Маэстро - Роберт Сальваторе

— Сделаешь что? — потребовал Громф. — Ты хочешь расчистить ту залу и освободить Предвечного?

Кэтти-бри не моргала.

— Ты забыла про Невервинтер?

Она снова не ответила.

— Ты не понимаешь силу этого существа.

— Но я понимаю.

— Ты хочешь его выпустить!

— Под контролем…

— Ты не сможешь контролировать подобное чудовище, дура!

Кэтти-бри усмехнулась.

— Идем, — позвала она.

Озадаченный Громф с любопытством уставился на женщину.

— Я позволю тебе прочесть мои мысли, — пояснила она. — Ведь тебе было так хорошо в них. Я покажу тебе.

Долгое время Громф не двигался. Затем, сузив янтарные глаза, он погрузился в открытый разум Кэтти-бри.

Она провела архимага через свое кольцо, чтобы поговорить с Предвечным, чтобы увидеть то, что видела она. Историю, начиная с древних времен, когда вулкан действовал через корни и камень Острова Сабли. Он плавил известняк, превращая тот во что-то мощное, что-то волшебное, выталкивая его из земли и заставляя расти. Сжимая, выпихивая, толкая его все дальше и дальше. Пузыри превращались в дыры. Дыры становились ветвями. Камень все продолжал и продолжал расти, вытекая из земли.

Спустя долгое время, Кэтти-бри прервала связь, развеяв образы и резко выпихивая Громфа из своей головы. Затем женщина снова посмотрела на него.

Архимаг облизнул губы. Он пытался казаться невозмутимым. Но, судя по ухмылке Кэтти-бри, у него ничего не вышло.

Уже второй раз за несколько часов Громф стал свидетелем чего-то за пределами собственного понимания, чего-то одновременно ужасающего и манящего.

Он возвратил ей усмешку.

А что еще он мог сделать?

Она была права. Несмотря на всю опасность, на шанс полной катастрофы, которой может обернуться перестройка башни, она права.

— Мы не можем оставить его, — сказал Артемис Энтрери, оказываясь в туннелях за пределами Мензоберранзана. Он шел с Далией и Джарлакслом. И со всем их имуществом.

Джарлаксл расхохотался.

— Мы не можем пойти и вернуть его!

— Он хотел умереть за нас.

— Возможно, он уже умер, — пожал плечами наемник. — Ты хочешь сделать его труд напрасным и позволить убить и нас? Или просто не понимаешь пределов милости матроны матери?

Энтрери сплюнул на землю и отвернулся, но быстро выпрямился, заметив приближение двух темных эльфов.

Джарлаксл тоже увидел их и не был удивлен появлением Ивоннель так, как и видом её спутника.

— Этого не может быть, — сказал он.

— Так используй свою магию, — ответила Ивоннель. — У тебя в распоряжении маска. Есть ли еще предмет, способный обмануть умного Джарлаксла?

Брелин Дженквей вышел вперед и поклонился.

— Спасибо за то, что попытался закончить мои злоключения, — сказал он.

— Ты был драуком, — сказал Джарлаксл. Он смотрел мимо друга, на Ивоннель. — Ты не мог снять проклятие.

— Конечно, мог, — ответила она. — Или я могла. Сомневаюсь, что другие найдут в себе мужество попробовать.

— Но Ллос…

— Она празднует смерть Демогоргона, — сказала Ивоннель. — Она меня простит.

— Почему? — подозрительно спросил Энтрери.

Ивоннель посмотрела на него и даже склонила свою милую головку, чтобы разглядеть Энтрери лучше, а затем рассмеялась и отмахнулась. Жестом она приказала Джарлакслу пойти за ней и двинулась туда, откуда появилась.

— Я сделала это для тебя, — сказала она наемнику, когда он догнал её. — Жест доброй воли в ожидании того, что ты послужишь моей цели.

— И эта цель…?

— Со временем мы увидим.

— Он умер? — серьезнее спросил Джарлаксл.

— Нет, конечно.

Джарлаксл вплотную приблизился к странной молодой дроу.

— Ты завидуешь ему, — осмелился сказать он.

Ивоннель фыркнула.

— Именно так! — настаивал Джарлаксл. — Ты завидуешь ему. Потому что он уверен, что есть нечто большее, лучшие ангелы и более важные причины. И потому он так легко находит награды, сокровища, подобные тем, что мы с тобой видели, в своей моральной чистоте и личной чести.

— Я завидую ему? — издевалась Ивоннель. — А что насчет Джарлаксла?

Наемник принял задумчивый вид, обдумывая свой ответ, прежде чем наконец кивнуть.

— Сколько раз я мог убить Дзирта ради личной выгоды? — задал он риторический вопрос, сопровождая его беспомощным смешком. — И все же он жив. И мне кажется, я буду защищать этого бездомного бродягу ценой своей собственной жизни.

— Почему? — искренне спросила Ивоннель. — Почему ты, и почему этот жалкий Энтрери?

— Быть может потому, что в тайне мы все хотим верить в то, во что верит он, — сказал Джарлаксл. Подождав, пока Ивоннель взглянет ему в глаза, он добавил: — Ты не смогла сломать его. Ты не сможешь сломать его.

А она выглядит раздраженной, подумал наемник.

Женщина отмахнулась.

— Иди, — бросила она. — Помни, что я вернула тебе твои игрушки. Помни, что я позволила тебе уйти.

— Уверяю тебя, все будет забыто, если ты убьешь Дзирта До’Урдена, — предупредил Джарлаксл.

Ивоннель нахмурилась и жестом отправила его прочь.

Спустя десять дней Громф и Бениаго стояли у развалин старой Главной Башни.

— Джарлаксл вернется завтра, — сообщил Бениаго архимагу. — Кэтти-бри вошла в южные ворота.

Громф посмотрел на маскирующегося под человека дроу.

— Она скоро будет тут.

Громф повернулся к развалинам.

— Ты мог бы избавиться от неё, — предложил Бениаго, и Громф изогнул бровь в ответ на это удивительное замечание. — Джарлаксл не одобрит, но кто ему скажет? — спросил Верховный Капитан, когда Громф снова посмотрел на него.

Разумеется, архимаг не был зол. Слова Бениаго отлично вписывались в порядки и традиции дроу, царившие даже в Бреган Д’Эрт. Но Громф лишь усмехнулся и покачал головой.

— Возвращайся в свою башню, Верховный Капитан, — сказал он, насмехаясь над глупым титулом Бениаго. — Дай мастерам поработать.

Когда Бениаго убрался прочь, Громф заметил Кэтти-бри. Женщина верхом на единороге въехала на мост, ведущий к Охранному Острову.

Наблюдая за ней и, наконец, понимая правду об этой женщине, Громф вынужден был признать, что в первый раз завидует простому воину.

Она подъехала к нему на Андахаре. Выскользнув из седла, она остановилась прямо перед Громфом.

— Могу я помочь Вам, Леди? — спросил он, не глядя на неё.

— Я прощаю тебя, — сказала женщина, удивляя мага.

— Что?

— Я прощаю тебя, — повторила она. — За твои телепатические вторжения. Теперь я поняла, что ты никогда даже не был в моих мыслях. И что это была лишь идея, помещенная в мою голову для того, чтобы я её нашла.