Цели и средства - Gamma

Ответственность оказалась – от перелома палочки до Азкабана. Несчастный случай с магией отпадал, и Северус вернулся к маггловским бедам. Алкогольное отравление, падение с лестницы… Он прокручивал в голове сюжеты, совпадения и алиби, как автор дешевых детективов. У каждого плана были преимущества и слабые места, и по всему выходило, что проще и надежнее первой запретки ничего нет. Магглы определят смерть от естественных причин. Вопрос в том, что определят маги.

Он подошел к профессору Моуди после урока. Моуди, аврор и личный друг директора Дамблдора, восстанавливался в Хогвартсе после потери ноги – стучал уродливым протезом по школьным лестницам, пугал первоклашек и напоминал о постоянной бдительности. Толку от него, честно говоря, было много: пытаясь подготовить учеников к ужасам настоящей жизни, он рассказывал о темной магии. Не учись Северус на последнем курсе, он бы даже пожалел, что Моуди в конце года вернется в аврорат – никто из учителей защиты больше года не держался. Но может, когда ему оторвет вторую ногу, он снова придет в Хогвартс и еще одной партии учеников повезет узнать хоть немного о серьезных заклинаниях и запретках. Запретки всплывали почти на каждом занятии, и Северус решил этим воспользоваться.

— Профессор Моуди!

Аврор уткнул в него подозрительный взгляд.

— Вопросы, мистер Снейп?

— Да, по поводу непростительных заклинаний. Вы говорили, что след от непростительных долго остается за палочкой и его можно определить. Но разве не проще сразу засекать запретку и брать с поличным?

— Хорошая мысль, – ухмыльнулся Моуди. – В министерстве ее попробуй пропихни. След снимают после семнадцати лет, так что даже место не засечешь. Оставлять его – нарушение свободы взрослого волшебника.

Не поймают, понял Северус. Неужели так просто? Для верности он завел разговор при Руквуде: у него старший брат работал в министерстве и он обожал с умным видом рассуждать о тамошних делах.

— В Азкабан без суда и следствия? – фыркнул Руквуд. – Это запросто, но за запретку вряд ли. Авроры их кидают направо и налево, не отследишь.

Два слова и простое движение палочкой сверху вниз – и этот будет мертв, а Северус получит свой дом и полную свободу действий.

Эта мысль не давала ему покоя с тех пор, как Лорд случайно обронил фразу о несправедливости. Мама умерла, и этого не исправишь, зато другое исправить можно. Тупой маггл, он терпеть не мог все, что связано с магией, и маму, и Северуса. Рад небось без памяти, что Северус не показывается. Еще, наверное, надеется, что сын так и не придет и не заявит свое право на дом и наследство матери. Что ж, его ждет сюрприз.

Северус все так же ненароком поинтересовался у Руквуда, оставляют ли дом подключенным к каминной сети, если там проживают только магглы. Не оставляют, из соображений секретности и безопасности. Значит, нужно заполнить пачку бумаг на восстановление связи, стопку заявлений и объяснений чуть меньше, чем при первом подключении… ну или заплатить. Еще нужны были деньги на ремонт – Северус сомневался, что за два прошедших года в доме что‑то делалось. Крыша, трещина в южной стене, вытяжка нужна нормальная…

По всему выходило, денег в сейфе матери не хватит и на половину задуманного, даже с учетом пополнений за последний год. Лорд говорил, что каждый труд должен быть оплачен, и был щедр, но сколько их было, этих трудов: еще пару свитков из закрытой секции скопировал, еще одно зелье улучшил, в свободное время сидит над расшифровкой размытого пергамента из малфоевских запасов. Правда, времени немного, все‑таки последний курс. За этими заботами, делами и сценариями убийства он даже забывал о Лили, иногда спохватывался со стыдом и замиранием сердца – два дня не видел и не вспомнил ни разу! Тогда он прятался в дальнем подземелье или за теплицами, доставал палочку, вспоминал зеленую листву и рыжие пряди, и – expecto patronum! – зачарованная принцесса–лань подходила и тыкала в ладонь изящной мордочкой. Он должен был все снести, победить, вернуться и сложить все сокровища мира к ее ногам. Такого – сильного и могущественного – она полюбит. Пока же Лили назло ему встречалась с ненавистным Поттером.

Весной пергамент поддался. Северус просидел над ним все пасхальные каникулы и в первый день учебы получил выписку из Гринготтса – гонорар. Как раз на половину взятки за камин.

Он ломал голову до середины мая, между подготовкой к ТРИТОНам и рефератами для младшего Руквуда (брат обещал скостить). В конце концов просто отправил сову с короткой запиской: «Нужен совет». В конверт вложил листок двустороннего пергамента. Прошла неделя напряженного ожидания, прежде чем на пергаменте появилась витиеватая строка: «Чем могу помочь, князюшка?».

Северус немедля отпросился с чар и спрятался за гобеленом, не доходя больничного крыла. Разговаривать не с глазу на глаз иногда было очень удобно – мучительной неловкости не заметно.

«Нужны деньги. У кого просить?»

«У Долохова».

«Много нужно».

«Я понял. У Долохова. Князюшка, ты хочешь задолжать Малфою? Не советую. Долохов деньгами не хвалится, но поверь, кубышка имеется».

«Как отдам?»

Пергамент долго пустовал. Северус закусил губу.

«Спасибо за совет. Думаю…»

Он не успел дописать.

«Скажешь ему, что мы в расчете за Прагу. И требуй сколько нужно. Со мной сочтешься».

«Спасибо!»

«Все?»

«Все».

«Тогда убирай руки, я бросаю в камин».

Через несколько секунд пергамент вспыхнул.

Две полновесных тысячи галеонов появились в сейфе через два дня после разговора с Долоховым. Оставалось последнее дело.

Северус брался за письмо раз десять, черкал многословные смешные послания, наконец решился, просто написал поперек листа «Что нужно для обряда?», зачаровал пергамент и накатал поверх длинное и бессмысленное письмо Мульциберу. Ответ от него пришел на четвертушке листа, и Северус заливал пергамент проявилкой с замиранием сердца – неужели ничего?

Знакомые твердые буквы в центре. Одно слово. «Зеркало».

Он купил зеркало в магазине у заправки, в углу с галантерейной мелочевкой. Девица за прилавком отсчитала сдачу и вдруг улыбнулась:

— Тобиас!

Он едва не выронил покупку.

— А я тебя не узнала сразу, – продолжала девица. – Думаю, что за парень с Винсом.

Он ее вспомнил – жили по соседству, мать иногда ходила туда в гости. Винс – это Мульцибер, который подмигнул девице как знакомой и теперь перебирал журналы в непрозрачной упаковке. Интересные новости. Северус растянул губы в приветственной улыбке.

— Привет… – как же ее? Неважно. – А ты знаешь Винса?

— Захаживает время от времени, – пожала плечами девица. – Твой старик говорил, что ты уехал к тетке Рейчел. Надумал вернуться?