100 великих женщин - Ирина Семашко

ГОЛДА МЕИР

(1898—1978)

Премьер-министр Израиля в 1969—1974 годах.

В истории еврейского народа немало найдётся женских имён, которые произносятся с особым уважением, но имя Голды Меир стоит беспримерно высоко, ибо она принимала непосредственное участие в образовании государства Израиль. Вся её жизнь прошла в борьбе не просто за права евреев, а за создание полноценной сионистской государственности, уничтоженной два тысячелетия назад.

С детских лет перед глазами Голды стояли страшные дни еврейских погромов в Киеве, где она родилась. Беспомощные родители прятали детей под кровать, а сами, стараясь обмануть черносотенцев, спешно забивали дверь досками. Измученная постоянным страхом семья выехала в Америку и поселилась в небольшом городе Милуоки. Меиры жили в бедном еврейском квартале, но по сравнению с Киевом Голде казалось, что они стали богачами. Теперь у них был настоящий дом с двумя комнатами, кухней и верандой. Школу смышлёная, подвижная девочка очень полюбила, она быстро освоила английский и переживала только из-за того, что в семье Меиров учиться не считалось задачей первостепенной важности, особенно для женского пола. Мать часто говорила Голде: «Не стоит быть слишком умной. Мужчины не любят умных девушек».

Родители хотели вырастить достойную хозяйку и добропорядочную жену и потому уже пятнадцатилетней приискали солидного жениха для своей младшей дочери. Однако Голда оказалась девушкой с весьма самостоятельным и твёрдым характером. Она убежала из дому и стала жить в Денвере у своей замужней сестры Шейны. Здесь в Денвере она и встретила свою любовь — Мориса Меерсона, скромного умного парня, много читавшего, отлично знавшего поэзию, живопись, музыку. Голда сразу же потянулась к человеку, который многое мог дать любознательной девушке, и в 1917 году молодые поженились. В доме у сестры Голда впервые встретила людей, которые много говорили о необходимости создания национального дома для еврейского народа. Эта идея навсегда захватила Голду, и она решила, что посвятит этому всю жизнь.

В 1921 году Голда с мужем, сестрой и подругой отправилась в Палестину. Путешествие через океан на пароходике, который должен был доставить её в Яфо, оказалось кошмарным. Судно никуда не годилось и едва двигалось, команда ненавидела капитана и без конца бунтовала. Пища была испорченной, а питьевая вода солёной. На борту то и дело вспыхивали драки. Матросы грозили затопить судно, и, наконец, перед прибытием в Неаполь капитан то ли был убит, то ли покончил с собой. Голда и её спутники уже не чаяли живыми добраться до места.

В Тель-Авиве Голда и Морис подают заявление о принятии их в члены кибуца. Молодой женщине объясняют, что она вряд ли годится для тяжёлой жизни в кибуце, однако Голда не хочет отступать. В конце концов, её упорство едва не стоило ей жизни. Через год она тяжело заболела, и супруги вынуждены были оставить кибуце и переехать в Иерусалим. В этом городе у Голды родились сын Менахем и дочь Сара. Жили тяжело, работы не было. Однажды Голде предложили стать секретарём женского совета рабочего профсоюза. С этого дня начинается активная общественная деятельность Голды Меир.

Жизнь в Палестине была очень сложной, постоянно происходили стычки с арабами, еврейское население жило практически в нищете, поэтому, памятуя о своём американском гражданстве, Голда решила отправиться в Новый Свет, чтобы попросить помощи у богатых евреев. Однако это первое путешествие оказалось не очень удачным. Мало нашлось людей, веривших в новое сионистское государство и желавших помочь. Суммы, которые Голде удалось наскрести в Штатах, были просто смешными. В одном городе она собрала 17 долларов и 40 центов, в другом — 76 долларов. И только в одном маленьком городишке на Среднем Западе Голде вручили более-менее приличную сумму.

«Как вы это сделали?» — удивилась она.

«Мы играли в карты и все проигрыши складывали в пользу Палестины».

По молодости Голду страшно возмутил подобный способ добычи денег, но, подумав, она пришла к выводу, что карты не самый худший способ заработать средства.

Угроза Второй мировой войны была более чем реальной, необходимо было принять все меры по организации иммиграции евреев. Англичане категорически отказывались впускать в Палестину тех евреев, которые бежали от Гитлера. Появляется идея создания своего флота. Голда Меир добивается от властей разрешения ввезти в Палестину сирот и детей до года, которые умирали в лагерях беженцев на Кипре.

Ко времени создания еврейского государства Голда Меир уже стала известной в еврейском мире общественной деятельницей. Она была одной из тех, кто поставил под декларацией независимости свою подпись. Однако вечер с песнями и плясками, которым завершилась торжественная церемония провозглашения государства Израиль, не принёс радости и успокоения Голде Меир. Она понимала, что ровно в полночь, как только закончится мандат и британский верховный комиссар отплывёт на корабле, арабские армии перейдут границы государства и начнётся война. Для Меир была совершенно ясной основная задача: не допустить рассеяния евреев, хотя численность их в Израиле составляла всего лишь 650 тысяч.

