Дайте нам крылья! - Клэр Корбетт

Пери мчалась по темному коридору из стволов и ветвей. Хлопанье крыльев и жуткие крики слышались совсем близко. Над ними пронесся Дикий — выслеживал их с высоты. Пери и Хьюго прикрывал лишь тоненький слой ветвей и сучьев.

Пери бежала со всех ног, а Дикий гнался за ней. На миг ей показалось, что он отстал, но он просто сделал круг и вернулся. Знал, где она. Впереди замаячило серое пятно — Пери бежала к просвету между деревьями. Нельзя показываться на открытом пространстве: там Дикий спикирует на них, словно гигантский ястреб. Надо сбить его со следа, сойти с тропы в нехоженый лес. Пери свернула и, спотыкаясь, бросилась вниз с холма, продираясь сквозь колючие кусты. Крики и шелест крыльев над головой стихли.

Вдруг в нос Пери ударила едкая вонь, омерзительный запах прогорклого жира и падали. Она в ужасе развернулась — и попала прямо в лапы преследователю. Закричала — а Дикий вцепился в нее, раздирая когтями. Он ударил Пери, она упала. Тогда тварь схватила Хьюго и помчалась вверх, к просвету.

Пери, превозмогая дурноту, поднялась на колени и нашарила самострел. Спина и крылья Дикого светились желтым — Нико пометил его пудрой. Пери поняла, что надо бежать за ним. Пока что Дикому было не взлететь, и он стремительно удалялся, а Хьюго заходился плачем в его лапах. Надо подстрелить Дикого, пока он не поднялся в воздух. Нельзя, чтобы он рухнул с неба, пока Хьюго у него.

Дикий ломился вверх, к просвету. Пери бежала за ним со всех ног, потом упала на одно колено. Флуоресцентная пудра сделала из Дикого легкую мишень, да и повернут он был к Пери спиной — меньше риск попасть в Хьюго. Попытка была только одна. Пери собралась с силами, вдохнула, задержала дыхание, подняла самострел и выстрелила. Дикий завизжал — дротик попал ему в поясницу. Дьявол! Чуть выше — и ему бы конец!

Едва Пери выбежала на тропу, как Дикий взлетел — из-под крыльев повеяло затхлой вонью, В воздухе у Дикого было преимущество, но выбора у Пери не было. До нее донесся плач Хьюго, и она взмыла в небо. Господи! Беркут учил ее приемам воздушного боя, но какие у нее шансы против твари, утащившей в когтях Хьюго, когда кругом темно, хоть глаз выколи?!

Пери разогналась до предельной скорости и помчалась за тварью — и тут поняла, что шансы у нее есть. Не зря же она часами и днями напролет тренировалась с Беркутом и наблюдала, как охотится Шахиня. Единственная надежда — высота. Надо подняться выше твари, надо набрать высоту во что бы то ни стало — ей в жизни так не приходилось. Может быть, у нее все же есть преимущество: ведь она ранила Дикого. Она его моложе и легче. Законы физики на ее стороне — пусть и ненадолго. И злости и отчаяния у нее больше. В этом она не сомневалась.

Пери взмыла вверх быстрее, чем в ту ночь, когда воспарила к звездам. Она была журавлем, орлом, сапсаном.

«Шахиня, помоги мне, нет тебя быстрее. Орлица, помоги мне, нет тебя сильнее».

Пери никогда еще не летала так стремительно. Дикий уже внизу, высматривает ее, но взглянуть вверх ему трудно. Люди созданы, чтобы глядеть вниз. Да и мощные летательные мышцы поперек груди, спины и плеч лишают гибкости и во время полета не дают смотреть наверх. Наверняка тварь считает, что Пери будет гнаться за ним, попытается подобраться поближе и выхватить Хьюго. Наверняка Дикий не сразу поймет, почему она за ним не гонится.

Пери огляделась. Не летят ли на помощь Дикому собратья? Не поднялся ли в воздух кто-нибудь из «Орлана»? Внизу плакал Хьюго. Это хорошо, сразу ясно, что он жив. Дальше к западу, над Райским кряжем, были видны и слышны другие Дикие, но в этом секторе неба не было никого, кроме Пери и ее врага. Пери глубоко вздохнула. Один шанс у нее уже был, она его проворонила. Теперь у нее есть еще один — последний. Больше не будет.

Пери поднялась по спирали еще выше, описывая круги со светящейся целью в центре — спасибо, Нико! — а Дикий явно растерялся, то ли из-за раны, то ли оттого, что не понимал, где Пери, и траектория его полета плавно поднималась, как будто он выискивал противницу.

Пери рассчитала угол атаки и бросилась вниз, сложив крылья узкой перевернутой «М», как делала, когда тренировала голубиный прием — она стала и охотницей, и добычей, как можно точнее подражала Шахине, старалась в полете передать и ощущение, и движение, и очертания сапсана. Пери пронзила черный воздух, словно копье, скованное из ненависти, словно черная стрела отмщения.

«Шахиня, можешь мной гордиться. Обычный человек не стал бы тебе таким способным учеником».

