Ломовой кайф - Влодавец Леонид Игоревич

— Вызывай… — вяло произнес профессор. — Уж пусть все до кучи сразу!

— Бублик, Бублик, ответь Лотосу! — заговорил Владимир Николаевич. — Когда он отпустил кнопку, в ответ послышались только треск и шипение. — Бублик, ответь Лотосу, прием!

Никто и в этот раз не отозвался.

— Вот оно и есть — все к одному, — невесело хмыкнул Ба-ринов. — А ты говорил, чтоб я спать шел… Поспишь тут, пожалуй!

Но тут рация заговорила.

— Лотос, я — Бублик, — захрипел Ларев. — Жутко извиняюсь, у нас тут типа совещания было, а Луза, дурак, рацию случайно отключил. Как поняли? Прием.

— Все поняли, молодцы. Где находитесь?

— У спуска на 76-й. Дорожка закрыта. Мех предлагает вернуться немного, а все это — шандарахнуть.

— Туннель не ляжет?

— Навряд ли. Тут грунты скальные, да и тюбинги крепко положены.

— Найдете, чем сработать?

— У Механика все при себе, он, как всегда, запасливый.

— Сигнал от девки был?

— Последний — сорок пять минут назад. По пеленгу получается уже не 79-й, а какой-то 81-й горизонт.

— Это не горизонты, а старая наклонная штольня. Как понял? С выходами на поверхность. Похоже, они по ней катят контейнер. Так что лучше выбирайтесь оттуда. На фиг эти подводные дела, вы нам наверху нужны. Так что именем Сергея Сергеевича приказываю вернуться и ничего не рвать. Как понял? Прием.

— Нормально понял, — проворчал Ларев. — Тут один «двести» имеется. Возможно, из предыдущей компании.

— Он на неизвлекаемости стоит? — догадался Владимир Николаевич.

— Есть такой момент…

— Оставьте как есть, ясно? И быстро наверх! — Это сказал, забрав рацию, уже сам Сергей Сергеевич. — Без разговоров!

— Понял! — отозвался Ларев. — Сейчас возвращаемся. — Все, — заявил Баринов,

— следующего доклада жду по телефону из двенадцатого флигеля. Конец связи!

ЧЕРТ ПОПУТАЛ…

Насчет «совещания» Ларев, строго говоря, приврал. Прос р Механик более или менее толково объяснил народу, что с разминированием «переметов» скорее всего ни хрена не выйдет. Во всяком случае, гораздо быстрее получится, если просто-напросто все подорвать к чертям прямо на месте. Для этого у Еремина в рюкзачке имелся вполне приличный подрывной механизм замедленного действия, пригодный для применения, так сказать, «в мокрых условиях». Точно так же обстоятельно он объяснил, почему нельзя вытащить «двухсотого», лежащего на затопленной лестнице.

Спорить с ним никто не стал. Конечно, Ларев проворчал что-то, что надо бы покойного братка достать, но Механик сказал, что таких случаев, когда ради того, чтобы одного покойника вытащить, надо еще пять угробить, он лично никогда не понимал. И привел в пример американский фильм «Спасите рядового Райана». Правда, там шесть человек угробились ради того, чтобы вытащить живым единственного сына несчастных родителей, но суть особо не менялась.

Таран со всеми выводами бывшего «дона Алехо» в отношении того, что разминировать лестницу — дело долгое и сложное, согласился целиком и полностью, хотя его согласия, строго говоря, никто и не спрашивал. Тем не менее идея отойти назад, взорвать все на месте, а потом вернуться вызвала у него немалые сомнения.

Во-первых, неизвестно, насколько прочны своды туннеля. Юрка хорошо помнил, как их с Милкой завалило бетонными плитами в бывшем овощехранилище пионерлагеря «Звездочка», на территории которого Дядя Вова, а потом Ваня Седой забацали свою подземную «тюрьму». Если бы тогда эти плиты не встали «домиком», закрыв Юрку и Милку от остальных обломков, из «мамонтов» могли лепешки получиться.

Во-вторых, Таран имел кое-какое понятие о детонации. То есть догадывался, что по затопленным подземельям она может добраться и до контейнера с Полиной. Тогда этот самый взрыв станет только прелюдией к жуткой картинке превращения Земли в плазменный шар, так спокойно и деловито нарисованной Глебом. Инстинктивно хотелось в это не верить, но почему-то подсознательно верилось.

