Наивная плоть - Нора Робертс

– Следи за тем, что говоришь, или у тебя не будет возможности все услышать до того, как я расскажу это прессе. Ты можешь рассматривать мое великодушие как сочетание подарков по поводу помолвки и Рождества, дорогуша. В полночь, – повторила она. – В студии. В моей старой студии.

– Я не… Черт побери! – Вслед за Анджелой Дина швырнула трубку на рычаг.

– Что она задумала?

– Я толком не поняла. – От ее праздничного настроения не осталось и следа. Дина задумчиво смотрела в пустоту. – Она хочет встретиться со мной. Заявляет, что у нее есть какая-то информация, которую мне надо знать – Она хочет только доставить тебе неприятности, Ди – Беспокойство слышалось в голосе Фрэн, было видно в ее глазах – У нее самой сейчас много проблем За последние шесть месяцев популярность ее передачи резко упала из-за слухов о ее пьянстве, о том, что она заранее ставит шоу, дает взятки гостям. Неудивительно, что она решилась прилететь сюда на метле и угостить тебя отравленным яблочком.

– Меня это не пугает. – Дина стряхнула с себя дурное настроение и опять встала – Нет, не пугает. Нам двоим пора все выяснить – раз и навсегда. Наедине. Она не сможет ни сказать, ни сделать ничего такого, что причинило бы мне боль.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Любая власть воображения над разумом отчасти является безумием.

Глава 23

Но кто-то причинил боль Анджеле.

Кто-то убил ее Дина продолжала кричать высоким пронзительным голосом, от которого горло горело, словно обожженное кислотой. В глазах у нее потемнело, но она все равно не могла отвести взгляда от кошмара рядом с собой. Дина чувствовала запах крови, горячей и густой, как расплавленная медь.

Надо убежать до того, как Анджела протянет к ней свою тонкую мертвую руку и схватит за горло.

Тихо постанывая от ужаса, Дина сползла с кресла. Она боялась двигаться слишком быстро, боялась и отвести глаза от того, что прежде было Анджелой Перкинс. Каждое движение, каждый звук отражался на мониторе, а камера равнодушно продолжала снимать, глядя своим круглым темным глазом. Что-то дернуло Дину назад. Открыв рот в беззвучном крике, она взмахнула рукой, чтобы отбиться от чего-то невидимого, и пальцы запутались в проводах микрофона.

– О Боже! О Боже! – Рванувшись вперед. Дина освободилась, швырнула микрофон в сторону и в слепой панике бросилась бежать со сцены.

Мельком заметив свое жуткое отражение в большом настенном зеркале, она даже споткнулась. Горячий хохот клокотал в ее горле. «Я похожа на сумасшедшую», – дико подумала Дина. И попыталась подавить начинавшуюся истерику, пока та не вырвалась наружу безумным смехом. Она чуть было не упала, зацепившись ногой за ногу, пока бежала по темному коридору. Кто-то дышал ей в затылок. Дина знала, чувствовала позади себя звуки горячего, жадного дыхания.

Рыдая, она ввалилась в свою костюмерную, захлопнула дверь, закрыла защелку и замерла в темноте, прислушиваясь к быстрому, как у зайца, стуку сердца.

Она на ощупь включила свет и опять взвизгнула, испугавшись собственного отражения в зеркале. Блестящая золотая гирлянда вилась по краю рамы. «Как петля, – мелькнуло в голове у Дины. – Как блестящая петля». Ослабев от ужаса, Дина прислонилась спиной к двери и медленно сползла вниз. Все вокруг кружилось, кружилось, и ее желудок неприятно напрягся. Чувствуя, как от тошноты на теле выступил холодный пот, Дина поползла к телефону. От звука собственных рыданий у нее мурашки бежали по коже. Дрожащими пальцами она набрала номер полиции.

– Пожалуйста, помогите! – Голова кружилась, тошнота становилась все сильнее. Дина легла на пол, прижала трубку к груди. – У нее нет лица! Помогите мне! Здание Си-би-си, студия "Б". Пожалуйста, быстрее, – прошептала она, и темнота поглотила ее.

Был ровно час ночи, когда Финн приехал домой. Он мечтал только о горячем душе и рюмке теплого бренди. Финн ожидал, что Дина появится не позднее чем через час, после какой-то там срочной встречи. Она не стала объяснять подробно, когда дозвонилась ему в промежутке между двумя дублями, и у Финна не было ни времени, ни желания что-либо выпытывать. Они оба уже слишком давно работали в телебизнесе, чтобы расспрашивать друг друга о полночных встречах.

Он отпустил шофера и пошел вверх по дорожке к дому, озадаченный и смущенный лаем Кронкайта, который легко мог перебудить соседей в округе.

– Ладно, ладно, Кронкайт. Постарайся вести себя хоть немного приличнее. – Подходя к двери, Финн достал ключи, удивляясь, почему Дина забыла оставить включенным фонарь над входом. Как правило, такие мелочи никогда не ускользали от нее.

«Да-а, ее мысли заняты подготовкой к свадьбе», – довольно подумал он.

Что-то треснуло у него под ногами. Финн опустил взгляд и заметил слабый блеск разбитого стекла. Его первоначальное недоумение сменилось яростью, когда он увидел зазубренные осколки узорных стеклянных панелей с двух сторон от двери.

Потом у него пересохло во рту. Что, если ее встреча не состоялась? Что, если она пришла домой? В безумном страхе Финн бросился вперед, выкрикивая ее имя.

В задних комнатах что-то с треском упало, и неистовый лай собаки перешел в отчаянный вой. Думая только о Дине, Финн ударил рукой по выключателю, потом метнулся к источнику шума.

Он не нашел ничего, кроме разрушения – результатов бессмысленного и жестокого нападения на их имущество. Лампы и столы были перевернуты, стеклянная посуда была разбита. Когда Финн добежал до кухни, его голова была холодна как лед. Ему показалось, что он заметил очертания бежавшего по лужайке человека. Финн кинулся было к разбитой двери, чтобы пуститься вдогонку, но Кронкайт завыл опять, жалобно царапаясь в запертую дверь хозяйственной комнаты.

Финн очень хотел броситься в погоню. Его жгло изнутри желание догнать того, кто это сделал, повалить на землю и задушить, сжав горло руками. Но то, что Дина могла быть где-то в доме, раненая, остановило его.

– Хорошо, Кронкайт. – Он отпер дверь и отшатнулся назад, когда пес радостно прыгнул на него. Его плотное тельце дрожало.

– Он испугал тебя, да? Меня тоже. Пошли поищем Дину.

Он осмотрел все комнаты, с каждым мгновением чувствуя, как сильнее и сильнее холодеет у него внутри. Разрушение было таким же полным, как после торнадо. Все подряд было уничтожено – и ценное, и пустяковое.

Но самым худшим, самым страшным было послание, наспех написанное Дининой губной помадой на стене над их общей постелью.

Я любил тебя. Я убил из-за тебя. Я ненавижу тебя.

– Слава Богу, что ее здесь не было. Слава Богу. – Он мрачно взял телефон и позвонил в полицию.