетом. Застыл с поднятой в шаге ногой. Воскликнул:

– Проклятый мальчишка! Это проклятый мальчишка!

Трикс, подглядывающий за ними краем глаза, оцепенел от ужаса.

– Трикс? – спросил Сатор понимающе. – А с чего ты его вспомнил?

Проклятый мальчишка, начисто позабыв, что он могучий маг, однажды победивший Гавара в поединке, приготовился дать деру.

– Колено! – простонал Гавар. – Стукни мне по колену! Броня проржавела, сустав плохо гнется…

– Понимаю, – сказал Сатор и с явным удовольствием засадил по колену Гавара носком сапога. Нога витаманта со скрипом согнулась.

– Если бы ты знал, как грустно и одиноко было мне брести по дну океана! – удаляясь, рассказывал Гавар. – Ил… водоросли… затонувшие корабли… кракены… А хуже всего – креветки! Они сидели на мне целыми стадами! Я ненавижу креветок!

«Зато креветки любят тухлое мясо», – злорадно подумал расслабившийся Трикс.

Его враги дошли до башни самаршанских колдунов, и Гавар постучал в дверь бронированной рукавицей. Дверь плавно открылась – похоже, их ждали…

– Пронесло… – пробормотал Трикс. – Спасибо, Карим. Понял, как они меня ненавидят?

– Откуда же я пойму? – удивился Карим. – Я по-вашему не разговариваю, умею только считать до десяти и знаю несколько слов. «Хароший пэрсик, сладкый-сладкый!», «Чудный элексир, будеш как малчик савсем!» и «Эй, красавица, суда ходы, у меня самый лучший пудра!».

Трикс непонимающе уставился на Карима.

– Как это – не разговариваешь? Мы же с тобой разговариваем!

– Так это ты по-нашему говоришь! – убежденно сказал Карим.

– Я никогда не учился самаршанскому, – признался Трикс.

– Может, ты гений, о великий волшебник? – предположил Карим.

– Ну… – смутился Трикс. – Я, конечно, неглупый… да. Но только не по языкам. По языкам я не очень гений.

Карим вдруг засмеялся:

– Великий волшебник, мне все понятно! Ведь ты разговаривал с драконами!

– Ну и что?

– Драконы – могучие волшебники. Но сами они очень слабы в языках. Поэтому драконы не учат чужие языки, а волшебством заставляют понимать язык своих собеседников. Дракон говорил с тобой по-самаршански?

Трикс пожал плечами.

– По-самаршански, – уверенно сказал Карим. – У них вроде бы есть и свой язык, но при людях они на нем редко разговаривают и никого ему не учат. Драконы и научили тебя самаршанскому.

– Могли бы и предупредить, – пробормотал Трикс. Его и раньше немного удивляло, что он понимает всех окружающих. Ладно, Куркум Васаб – он торговец и знает языки. Но с чего бы простые охранники, жена Васаба и все остальные в совершенстве знали язык королевства? – Пойдем отсюда, Карим. Вдруг мои враги быстро выйдут…

– А ты их сожги волшебным огнем! – предложил Карим. – Они чужестранцы, никто против не будет. Великий Визирь говорит, что если один чужестранец убивает другого – то это их личное дело.

– Нет, Карим, – вздохнул Трикс. – Убивать я их не хочу. К тому же один из них и без того мертв…

У Карима от страха расширились глаза, и он поспешно вскочил.

– Пошли, великий волшебник! Я мертвецов… не люблю.

Они быстрым шагом двинулись прочь. Триксу, конечно, очень хотелось узнать, что делает Гавар в башне колдунов и зачем вообще явился в Самаршан. Но идти вслед за витамантом в башню казалось не самой лучшей идеей.

– Теперь домой, да? – огорченно сказал Карим, когда они удалились на приличное расстояние.

– Да нет, давай еще что-нибудь посмотрим, – предложил Трикс. – Вон в том здании что?

Впереди и впрямь было красивое здание из розового песчаника – приземистое, но с довольно изящной колоннадой и покрытыми барельефами стенами. Резьба изображала в большинстве своем военные сцены, а также отважных воинов, ведущих нескончаемые вереницы пленных и бесконечные подводы с трофеями. В здание то и дело входили и выходили обратно люди.

– Это… ну… – Карим вдруг смутился. – Как сказать…

– Музей?

– Не совсем. – Карим от огорчения опустил голову и неловко затоптался в пыли босыми ногами. – Это рынок такой.

– Так пошли зайдем на рынок! – сказал Трикс.

– Это рынок рабов, – тихо ответил Карим. – Не надо тебе туда ходить.

– Почему? – возмутился Трикс. – Что, меня могут принять за раба?

– Нет, – вздохнул Карим. – Я ведь с тобой, я всем объясню, что ты не раб, а уважаемый гость… Но там могут продавать рабов, понимаешь?

– Странно было бы, если бы там продавали персики, – все еще не мог понять Трикс.

– Там… твоих продавать могут. Из королевства. – Карим сказал это едва слышно и пристыженно замолчал.

Трикс остолбенел. Он, конечно, помнил слова Васаба про рынок рабов. И вообще знал, что в Самаршане рабство в ходу, тогда как в королевстве оно было отменено еще дедом нынешнего короля, Маркелем Бережливым, а окончательно искоренено его отцом, Маркелем Великодушным. Некоторые старики-крестьяне, впрочем, до сих пор вздыхали и говорили, что во времена рабства благородные господа куда лучше относились к простому люду и ценили его – ведь к своему имуществу всегда относишься бережнее. Но вот как раз старики из благородных господ хоть и тосковали по добрым старым традициям, но честно признавались – со свободного человека всегда можно содрать две, а то и три шкуры, а с раба – всего одну.