Голда вновь едет в США. На этот раз здесь её приветствуют с особой теплотой. Она падает от усталости — встречи, выступления, рассказы об Израиле. Позже Меир вспоминала, что именно в Америке она с удивлением привыкала к новому слову «Израиль» и к тому, что у неё новое гражданство. Она смогла доказать богатым американским евреям, что государство не может прожить под аплодисменты, а войну не выиграть речами. Ответ был дан — невиданно щедрый и скорый, Меир собрала 150 миллионов долларов.

Два великих государства — СССР и США — признали Израиль практически сразу, и встал вопрос об организации посольств в этих странах. По-видимому, трудное детство Голды в Киеве стало достаточным основанием для назначения её послом в СССР. Русский она совсем забыла. Её секретарь Эльга Шапиро писала Голде в Тель-Авив: «Там, куда Вы едете, очень холодно, и зимой там очень многие носят шубы. Норку покупать не обязательно, но хорошая иранская цигейка очень пригодится… Вам понадобятся также несколько вечерних платьев, и ещё купите себе всякие шерстяные вещи: ночные рубашки, чулки, бельё…»

Поселились они всей своей миссией в гостинице «Метрополь» типично израильским способом: как кибуц, однако цены в Москве оказались невероятными, и Голде пришлось искать выход, чтобы уложиться в свой тощий бюджет. В гостинице решено было столоваться лишь раз в день, а чтобы поддержать нормальное питание Голда лично приобрела электроплитки; посуду и вилки пришлось одолжить в гостинице, так как купить их в послевоенной Москве было невозможно. Раза два в неделю израильский посол выезжала на рынок, чтобы закупить сыр, колбасу, масло, яйца, и все продукты за неимением холодильника раскладывались между двойными рамами окон, чтобы не испортились. По субботам Голда сама готовила большой второй завтрак для семьи и посольских холостяков. Позже она вспоминала, что эти регулярные походы на рынок ранним морозным утром были самым приятным из всего, что ей пришлось пережить в Советском Союзе.

Вручение верительных грамот прошло удачно, а потом в честь организации израильского посольства в Москве был дан официальный приём. На одном из таких обедов к Голде подошла жена министра иностранных дел Полина Молотова. Для Меир оказалось приятным открытием, что она тоже еврейка и хорошо говорит на идише. Женщины беседовали довольно долго и расставались со слезами на глазах. Вскоре Полина была арестована.

Встречалась Голда и с писателем Эренбургом, который в то время активно проводил в жизнь официальный курс партии в отношении евреев. Рандеву с господином Эренбургом оказалось не столь тёплым и задушевным. Писатель был пьян и держался чрезвычайно агрессивно. Разговор состоялся примерно такой:

«Я, к сожалению, не говорю по-русски, — сказала Голда Меир. — А вы говорите по-английски».

Эренбург смерил посла презрительным взглядом и ответил:

«Ненавижу евреев, родившихся в России, которые говорят по-английски».

На что Голда парировала:

«А я жалею евреев, которые не говорят на иврите или хотя бы на идише».

Из Москвы Меир вернулась в Израиль, чтобы занять пост министра труда. Она достаточно успешно делала карьеру и в 1969 году стала главой государства, навсегда войдя в историю еврейского народа как мудрый и радетельный правитель.

МАРИЯ ВЕНИАМИНОВНА ЮДИНА

(1899—1970)

Великая пианистка. Концертировала с 1921 года. Преподавала в Ленинграде, Московской консерватории, Музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных. Профессор с 1923 года.

Современники обычно редко знают гениев, с которыми живут рядом, — исторические, почившие в бозе знаменитости гораздо понятнее и милее. О них уже составлено мнение, они уже мирно заняли свою нишу в здании человеческой культуры, их авторитет незыблем. Иное дело — те, кто ушёл от нас недавно и в силу этого мало известен широкой публике. О них ещё нужно спорить, их имена ещё ждут своей очереди у иерархической лестницы. Однако есть среди претендентов в гении бесспорные личности. К таким необсуждаемым великим принадлежит и Мария Юдина. Её гениальный дар пианистки не вызывает сомнений, но Юдину ещё справедливо называют «художником эпохи Возрождения». Она была не только гениальным музыкантом-мыслителем, но и энциклопедистом в полном смысле этого слова, человеком сильным, страстным, не похожим ни на кого, на редкость смелым и энергичным. Конечно, Юдина блистала у рояля всеми теми качествами, которые требовались профессиональному пианисту, её техника впечатляла крепостью, чеканной пластичностью и так далее, и так далее. Но великим художником Марию Вениаминовну сделала не «набитая» рука, а уникальная личность, сложное мировоззрение.