Главная антироссийская подлость - Юрий Мухин

«Выписка для Берии» отпечатана на бланке, не применявшемся в практике делопроизводства Политбюро. До сегодняшнего дня известны лишь два экземпляра такого бланка – оба из «закрытого пакета» № 1 по Катыни.

На бланке «выписки для Берии» отсутствует абсолютно необходимый для всех официальных документов ЦК ВКП(б) элемент – лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Все бланки Политбюро, предназначенные для документов, выходивших за пределы ЦК ВКП(б), обязательно начинались с главного лозунга коммунистов: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Раздел VI. «Выписка из протокола Политбюро» № 2 (на имя Шелепина).

Документ на бланке ВКП(б) заверен печатью КПСС. Это такой шедевр маразма фальсификаторов, что Конституционному суду только его хватило, чтобы понять, что перед ним подложные документы, и не связывать КПСС с убийством польских офицеров.

В «выписку для Шелепина» подпись Сталина, исходящая дата и фамилия адресата вписаны другой пишущей машинкой.

Выписка датирована 27 февраля 1959 года и теперь получается, что поляки продолжали сидеть в лагерях до этого времени и только в 1959 году их решили расстрелять.

Указание о создании тройки и расстреле Политбюро адресовало Шелепину, но из состава «тройки» на тот момент в живых оставался только Баштаков.

Чтобы заверить выписку, Сталин в 1959 году встал из гроба и явился на заседание Политбюро.

Внешне «выписка для Шелепина» оформлена как заверенная копия, но фактически она не заверена ни одним должностным лицом ЦК КПСС – фальсификаторы не знали элементарного – того, что круглая печать любого учреждения ставится только на подпись. Смысл печати – заверить подлинность подписи.

На лицевой стороне выписки имеется пометка синими чернилами «Возвр. 27/11‑59 г.», что является грубейшим нарушением элементарных правил архивного хранения документов, категорически запрещающих сотрудникам архивов делать какие‑либо пометки на документах, за исключением вписывания в правом верхнем углу простым карандашом нового номера листа при переброшюровке дел.

На выписке стерта имевшиеся ранее фамилия адресата «тов. БЕРИЯ» и дата «5 марта 1940 г.». Вместо них впечатаны новая фамилия адресата «тов. ШЕЛЕПИНУ» и новая дата «27 февраля 1959 г.». Подобные подчистки текста также категорически запрещены правилами архивного хранения документов.

Аналогично «выписке для Берии», «выписка для Шелепина» отпечатана на бланке, не использовавшемся в практике Политбюро, и не имеет обязательного лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Раздел VII. «Записка Шелепина» Н‑632‑ш.

«Письмо Шелепина» послано в ЦК КПСС через канцелярию КГБ, поскольку имеет исходящий номер (Н‑632‑ш) и дату отправки 3 марта 1959 г., поэтому отсутствие входящей регистрации в марте 1959 года в ЦК КПСС – признак подделки.

На «письме» нет ни малейших помет или распоряжений ни одного секретаря ЦК КПСС – фальсификаторы не смогли их придумать, но теперь получается, что письмо Шелепина из секретарей ЦК вообще никто никогда не видел, что по отношению к письму Председателя КГБ невозможно.

Описывая «решение Политбюро», которое должно было лежать у исполнителя «записки Шелепина» перед глазами, он написал «Постановление ЦК», чего не могло быть – Шелепин безусловно знал разницу между ЦК и Политбюро.

Описывая «решение Политбюро ЦК ВКП(б)», исполнитель написал «ЦК КПСС». Но ни Шелепин, ни исполнитель подлинной записки на имя первого лица страны не могли в столь важном документе спутать названия партии.

В «письме Шелепина» уже во втором предложении пишется: «Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21.857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4.421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3.820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6.311 человек и 7.305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии».

Но тысячами документов установлен и, более того, входит неотъемлемой частью в версию самих клеветников России неопровержимый факт того, что в апреле‑мае 1940 года пленные поляки были вывезены из Старобельского и Осташковского лагерей военнопленных живыми! Как же настоящий Шелепин, глядя на настоящие документы, мог написать, что поляки расстреляны в Старобельском и Осташковском лагерях?!

Настоящий Шелепин, глядя на настоящие документы, не мог написать, что Старобельский лагерь находится «близ Харькова». Ведь в настоящих документах был указан истинный адрес Старобельского лагеря, который в действительности находился не в Харьковской, а в Ворошиловградской области – почти за 250 км от Харькова!

Это далеко не все признаки поддельности документов «закрытого пакета» № 1, но сторона истца хотела бы на этом закончить.