В крови у Пери кипело убийство. Буквально. Именно в крови набирало силу стремление убивать, рожденное любовью и яростью. Пери убьет это отвратительное нечто-ничто — не человека и не зверя.

Ударившись в Дикого с силой метеора — так показалось Пери, — со всей скорости полета и падения, Пери завизжала, дико, свирепо, она и представить себе не могла, что в ней такое таится. Дикого тряхнуло, он завопил и ринулся в сторону.

Пери врезалась в него еще раз. Тварь выронила Хьюго, и Пери понеслась к земле со скоростью, намного превышающей все мыслимые пределы безопасного и даже, кажется, возможного. Пери боялась, что с такого разгона врежется в землю — или она, или они вместе с Хьюго, если удастся его поймать, — и вот она тянется за ним, за крошечной белой фигуркой, вертящейся в воздухе, и вот она его поймала, нет, он выскользнул у нее из рук, и она снова ринулась вниз, уже не думая о приближающейся земле, надо поймать Хьюго — и на сей раз она его вправду поймала и яростно забила крыльями, вкладывая все силы в каждый взмах. Ничего не экономить, ничего не сдерживать, израсходовать все, что есть, прямо сейчас.

Пери била крыльями так мощно, что падение и в самом деле замедлилось, — а потом приземлилась на обе ноги, споткнулась, перекувырнулась, прикрывая Хьюго всем телом. Ударилась о ствол плечом и локтем — и замерла. Секунду полежала у дерева, переводя дух. Ей довелось на деле испытать посадочные туфли, которые подарил ей Беркут — отличные оказались туфли. Ступни и колени ныли от удара, но без туфель она бы переломала себе все кости.

Пери с трудом поднялась, по мере сил успокаивая Хьюго, и пристроила его в слинг. Когда на них напал Дикий, она несла Хьюго на руках, потому-то тварь и сумела отнять его. Теперь Пери пристегнула его к себе крепко-накрепко. Надо удирать отсюда. Она побежала вниз по склону, где подлесок был гуще.

У подножия холма тек ручеек. Когда Пери продиралась к нему сквозь густой кустарник, ее пронзила жуткая мысль. Вдруг ее выследят по запаху?

Она зашла в ручей и побрела вверх по течению. Острые камни кололи ноги даже сквозь туфли так, что впору закричать, но сейчас все тело у Пери звенело от страха, ярости и облегчения — и от радости тоже — и она не замечала боли. Шла и шла по воде, и собственное дыхание гремело у нее в ушах, словно ураган. Если поблизости есть Дикие, они ее, конечно, услышат. Хьюго немного успокоился и только хныкал и поскуливал. Пери остановилась. Тишина.

Тогда Пери осторожно, как можно бесшумнее, пробралась в темноте под скрюченное старое дерево, уложила Хьюго и покормила его, чтобы он заснул. Внимательно осмотрела, нет ли повреждений, но, похоже, он отделался царапинами. Дикие — грязные твари, так что Пери на всякий случай спрыснула ссадины антисептическим ну-скином, который украла у Питера.

Она сидела на страже, держа наготове самострел. Сегодня спать не придется. Щеки были все мокрые, и Пери с удивлением поняла, что это слезы. Из нее выходила ярость и потрясение битвы, ужас, когда пришлось ловить Хьюго в воздухе, убийственный гнев. Пери изо все сил старалась сидеть неподвижно, но ее всю трясло от перенапряжения, и слезы текли сами собой еще долго-долго.

Наутро Пери не могла понять, где она. Проснувшись, она тупо глядела на темные серо-зеленые ветки перед глазами. Мир словно ощетинился на нее. На одном крыле лежало что-то тяжелое. Спящий ребенок на встрепанных пыльных перьях. Ребенок. Хьюго. Да. Ой! На Пери нахлынули воспоминания о минувшей ночи.

Пери бережно взяла Хьюго на руки и выбралась из своего убежища под старым деревом. Огляделась. Лес как лес, ничего примечательного. Понять, куда ее занесло в темноте, было невозможно. Она спустилась с этого холма — но под каким углом? С какой стороны? Как узнать, можно ли возвращаться в лагерь «Орлана»? Чем кончилась битва? Отбили ли летатели атаку Диких? Или Дикие захватили их территорию, а Беркут с Сойкой и прочими отступили на зимние гнездовья? Где эти зимние гнездовья, Пери не имела ни малейшего представления.

Хьюго протер глаза и захныкал — проголодался. Пери села на камень и покормила его — и с тревогой подумала, что одного молока ему мало. Надо найти пищу и ему, и себе, и чем скорее, тем лучше.

А самая тяжкая потеря — Беркут, который обещал ее проводить. Робкая надежда, что он останется с ней, казалась сейчас жалким ребячеством, радужными мечтами глупой девчонки. Да, она чувствовала себя страшно глупой. И очень одинокой. Будущее появилось у нее всего на несколько часов — и не просто, а будущее с Хьюго. А теперь Беркут даже не узнает, что с ней стряслось. «Боже мой, я сама во всем виновата. Сама упросила его снять браслет — а ведь браслет помог бы ему меня найти!»