Время делать деньги - Наталья Геннадьевна Молчанова

начал мерить ее шагами. 200 миллионов – сумма некислая, почти вся папина компания. Но он уже заработал на рекламе и денежных потоках от фотографий немало – 89 миллионов долларов. При этом не становился долгосрочной моделью, а был, как правильно заметил китаец, мальчиком-однодневкой. Однако попадать в рабство – тоже мало радости. Гнески крутился в среде рекламщиков с детства и знал кучу историй, когда парни срывались со строгих условий, контракты летели к чертям, оставляя несчастных моделей без гроша, без права на отснятое и без единого шанса на дальнейший успех.

Кто-то негромко барабанил в дверь.

– Да?

На пороге возникла мама:

– Помощь не нужна?

– Нет. Все нормально.

– Что ж, я жду тебя в гостиной, – она удалилась.

Дэйв зашел в туалет. Отлил. Стал мыть руки перед большим зеркалом. Даже Индира начала клевать на него. Виолетта тоже. Вечером намечается очередная прикормка… Парень поправил свои волнистые волосы так и сяк. Вспомнил Бризвиль и Аквапарк. «Тут вопрос стоит просто: будут ли девки на меня пялиться и кидаться… Если «да», а это несомненно, то я всегда буду в центре сексуальных скандалов. Тогда спрашивается: хочу ли я отпахать 3,5 года бесплатно на азиатов? Нет. Так в чем же дело?»

***

– Элеонора – девушка-мечта всех мам, кто имеет неженатых сыновей. У нее безупречные манеры, – представляла одна из хороших знакомых Елены аккуратную русую девушку.

– Это Дэйв. Он тоже обладает хорошими манерами, правда, демонстрирует их только, когда сам захочет, – представила парня мама. – Что ж ребятки, возможно, начнете знакомство и совместите его с полдником?

Дэйв улыбнулся, галантно предложил девушке локоть. Та взялась за него лишь для виду, и молодежь переместилась к закускам.

– Что любишь? – спросил Дэйв.

– В мужчинах? Верность, порядочность, честность, прямоту и даже толику жертвенности, – пафосно произнесла Элеонора. – Ты на такое способен?

– Даже не знаю. Меня интересуют закуски, – пожал плечами блондин.

– Ты не очень тактичен – минус 1 балл.

– Да? А сколько всего баллов на счету – 100, 1000? – он активно принялся накладывать себе на тарелку.

– 10. Всего 10 баллов. У тебя минус 1, -девушка слегка прижала руку спутника. На его недоуменный взгляд показала на свою пустую тарелку. Тот вздохнул и навалил ей первой попавшейся еды. – Но ты можешь исправиться, и у тебя снова будет 10. Угадал мое полезное блюдо, – кивнула на наложенное. – Старайся дальше!

«Как бы побыстрее сделать ноги?» – лихорадочно пронеслось в голове парня. Он оглянулся – мама стояла в кругу подруг, счастливо посмеиваясь и кидая заинтересованные взгляды в их сторону. Дэйв отвернулся и, вздохнув, навалил Элеоноре еще какой-то дряни, которую сам бы никогда не взял. Новые знакомые отошли к столикам и принялись церемонно поглощать еду.

– Знаешь, мне через месяц исполнится 15, поэтому ты должен прислушиваться ко мне… Ты ведь моложе, верно?

– Сама признаешь, что старовата для меня? Похвально!

– С твоей репутацией я делаю тебе неоценимую услугу… Думаешь, всякие глупые девицы смогут удержать тебя от возмутительных проявлений твоей души? Нет, конечно. А я тебя спасу. Ты куда???

***

– Мелисса.

– А я Жоржин, – улыбались красавцу еще 2 новые знакомые.

– Это мой сын Дэйв. Вы, безусловно, о нем слышали.

– Да, – в один голос подтвердили девицы.

Дэйв вежливо улыбался. Оказывается, мама припасла для него целую батарею кандидаток.

– Прогуляемся? – предложил он, чувствуя затылком сверлящий взгляд Элеоноры.

– Конечно, – хихикнули девахи.

