Вторжение - Наталья Бульба

Я отошел к открытому окну, прихватив бокал с отваром – до навязчивой идеи хотелось вина, но предстояло еще так много сделать, что потакать даже малейшей своей слабости я не собирался. Присел на широкий подоконник так, чтобы видеть и раскинувшееся неподалеку озеро, сегодня удивительно неспокойное, и сына, который сидел, откинувшись в кресле, и не сводил с меня пристального взгляда.

– Я предложил Арх’Хонту мир. С условием, что нам откроют порталы в другие миры. Мы дадим Лилее гарантии того, что откажемся от политики вторжений и будем решать свою демографическую проблему иными способами. Принцесса Лера с помощью наших магов создала защитные заклинания, которые не позволят погибать при рождении наших детей женщинам иных рас. К тому же она нашла способ раскрыть в даймонах способности повелителей стихий, не потревожив нашей склонности к Хаосу.

– Ты считаешь…

Я не позволил ему закончить. Вновь перебив резче, чем мне бы этого хотелось.

– Я считаю, что привлекательность и сила духа наших мужчин способна воздействовать на иномирянок значительно сильнее, чем жестокость. А тягу к воинским утехам можно удовлетворить, участвуя наемниками в чужих войнах. Что же касается уникальности нашей магии… – Я спокойно выдержал его напряженный взгляд. – Ты найдешь способ ее применения не только для того, чтобы дарить смерть.

– Я?

Его поза казалась расслабленной. Но я видел, насколько он готов к действию. И это лучше иных слов говорило мне о том, что он способен принять бремя власти и повести Дариану за собой.

– Ты. – Мой голос был спокоен и тверд. – Сегодня на закате я позволю принцессе Лере и ее сыну открыть портал в резиденцию. Переговоры с повелителем демонов и правителем Д’Таром будешь вести ты как будущий ялтар Дарианы.

– А ты? – Он насмешливо приподнял бровь, все еще надеясь не услышать того ответа, о котором уже догадывался.

И если бы я мог…

Нет, я не мог. Я слишком долго был единственным. Я слишком долго вел этот мир по пути, который выбрал сам. Я слишком много пролил крови и отнял жизней. Мое прошлое не должно бросить тень на моего сына.

И я знал, что он это понимает не хуже меня. Но не желает с этим мириться.

– Когда здесь появилась принцесса Лера, я потребовал для себя право сильного. Те, кто бросили мне вызов, не смогли меня его лишить. Остался лишь один, кому я обещал возможность стать последним. Если Сэнару не удастся отправить меня в Хаос, это сделает сама принцесса.

И хотя я предполагал, что именно он сейчас испытывал, я не ожидал, что его боль будет настолько сильной.

– Почему… – Он опустил голову к коленям и сжал ее руками. И все, что он произнес дальше, я уже не слышал, лишь догадался. – Почему я не понял этого раньше.

– Потому что, – мое сердце разрывалось на части, требуя только одного: прижать его к себе. Возможно, впервые ощутив, что между нами никогда не было бездны. Но… если бы я это сделал, вряд ли смог найти в себе силы уйти, – я не позволил тебе этого сделать. И только твой собственный разум и вмешательство Яланира раскрыли тебе правду, которую я собирался от тебя скрыть. Поверь, – я все-таки подошел к нему, соскользнув с подоконника и отставив по пути бокал на небольшой столик, – я не хотел, чтобы ты страдал.

– Но это уже случилось. – Он поднял на меня взгляд, в котором была тоска.

Дикая, щемящая и… так хорошо мне знакомая.

– Ты знаешь, что я тебе отвечу. – Я продолжал вглядываться в черную мглу его глаз, усыпанную искрами Хаоса. И видел там, в глубине, ту, что стала его матерью. Сумев подарить мне ночь безграничного счастья, но… не исцелить раны. – Тебе придется вступить на этот путь. Ради своего мира. Ради тех, кого ты любишь. Ради… меня. Если я для тебя что-то значу.

– Отец!

Он попытался вскочить, но я заставил его вновь опуститься в кресло.

– У меня впереди нет ничего, кроме боли. И если тебе так будет легче, можешь считать меня трусом, который бежит от нее. Бежит от ответственности за все, что сделал. От всей той горечи, что принес с собой в этот мир. От той ненависти, которую зажег в сердцах.

– И от той славы, которую заслужил. – Он как-то легко, словно играючи, убрал мою ладонь со своего плеча и поднялся, замерев напротив. – В одном ты прав – это твой выбор. И я могу лишь принять его, как бы тяжело мне ни было. И я приму его, потому что это – твое право. Как и тот долг, что ты выполнял. И все, что я прошу, – позволь именно мне уничтожить твой кинжал.

Да… действуй я по первоначальному плану, этого момента не должно было возникнуть.

И я качаю головой.

– Прости. Этого кинжала у меня нет. – И, не дожидаясь, когда его удивление сменится новым вопросом, резко перевожу разговор: – У нас мало времени. А я еще очень многое должен тебе передать.

Я так долго ждал этого дня. Я запрещал себе представлять, каким именно он будет, но… это одно из немногого, что мне так и не удалось.

И я видел его разным. Но не таким, каким он стал.

И когда закат окрасил кромку гор в яркие цвета и я вдруг понял, что он… уже готов поставить последнюю точку в моей жизни, я не ощутил ничего.

Ни боли, ни радости. Ни сожаления, ни… ожидания.

Все, что я хотел сделать, все, что я мог сделать… уже было в прошлом. Моем прошлом.

Все то, что еще предстояло… расстилалось будущим моего сына. И я должен был хотя бы почувствовать удовлетворение от того, что оставляю ему готовый к изменениям мир, но… и этого я не ощущал.

Усталость, захватившая мою душу, была так велика, что единственным избавлением от нее был удар в сердце, за которым должна была закончиться одна жизнь и… начаться другая.

Но это уже будет не моя жизнь.

– Кадинар, – я не стал использовать мысленную связь, давая возможность Закиралю стать участником этих события, – вызов принцессе Лере. Я готов снять защиту.

– Отец…

В отличие от меня, сын так и не был готов к моему уходу. Хотя и пытался этого не показывать. И все, чем я мог облегчить сейчас его состояние – продолжать оставаться собранным и равнодушным к тому, что переживал он.

– Нам стоит перейти в зал приемов. Вызывай туда талтара Маргилу, алтара Ярангира и всех, кого мы определили.

Я выстроил переход и первым шагнул в клубящуюся дымку, не позволив Айласу меня опередить. И глядя на то, как невозмутимо он скользнул в сторону, пропуская меня вперед, я еще раз поразился той безграничной вере в меня, что жила в нем. Жила… несмотря ни на что.

И я надеялся, что мой тер, так и оставшийся для меня самым надежным другом, сумеет меня простить – о моем плане возродиться в новых телах он до сих пор не знал. Но не потому, что я не щадил его чувств… Просто мне хотелось сделать ему сюрприз. Единственный сюрприз, который должен был его обрадовать.