Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

воздух противно пах немытыми человеческими телами, нечистотами и вольером с лошадьми и псами.

В небольшой комнатушке с пятью дверьми, двумя деревянными и тремя металлическими, нас встретил один из сулинов с человеческими ушами. Он доложил, что с момента происшествия ничего не происходило и новых попыток не предпринималось. Сулин покосился на меня, но Малаюнария перехватила его внимание, сообщив, что все здесь присутствуют ради общей цели. И велела отвести к месту.

В небольшой комнатушке, помимо открывшего нам дверь сулина, за небольшим столом под магическим светильником сидело ещё пятеро служителей церкви. При появлении эльфы они встали и поклонились, придерживая увесистые палицы на поясах, а из двух деревянных дверей выглянули ещё несколько служителей в запачканных кухонных фартуках.

Сулин повёл нас к одной из трёх металлических дверей. За ней — длинный коридор. На десятки метров лишь несколько магических светильников, обычный разумный в полумраке коридора едва бы различил вертикальные металлические прутья, плотно шедшие по обе стороны вместо стен и перемежавшиеся каменными перегородками. От запаха нечистот заложило нос, стоны и кашель ударами молота барабанили по ушам. За прутьями, одетые в рваные засаленные одежды, разумные кусками безэмоционального мяса лежали на стоптанных лежанках из соломы, поджав ноги сидели около стен или, не стесняясь ничего, справляли нужду в жёлоб у дальней стены, проходивший через все камеры.

На десятки метров коридора — тридцать камер. На каждую камеру — не меньше шести разумных. И все они — троптосы. Свиной нос, кошачья лапа вместо ноги, крыло вместо руки, шерсть на лице, коровий хвост, выпученные жабьи глаза и прочие отголоски влияния скверны. И если бы не оброненная Хубаром фраза, что существам именно в этом коридоре не больше двадцати лет, то я бы так и думал, что троптосам здесь лет под сорок. У них осунувшиеся от голода лица, сгорбившиеся спины, кожа обтягивает рёбра, а тончайшие ноги непонятно как не ломаются под весом даже таких щуплых тел.

— Вы больные утырки, — процедил я, глядя Хубару в затылок. Тот на ходу чуть повернулся и разочарованно покачал головой.

Коридор с клетками заканчивался дверью, за ней — лаборатория, вивисекторная, анатомический театр. Вытянутая комната, визуально разделённая на две части чёрным полотном у стен. В дальней части широкий стол с ремнями и желобами с вёдрами под ними, и ряды сидений в полукруглом зрительном зале; в передней части столы, шкафы и алхимические приборы, ножи и лезвия, топоры и пилы. И прикованный к столбу голый троптос, паренёк лет пятнадцати с рядами кожаных плавников на внешней стороне бёдер и плеч. Одна рука сломана, челюсть искривлена и впала, правые веки опухли огромной блямбой, а глаз с зелёным зрачком лежал на столике.

— Он напрыгнул на меня на раздаче еды, — отрапортовал приведший нас сулин.

— Этот урок видели все? — спросила эльфийка у сулина, кивнув в сторону коридора.

— Да, провели и наглядно всем показали.

— Хорошо. Перчатку.

Сулин немедленно достал из шкафа правую кожаную перчатку. Эльфа надела её и принялась ощупывать троптоса, проверяя места ушибов и гематом. Во рту выбиты все зубы, а при каждом вдохе из лёгкий вырывался хрип, да и с левого бока на рёбрах огромный кровоподтёк.

— Закрытая основа? — спросила эльфа, что сулин коротко подтвердил. Эльфа задумчиво глянула на бессознательного троптоса, и сказала сулину выйти на некоторое время. Тот без всяких разговор плотно закрыл за собой дверь. Малаюнария повернулась ко мне. — Вам интересно происходящее, Лик’Тулкис?

— Да я в ужасе, и это мягко сказано.

— Это вы зря. Подойдите, у меня к вам маленькое предложение. Оно, — эльфа задумалась, — скорее всего, объяснит судьбу вашего троптоса.

Сказанное эльфой мне не нравилось, но я подошёл. Исходящая от Лаотлетия опасность ещё не миновала и хоть какое-то прояснение ситуации могло помочь уберечь девочку от проблем. Да и себя тоже. Малаюнария попросила меня вытянуть руку и тут же резко схватила троптоса за здоровую руку и вложила его ладонь в мою. Парня дёрнуло, затрясло, его пробили конвульсии, он широко раскрыл оставшийся глаз, из обезображенного рта вырвался вопль, из пустой глазницы потекла кровь.

Я резко одёрнулся, вырывая ладонь. Парень ещё несколько секунд консультировал и содрогался, прежде чем натужно попытался вздохнуть, но окончательно обмяк и повис на верёвках.

— Да вы поехавшие нахер, — я не сдержался и сплюнул.

— Если вы, Лик’Тулкис, найдёте средство избавить наш мир от скверны, то мы тогда же прекратим заниматься подобным. Но, увы, в ближайшие года этого не произойдёт, — эльфа сняла перчатку и бросила её на стол. И показала на умершего парня. — У этого троптоса закрыта его основа. Судя по плавникам, скверна внесла в его тело часть дельфина или кита, но точно мы предположить не можем. Существа с закрытой основой реагируют так на любую заллаю или ураллаю, не прошедшую очищение. Существа с открытой основой этого недостатка лишены.

— Предвосхищу твой вопрос, Ликус, — Хубар прошёл мимо трупа, даже не взглянув на него. — Не у всех детей скверны есть провидение «Дитя скверны». Предупреждение Всебогов нам, простым разумным. Это и ответ, почему от твоего троптоса отказались. Хоть она, как и подобные ей, могли бы заменить авантюристов и даже тебя, но совет малиров ещё сто лет назад принял решение избавляться от подобных существ сразу после раскрытия основы.

— Это так благородно, Хубар.

— Именно, Лик’Тулкис. Именно, — Малаюнария деловито осматривала умершего паренька. — Представьте будущее, где вместо авантюристов заллаи добывают существа с особенностями как у вас. Пока вы такой один, то наслаждаетесь преимуществом. Но эти существа добудут столько заллай, что уничтожат на них цены. Цена любой заллаи — это риск, нужды и смерти авантюристов. Эти существа всего этого лишены.

— Раз так, то почему церковь не убила эту девочку, а выставила на продажу?

— Совпадение, — Хубар ухмыльнулся. — Её хотели купить для загона собаками, но в последний момент покупка сорвалась.

— То есть все эти триста лет церковь удовлетворяет и такие потребности, — я задумчиво огляделся, ища в комнате с пилами и анатомическим театром хоть малейший намёк на вменяемость церковников.

— Они все, в любом случае, приносят пользу. Хоть и не со всеми существами подобное возможно. Почтенный Хубар, прошу вас, — эльфа взглядом показала на чёрные широкие полотна, висевшие на противоположных стенах и визуально делившие комнату по центру. Хубар понятливо отодвинул полотна.

За левым полотном на крючках висел скелет,