«Эти – дуры, зато без пафоса», – констатировал парень. Через минуту он погрузился в их болтовню по поводу моды: что надевать стоит, а что нет, что на самом пике, а что уже отпищало… Дэйв был в теме, но девахи дергали его каждая в свою сторону и демонстрировали то ногти, то заколки, то росписи на теле.

– А я сделала себе мини-пташку на ножке. Погоди, сейчас увидишь, – Жоржин остановилась в нише зеленого коридора, задрала юбку и подняла ногу по самое ой-йой-ё. Почти между ногами парню открылась птичка колибри. – Нравится? Она сделана в 3-Д графике, объемная на ощупь. Хочешь потрогать?

Посетители клуба тем временем ходили вдоль зеленого коридора и поглядывали на них. Дэйву стало неловко:

– Не могу. Могут обвинить в сексуальном подтексте, а мне нельзя, – он поднял глаза к потолку.

– Да? Совсем нельзя? – Мелисса прямо повисла на руке блондина. Приблизила к нему лицо и часто-часто заморгала приклеенными ресницами.

– Вообще и никак, – твердо заявил парень.

Жоржин поставила ногу на пол, оправила юбку и с придыханием сообщила ему во второе ухо:

– Я – балерина и умею хранить маленькие секретики. Если станешь моим, то все будет «закачаешься».

Она подкралась к его уху вплотную и принялась вылизывать ушную раковину. И тут у Дэйва встало что называется «без спроса». В голове мелькали только матюки, а Жоржин не останавливалась. Мелисса резко дернула парня на себя:

– Я – восходящая звезда, певица. Со мной тебе будет лучше…

С этими словами она положила ладонь на его восставшую плоть и через штаны стала ее поглаживать, одновременно вылизывая другое ухо. Жоржин попыталась отпихнуть соперницу, увидела, в чем дело, и тоже полезла ниже пояса, но уже в брюки.

– Боже, какой разврат! – донесся истерический женский голос в нескольких шагах от них.

Дэйв дернулся, из-за чего девицы стали еще ближе. Секунда… и он кончил.

– Теперь ты – мой! – заявила Жоржин.

– Сейчас! Прямо! Он мой! – потянула Мелисса.

– Прекратите! Давайте отойдем, – Дэйву было и хорошо, и обидно, что его почти «поимели», и хотелось, чтобы это не так случилось…

– Нет. Сначала ты скажешь, с кем из нас будешь встречаться. И уйдешь только с одной. Я не потерплю ее общество дальше! – заявила Жоржин, не отпуская парня.

– Точно. Скажи, что мы теперь вместе, и пойдем, куда скажешь, – тянула к себе Мелисса.

Дэйв сделал попытку вырваться, но девахи впились, как клещи.

– Мне надо в туалет. Потом сразу скажу.

– Нет! – в один голос заверещали соперницы.

«Что же делать?»

А по коридору уже слышались громкие шаги приближающейся толпы.

«Блин! Это точно по мою душу…» – только и успел подумать Дэйв.

– Вот, полюбуйтесь! Ваш сын развращает наших дочерей! Паскудник! – из толпы выскочила какая-то баба и тыкала в их сторону Елене Гнески.

Лицо матери было бледным, но спокойным голосом она произнесла:

– Пойдем, сынок. Не будем и дальше плохо влиять на «невинных овечек».

– Ты на что намекаешь? – взвыла баба.

– Да ни на что! – повысила голос Елена. – Идем… – более спокойно позвала сына.

Девицы наконец отпустили свою жертву, и Гнески ушли под громкий шепот об известном извращенце. Когда сели в лимузин, мать взяла его за руку:

– Прости. Я знакомилась с ними по отдельности, они показались мне милыми девушками. Но ведь и тебе они понравились, раз ты с ними зажимался?

– Не совсем, – отрицал парень, радуясь про себя, что брюки у него темные, и мокрое пятно на них почти незаметно. – Просто я не мог вырваться из наглых лап.

Женщина вздохнула:

– Отец прав – ты слабенький. Я тоже считаю, что тебе надо подкачаться. Давай