Амбивалентность. P.S: Я научу тебя любить - Ингрид Ельская

class="p1">– Отвезу, но немного позже, – его губы снова накрыли мой рот, заставляя зажмуриться от эмоций, которые повторно захватили меня в плен. В последние годы я и мечтать не могла о том, что смогу еще раз оказаться рядом с этим человеком так близко, нежиться от его прикосновений и слов.

– Я скучала, – призналась и прижалась к его груди. Сдалась. Моментально все простила, забыла обиды. Стоило ему только поцеловать меня, как вновь все чувства поднялись наружу и с новой силой заполнили душу. Рядом с ним я была беспомощная. Слабая…

– Я заметил. Все телефоны мне оборвала, – Волков приподнял мой подбородок, ища губы.

Он истосковался по мне. Пытался компенсировать годы разлуки, которые лишили его возможности касаться меня, упиваться невинными стонами сквозь поцелуи, ощущая, что еще немного – и он сам потеряет рассудок.

– Останови меня, – прошипел Назар, тяжело дыша. Крепко стиснул мою талию, показывая, что скоро перейдет грань и спустит все тормоза, отдаваясь своим желаниям и инстинктам.

– Нет, – внутри все трепетало. Не хотелось, чтобы он останавливался. Я потянулась к нему навстречу, лаская мощное тело сквозь рубашку, сжимая мягкую ткань, в то время как Назар оторвал меня от земли, впечатывая в авто, наваливаясь сверху.

Спина прижималась к холодному металлу, а тело приятно грел горячий дьявол. Этот острый контраст вызвал пульсации внизу живота. Я обхватила Назара ногами и зарылась пальцами в волосы на его затылке, подставляя беззащитную шею под болезненные поцелуи. Он, подобно вампиру или, как это было в его случае, волку, вгрызался в кожу, оставляя красноватые следы, продолжая мять мою грудь через платье. Чувствительные соски больно терлись о шифон, а так хотелось, чтобы их касались губы в паре с языком, который знал, что делать, чтобы я окончательно потеряла рассудок.

– Чертово платье, – прошипел Волков, расправляясь с верхней застежкой, оголяя грудь с вызывающе торчащими сосками, которые не были оставлены без внимания. Он поочередно обвел языком каждую горошину, отчего внизу живота еще сильнее разгорелся пожар.

Назар, сам дрожа от нетерпения, снова накинулся на мой рот, врываясь в него с языком. Грубо проник внутрь, агрессивно двигаясь, словно имитируя половой акт. Параллельно втиснулся пальцами в тесноту между ног, надавливая на тонкую материю, которую уже можно было выжимать. От такого действия меня затрясло, и я сильнее сжала ноги, обвивая мужскую талию.

Назар

Он не стал церемониться и порвал стринги, которые мешали ему в полной мере наслаждаться процессом. Сразу двумя пальцами проник в нее, чувствуя, как утопает во влаге. Она текла, как обычно. От него, для него. Эта мысль только усиливала возбуждение, стояк натянул брюки, заставляя болезненно стиснуть зубы, сомкнувшиеся на губах Камилы. Девушка вскрикнула от боли, и Назар разжал челюсть, зализывая укус языком, еще глубже проникая в нее пальцами. Судя по тому, как эластичные стенки влагалища сжимались, Ками уже была близка к разрядке. Он надавил пальцем на набухший клитор и сам чуть не кончил, когда девушку начало потряхивать в предоргазменной эйфории. С трудом смог остановиться, убирая руки и нежно целуя в губы.

Поймав недоуменный взгляд, Назар прохрипел:

– Нельзя кончать, я пока что не разрешал тебе.

Снова набросился на ее сладкие губы, которыми никак не мог насытиться. Они были слаще меда, сравнимые с наркотиком, без которого начинается ломка. Волков заводился еще больше, видя, как девушка пытается сильнее прижаться к нему, чтобы получить отложенную разрядку. Но он пока что не даст ей кончить, еще не время.

Назар целовал ее нарочито нежно, неторопливо, зля и раззадоривая. Запретный плод всегда сладок, и он знал об этом. Только когда почувствовал, что Камила принимает его правила и ловит темп, сам нетерпеливо расстегнул брюки, вытаскивая каменный член, и грубо вошел в нее, на мгновение замирая. Не сдержал стона, когда она сильно сжала его своими мышцами. Он слишком возбудился. Самому бы продержаться, чтобы не опозориться, как подростку-девственнику.

Толкнулся бедрами, двигаясь внутри нее, наслаждаясь тем, какая она горячая и узкая. По позвоночнику прокатилась волна возбуждения, вынуждая сгорать от желания и терять последние частички рассудка. Назар опять впился в мягкие губы, очерчивая их контур языком, грубо вминая девушку в автомобиль.

– Назар, – Камила простонала его имя, отчего мужчина замер внутри нее, – я хочу кончить, прекрати мучить, – она была готова расплакаться от досады.

– Попроси, – прошептал ей Волков, подобно змею-искусителю, хотя сам уже был на грани.

– Изверг… – она всхлипнула от очередного толчка.

– Я жду, – перекатывая соски между пальцев, продолжал издеваться мужчина.

– Разреши мне, пожалуйста, кончить, – дрожащим голосом пролепетала Ками. Сдалась, девочка. Устала.

Назар только и ждал ее просьбы, чтобы начать яростно двигать бедрами, приближаясь к разрядке.

– Кончай, давай, девочка, кончай, – прошептал он прямо в рот, в последний раз толкаясь в ней и замирая. Закусил ее губу, чувствуя, как его накрывает оргазм и следом девушка тоже начинает биться в судорогах. То, как ее влагалище сокращалось, массажируя член, доставляло куда больше удовольствия, чем его личный экстаз. Ему нравилось наблюдать за тем, как она кончала, как розовели ее щеки. В этот момент она была такая беззащитная.

Больше всего он ценил в ней искренность, даже в сексе. Камилу было не сравнить с другими девушками, которых он грубо имел пачками, получая то, что хотел. Ни одну партнершу Волков не чувствовал так, как ее. Даже себя рядом с ней ощущал другим. Прошло четыре года, а он до сих пор помнил каждый изгиб ее тела, запах, который въелся в ноздри и не отпускал ни на миг. Все эти дни прошли в поисках непонятного утраченного ощущения, которое хотелось вернуть. Он менял девушек как перчатки. Были разные: блондинки, брюнетки, рыжие. Опытные и нет. Но ни с одной из них Назар не испытывал того, что было с Камилой. И до сих пор не мог понять, что в ней такого. Чем его так зацепила эта бестия – тайна. Возможно, она просто научила его любить.

 И сейчас, когда она, обессиленная, обнимала его, положив голову на плечо, Волков с ужасом признался сам себе, что уже не мог обойтись без нее. Без этой чертовки, которая постоянно трепала ему нервы, пытаясь что-то доказать, а потом стонала от его прикосновений и просила еще. Он больше не сможет ее отпустить.

Назар подхватил на руки невесомое тело, убирая непослушные локоны за ухо. Нежно поцеловал ее в висок и открыл дверь автомобиля, укладывая Ками на кожаное кресло. Та недовольно заворчала, лишившись мужского тепла, но покорно растеклась по прохладному сиденью.

Камила

– Ты замерзла, – услышала я и повернула