100 великих тайн Третьего рейха - Василий Веденеев

Ради справедливости нужно отметить, что генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель при всех его способностях и военных талантах являлся типичным немецким военным. Он ненавидел и боялся русских, мечтал поскорее заключить сепаратное мирное соглашение с англо-американцами и вместе с ними выступить единым фронтом против продвигавшейся всё дальше к центру Европы Красной армии. По его мнению, объединение сил вермахта и западных союзников могло нанести русским решительное поражение и «спасти западную цивилизацию от большевистских варваров».

6 июня англо-американские войска высадили десант в Нормандии и открыли в Европе второй фронт против гитлеровской армии. Эрвин Роммель как опытный военачальник прекрасно понимал — это начало страшного конца! С 6 июня события в его жизни понеслись вскачь, приближая и его самого, и Германию, к неизбежной трагической развязке.

Ещё не прошло и недели с момента высадки войск англо-американских союзников, а Роммель уже неоднократно докладывал лично Гитлеру о том, что армии высадившегося в Нормандии противника продвигаются значительно быстрее, чем к частям вермахта, пытающимся сдержать англо-американцев, подходят необходимые подкрепления! Так долго продолжаться не могло.

— Держитесь, Роммель! — как заклинание повторял ему из Берлина фюрер. Но резервы по-прежнему не поступали!

К этому времени очередной и очень серьёзный заговор против Гитлера обрёл реальные черты. Скорее всего, именно в этот период с Роммелем встретился его старый друг, человек, которому генерал-фельдмаршал доверял — мэр Штутгарта Карл Штреллин.

Штреллин знал о сложившемся у генерал-фельдмаршала негативном отношении к Гитлеру и имел некоторое представление о бесплодных попытках Роммеля убедить фюрера вывести Германию из войны, пока не наступил окончательный крах. Поэтому господин мэр вполне открыто сообщил старому другу о существующем заговоре и попросил разрешения использовать имя Роммеля, пользовавшееся в Германии и немецкой армии огромной популярностью, для создания правительства в освободившейся от Гитлера стране. Предполагалось физически устранить Гитлера, ликвидировать с помощью вермахта части СС, подразделения РСХА, СД, гестапо и другие нацистские спецслужбы.

Роммель, хотя и был до мозга костей солдатом, не согласился на физическое уничтожение Гитлера — он считал, что таким образом можно просто превратить его в мученика, а это не приведёт ни к чему хорошему. Фельдмаршал предлагал судить фюрера за его преступления перед нацией. Эрвин Роммель никогда не являлся политическим деятелем и активным участником заговора «20 июля», но тем не менее он выразил согласие примкнуть к заговорщикам. Они предполагали в случае удачи сделать знаменитого «Лиса пустыни» главой правительства новой Германии. Однако судьба распорядилась с ним иначе.

17 июля автомобиль, в котором ехал Роммель, был обстрелян британским штурмовиком и фельдмаршал получил ранения. Его отправили сначала в госпиталь, а затем домой, в Ульм, на лечение.

20 июля произошло неудачное покушение на Гитлера в его полевой ставке в Восточной Пруссии «Вольфшанце» — фюрер просто чудом остался жив. Немедленно начались аресты, расстрелы и допросы. Имя Роммеля ни в каких списках не значилось, однако, как утверждают исследователи, генерал-фельдмаршала выдал один из заговорщиков, умиравший в мучениях: он назвал имя «Лиса пустыни». Потрясённые палачи доложили об этом лично фюреру.

— Чёрт бы его побрал! — выругался Гитлер. — Он же любимец армии и нации!

По распоряжению фюрера имя Роммеля так нигде ни разу и не было названо — Гитлер не хотел уронить себя окончательно, показав всем, что даже знаменитый и легендарный Роммель пошёл против него. Но Адольф никогда никому ничего не прощал и не забывал. Не забыл он и о «Лисе пустыни». Роковой час пробил для Роммеля спустя почти три месяца.

14 октября 1944 года на виллу Роммеля, расположенную неподалёку от Ульма, позвонили из ставки фюрера.

— Сейчас к вам прибудут адъютанты фюрера Вильгельм Бургсдорф и генерал Эрнст Майзель.

— Возможно, вечером меня здесь уже не будет, — положив трубку, сказал Роммель сыну.

Прибывшие предложили фельдмаршалу от имени фюрера выбор: или покончить с собой или предстать перед судом.

— У меня нет полной уверенности, что с пистолетом всё сразу получится, — печально вздохнул фельдмаршал.

— У нас есть яд, который действует очень быстро, — ответил Бургсдорф. — Несколько секунд, и всё кончено.

Роммель выбрал яд. Он попрощался с женой, сел в машину и отъехал от виллы. Сопровождавшие его посланцы Гитлера и шофёр оставили фельдмаршала одного. Когда они через несколько минут вернулись, Эрвин Роммель был уже мёртв. Шофёр поправил упавшую фуражку и отдал честь телу фельдмаршала.