Поэтому приказ, полученный Ларевым от Лотоса именем какого-то Сергея Сергеевича, Юрку сильно обрадовал. Из разговора он уже понял, что подводная экспедиция отменяется, потому что нашли какие-то наземные входы в наклонную штольню, по которой «джикеи» катят контейнер с Полиной. Стало быть, Тарану не придется проверять себя на прочность в качестве водолаза. Он в этой прочности сильно сомневался. По первости, когда он на десять метров нырял, его так попри-жало давлением, что он за малым не оглох, да и в ребрах чего-то заскрипело. А тут лезть на пятнадцать метров! Это ж высота пятиэтажки! Нырнуть ласточкой с такой высоты в воду Таран, может, и решился бы — с десятиметровой вышки «мамонтов» прыгать учили, но вот погружаться с дыхательным аппаратом на эдакую глубину, да еще не в прозрачном, хорошо освещенном бассейне, а в каких-то туннелях затопленных, — бр-р! Опять же неизвестно, какие там еще приколы приготовлены этими чертовыми «джикеями»… Нет уж. Юрка к сухопутным делам больше привык, и ему на земле сподручнее воевать!

— Значит, так, господа-товарищи, — объявил Ларев. — Начинаем обратное движение вдоль лески. Впереди — Мех, за ним — Луза, дальше Глеб, Таран и я.

Объяснять, чем вызвано такое перестроение, Владимир Васильевич не стал. Но народ, находившийся на довольно тесной площадке между решеткой и спуском на лестницу, послушно начал передвигаться. В это время Ларев захотел проверить, насколько прочно пристегнут к ремням чехол, в котором находился герметичный металлический пенал-футлярчик с тем самым единственным и неповторимым пультом, открывающим контейнер с Полиной. Короче говоря, он отстегнул чехол от ремня, затем липучку, закрывающую чехол, вытянул плоский пенал. Потом открыл пенал, убедился, что пульт на месте, снова закрыл пенал, засунул в чехол, застегнул липучку и уже собирался пристроить чехол обратно на ремень, когда произошла совершенно дурацкая и нелепая случайность. Из тех, о которых принято говорить: «Бес попутал!»

Надо же было такому стрястись, что как раз в этот момент неповоротливый Луза стал пробираться поближе к дверце. Ну а поскольку автомат подводной стрельбы висел у него на шее, детинушка невзначай задел им Ларева по правому локтю. Бац! — футляр с пультом выскользнул из ладони Владимира Васильевича, описал в воздухе дугу, стукнулся о тюбинг, рикошетом отлетел в сторону затопленной лестницы и плюхнулся в воду. Всего-то в полутора-двух метрах от Ларева! Наверное, если бы Ларев успел быстро среагировать, он мог бы подхватить чехол, прежде чем он наполнился водой. Но дорогу ему опять-таки не из злого умысла, а исключительно вследствие общей неуклюжести загородил Луза, который — это уже вследствие малой сообразительности! — еще и извиняться стал:

— Васильич, я нечаянно… Прости, пожалуйста!

За эти несколько секунд вода залилась в чехол, и он, выпустив последние пузырьки воздуха, булькнул в подводную темень.

Впрочем, и тут еще можно было обойтись без больших неприятностей. По чистой случайности в момент падения чехла с пеналом Юрка светил фонарем как раз в том направлении и приметил место, где затонула драгоценная штуковина. По его разумению, чехол должен был лечь на самые верхние ступеньки лестницы, но тем не менее Юрка надел на морду маску и взял в рот загубник. Он не стал нырять, а просто нагнулся, насколько ему позволял висевший спереди мешок с запасным комплектом водолазного снаряжения, и, опустив в воду голову с горящим на шлеме фонариком, попытался разглядеть, куда подевался чехол. И разглядел уже, даже рукой потянулся. Но как раз в этот момент Владимир Васильевич, в первые секунды оторопевший от неожиданности, пришел в себя.

— Отойди, мудак! — даже не заорал, а по-медвежьи взревел Ларев и тем еще беды натворил. Перепугавшийся Луза слишком резко шарахнулся назад и своим могучим задом толкнул зазевавшегося Юрку. Таран, стоявший совсем рядом с верхней ступенькой, а кроме того, утяжеленный спереди мешком и шлемом, потерял равновесие и головой вперед нырнул вниз, на лестницу, туда, где луч фонаря высветил зловещие лески-переметы. Он даже крючки, кажется, сумел рассмотреть. Чудо еще, что Юрка с перепугу не выпустил изо рта загубник, а то наверняка бы захлебнулся.