Уважаемый суд, подложные документы из «закрытого пакета» № 1 жестко связаны друг с другом смысловым содержанием. Поэтому любой признак подделки одного из них, является признаком подделки и остальных документов. Это причина, по которой Конституционный суд не только не оперся в своих выводах на это доказательство, но и не стал публиковать эти позорящие Россию документы в «Материалах дела».

Специалист по подделкам Козлов утверждает, что 7 признаков подделки с головой выдают подложный документ. Уважаемый суд, у нас на три взаимосвязанных между собой исторических текста имеется 43 признака подделки!

В связи с этим, а также руководствуясь статьей 186 ГПК РФ, просим суд предложить ответчикам представить суду другие доказательства сообщенных ими в оспариваемой статье сведений: «Сталин и члены Политбюро ВКП(б), вынесшие обязательное для исполнителей решение о расстреле поляков»».

Так закончил чтение нашего заявления о подложности С. Э. Стрыгин, при этом, его утверждение, что это не все выявленные признаки подделки, не является преувеличением.

К примеру, я могу добавить следующее (продолжу нумерацию признаков подделки):

Впервые эти фальшивки были вброшены на заседаниях Конституционного суда по делу КПСС и в этих первоначальных версиях фальшивок в «письме Берии» стояли не только номер 794/6, но дата «5 марта». На заседании 16 октября 1992 года эту дату с председателем Конституционного суда Зорькиным обсуждал защитник КПСС Ю. М. Слободкин, который обратил внимание суда, что записка Берии датирована 5 марта и указано, что заседание Политбюро тоже состоялось 5 марта, но практически этого никогда не было. Обсуждение этой даты осталось в протоколах Конституционного суда, а то, что эта дата в позднейших версиях фальшивок исчезла, является очередным признаком подделки.

Никакой делопроизводитель не поставил бы на «письмо Шелепина», посланном в 1959 г., штампик входящего номера в 1965 году. Ведь из этого следует, что этот канцелярист общего отдела ЦК не передавал сверхсекретное письмо Генеральному секретарю ЦК 6 лет и 6 дней! И тот канцелярист, который поставит этот штамп, будет за это незаконное хранение секретного письма неизвестно где отвечать. А если он его в американское посольство передавал фотографировать? Ведь Вознесенский, председатель Госплана и один из первых заместителей главы правительства СССР, расстрелянный в 1949 году, был обвинен и в утрате документов, то есть в передаче их вражеским государствам. Канцеляристу ЦК надо было такое обвинение?

Еще смешнее то, что на письме есть еще один штамп от 20 марта 1965 года. Теперь получается, что письмо уже давно не работающего председателем КГБ Шелепина было действительно передано уже находящемуся на пенсии и объявленному «волюнтаристом» Хрущеву, и тот после прочтения отослал его в другой отдел ЦК, где его от «волюнтариста» на пенсии приняли и зарегистрировали.

Те, кто фальсифицировал эти документы, полагали, что штампики на письмах – это украшения писем, фальсификаторы не понимали, что это отметка людей в том, что они принимают эти письма на хранение от того, от кого обязаны принять, и головой отвечают, чтобы эти письма не прочел тот, кому это не полагается.

Письмо написано от руки, но не Шелепиным, зарегистрировано в канцелярии КГБ, следовательно, отправлено обычной почтой. И если не считать его подделкой, то это означает, что в 1959 году на весь Комитет госбезопасности была всего одна пишущая машинка, да и та к этому времени сломалась.

В «письме Шелепина» указаны на 1959 год целыми и хранящимися в архиве «учетные дела на военнопленных» Старобельского лагеря, но эти дела были сожжены еще 25 октября 1940 г., о чем инспектор Письменный и сержант госбезопасности Гайдидей в тот же день составили акт, до сих пор хранящийся в архиве.

«Письмо Шелепина» написано с густым польским акцентом. Это только в понимании иностранцев: раз Советский Союз, то в нем должны быть и «советские органы власти». Внутри СССР так никто не сказал бы, поскольку слово «советский» абсолютно однозначно и определенно относилось только к законодательной ветви власти в СССР – к Верховному Совету, облсовету, райсовету. Но только назывались они не «советские органы власти», а «органы советской власти», и только так, поскольку «советский» в данном случае это не принадлежность к государству, а собственное имя специфического органа власти. (Кстати, органы советской власти к Катынскому делу никакого отношения не имели.) И названия этих органов даже рядовыми гражданами не путались, а уж работниками КГБ! Поэтому строки «письма Шелепина»: «Для Советских органов… по инициативе Советских органов власти»,  – режут слух своим иностранным происхождением точно так же, как и «моя твоя не понимай».