Гитлер официально принёс свои соболезнования вдове генерал-фельдмаршала, «погибшего на боевом посту от английских пуль». В надгробной речи фон Рунштедт сказал:

— Безжалостная судьба вырвала его у нас. Его сердце принадлежало фюреру.

На могиле героя сражений в Северной Африке, знаменитого и легендарного «Лиса пустыни», генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля поставили памятник в виде немецкого железного креста. Похороны проходили со всеми положенными воинскими почестями.

Операция «Грейф»

20 октября 1944 года оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени находился в Берлине, в отеле «Адлон», где он намеревался провести полученный им трёхдневный отпуск по разрешению своего непосредственного начальника шефа VI отдела Главного управления имперской безопасности Вальтера Шелленберга. Неожиданно оберштурмбаннфюрера пригласили к телефону дежурного. Взяв трубку, Скорцени услышал знакомый голос адъютанта фюрера:

— Вам приказано немедленно прибыть в ставку. Машина уже вышла. Не задерживайтесь.

Чёрный закрытый «мерседес» доставил Скорцени на аэродром, где уже ждал самолёт с запущенными двигателями. Через несколько минут он поднялся в воздух и взял курс на Восточную Пруссию, где располагалась ставка Гитлера «Вольфшанце» — «Волчье логово».

Как позднее вспоминал сам Скорцени, его встретили на аэродроме и повезли на машине через густой лес в ставку. Её железобетонные бункеры окружали многие ряды колючей проволоки, через которую проходил ток высокого напряжения. Миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, машина подошла к бункеру фюрера. Оберштурмбаннфюреру предложили следовать за молчаливым провожатым в чёрной эсэсовской форме — тот проводил гостя в приёмную и передал его адъютанту.

Скорцени обыскали и повели по длинному слегка наклонному коридору, охранявшемуся рослыми эсэсовцами. В конце коридора оказалась массивная стальная дверь, толщиной не менее полуметра. Визитёра ещё раз обыскали и нажатием кнопки привели в действие электромотор, открывавший дверь.

Фюрер ждал главного диверсанта рейха в просторной квадратной комнате, стены которой сплошь были увешаны картами. Гитлер стоял за старинным столом из морёного дуба, с прикреплённой к его ножке специальной металлической пластинкой, сообщавшей, что этот стол принадлежал императору французов Наполеону Бонапарту в 1804–1810 годах.

Гитлер выглядел крайне возбуждённым. По воспоминаниям Скорцени, фюрер начал с того, что долго хвалил гостя за удачно проведённую операцию по освобождению Муссолини из горного отеля в Гран-Сассо. Потом начал довольно пространно рассказывать о новом, создаваемом учёными рейха «чудо-оружии», которое непременно должно принести Германии победу в этой слишком затянувшейся войне. Однако толком о самом оружии, что оно из себя представляет и принципах его действия, Гитлер не обмолвился ни словом. Скорцени только почтительно слушал.

— Да, мы ещё покажем всем, на что способны! — фюрер вцепился в стол и сверкнул глазами. — Мир считает, что с Германией покончено? Уже пора назначить время и место похорон? Нет, мы всё преодолеем и тогда посмотрим, кто кого похоронит первым!

Гитлер неожиданно вышел из-за стола, взял Скорцени под руку и подвёл к одной из висевших на стене карт.

— Видите? — фюрер растопыренными пальцами ткнул в густо заштрихованное разноцветными стрелами пространство на карте. — Здесь будут осуществлены военные акции, которые историки потом назовут «наступление в Арденнах»! Мы нанесём молниеносный удар через Арденнский лес и безжалостно рассечём вражеские армии. Вам необходимо нанести удар, который отвлечёт внимание противника от подготавливаемого нами наступления! Этот удар — уничтожение верховного главнокомандующего войсками англо-американских союзников! Операция получает кодовое наименование «Грейф» — «Захват»!

Как вспоминал позднее Отто Скорцени, новое задание фюрера не вызвало у него энтузиазма. Но он благоразумно промолчал, предпочитая не высказывать никаких сомнений в успехе. Фюрер говорил, что подготовка и проведение акции должны осуществляться в условиях строгой секретности. Очень скоро оберштурмбаннфюрер понял, что приказ фюрера о соблюдении секретности выполняется неукоснительно: об операции под кодовым наименованием «Грейф» знали только в личном штабе Гитлера и ещё два генерала, руководившие войсками на арденнском направлении. Причём один из них — генерал-фельдмаршал Герд фон Рунштедт относился к затее с покушением на Айка Эйзенхауэра с полным презрением и пренебрежением. Он даже открыто заявил Скорцени: