"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович

— Олег, — строго посмотрела на него жена. — Не выражайся при дочери. И перестань качаться, затошнит.

— Нет-нет, — пробормотал сыщик. — У меня, знаешь ли, превосходный вестибулярный аппарат.

— Меня затошнит! — рассердилась Ирина Геннадьевна. — А ну, стоп, кому говорят!..

Брок замер в полуфазе — с наклоном под сорок градусов. И, пожалуй, упал бы, не подхвати его супруга за шиворот. Вернув мужниному телу вертикальную ориентацию, Ирина Геннадьевна горестно покачала головой:

— Эх ты!.. Все-таки ничего так и не понял. При чем тут тот ты?

— Как ты сказала? — дернулся Брок. — «Чем тут тот ты»? Это что за язык? На китайский похож. Ты знаешь китайский? Я — нет. Как же я могу что-то понять? Твои обвинения, знаешь ли, Иринушка, при всей моей любви и уважении к тебе…

— Молчать!.. — вскочила Ирина Геннадьевна, хватаясь за голову. — А то я тебя сейчас допрашивать начну. С особым пристрастием. И применением пыток.

— А как же Европейская конвенция о защите прав человека? — запротестовал сыщик.

— Я — твоя конвенция, — положила супруга тяжелую длань на плечо мужу. — Ныне, присно и во веки веков.

— Аминь, — с некоторым сомнением кивнул Брок. — И все-таки, Ирусик, ты зря вот меня не дослушала. Ведь тот я, который там, ты не поверишь, но он… — сыщик снизил голос до едва слышного шепота, — …не женат. Представляешь, безобразие какое? — закончил он уже на повышенных тонах. — Вот где самое-то важное! Вот о чем в первую очередь думать-то надо. А вы — «старик, старик»!.. Да что старик — тьфу! Меня, так сказать, спасать надо. Вот ты-то у меня тут, конвенция моя ласковая. И я у тебя тут. А как же я там без своей Иринушки?!.. Без доченьки Сашеньки! Один-одинешенек!.. Бедный, несчастный, неухоженный, необласканный… — И сыщик заплакал вдруг, тихонечко подвывая и размазывая по щетинистым щекам (побриться он не успел) скупые мужские слезы.

Сашенька смущенно опустила глаза, Мирон отвернулся. И парень, и девушка тоже почувствовали, как защекотало в носу и запершило в горле. Ну а Ирина Геннадьевна и вовсе зашмыгала носом. Прижалась к мужу, пригладила его непослушные вихры:

— Не плачь, хороший мой. Все уладится. Пойдешь Мирошу провожать — загляни к Олежке. Передай привет от меня. И… Слушай-ка!.. А помоги ему там меня найти!.. Мирон, — дернула она за рукав юношу, — а я там в принципе могу быть?

— Конечно, можете, — пожал плечами парень. — Только я вас там ни разу не видел.

— Я найду, — звякнувшим сталью голосом, словно и не плакал только что, заявил Брок. — Я помогу. Я соединю любящие сердца!

— Но он там даже и не знает маму, как он ее может любить?.. — засомневалась Сашенька.

— Да что ты говоришь-то такое?! — возмутился сыщик. — Чтобы я — и не любил маму?.. Мало ли что… Подумаешь, не знает!.. Знать, скажу я тебе, вовсе не обязательно. А вот любить — обязан. Я знаю: он ведь чувствует, что любит… Не догадывается только — кого. Вот я ему и подскажу. Пошли, Мирон.

— Куда? — удивленно заморгал юноша.

— В твое измерение, разумеется.

— А… как?.. — совсем растерялся Мирон.

— Как-как… Через чердак!.. — передразнил парня сыщик.

— Надо же, понял-таки!.. — обалдела Ирина Геннадьевна.

Брок не хотел брать с собой Сашеньку. Честно говоря, он опасался, что дочь так и останется в параллельном мире, не захочет возвращаться без Мирона. Но Александра уперлась как танк. Иного выхода, чем взять ее с собой, сыщик попросту не видел. То есть, видел один: ударить дочку чем-нибудь тяжелым по голове и связать, — но даже подумать о подобном Брок не мог без крайней к своим мыслям неприязни. Он вообще уже стал в последнее время подумывать, что мысли его распоясались совершенно, потеряли последние остатки совести и ведут себя безответственно. Стоило бы обдумать применительно к ним решительные меры, да вот беда — то самое обдумывание пришлось бы совершать опять же с помощью мыслей. А там уж что за обдумывание получится? Рука, как известно, руку моет.

Короче говоря, Брок тяжело вздохнул и дочку взять с собой согласился. Позвал заодно и супругу, но та отговорилась наличием кучи дел: немытая посуда, закончившийся хлеб, нестиранные броковские носки и множество подобных — действительно неотложных и крайне важных.

Правда, Ирина Геннадьевна отозвала дочь на кухню, и минут пятнадцать они там о чем-то возбужденно шептались. Брок подошел на цыпочках к двери, но Мирон вытаращил на него такие возмущенно-огромные глаза, что сыщик лишь крякнул и буркнул: «Да я пить просто хочу!»

Когда Сашенька наконец вышла из кухни, синие глаза ее сияли. «Разрешила ей все же Ирусик остаться!» — содрогнулся Брок от зловещей мысли. Но озвучивать пока ничего не стал. Во всяком случае, именно он, а не супруга, будет с дочерью там, когда настанет пора возвращаться. Разумеется, учитывая три «если»: если какое-либо там вообще существует; если они смогут туда попасть; и если будет возможность оттуда вернуться.

Учитывая третье «если», сыщик тоже зашел на кухню и особенно горячо попрощался с женой, чем вызвал даже некоторое смущение последней:

— Ну, что ты меня тискаешь, как подросток-переросток школьницу? Какой-то у тебя гормональный всплеск, ей богу! До вечера подождать не можешь?

— Если он будет, вечер, — многозначительно поджал губы Брок.

— Типун тебе на язык! — оттолкнула мужа Ирина Геннадьевна. — Куда же он денется?

— Он-то, конечно, никуда, — скорбно вздохнул сыщик, — а вот я…

— Да ладно тебе, — замахала руками супруга. — Мирон, вон, оттуда сюда пришел — и жив-здоров.

— Назад же он еще не вернулся.

Ирине Геннадьевне крыть на это было нечем. Поэтому она попросту чмокнула мужа в губы, легонько подтолкнула в спину и шепнула:

— С богом!

Пока троица покорителей иномира одевалась в прихожей, хозяйка квартиры стояла в кухонном дверном проеме, сложив на груди руки. Затем подошла и каждого поцеловала в щеку. Даже Мирона. И Брок почему-то даже мысленно не стал возмущаться. Лишь защемило слегка сердце, да затуманился взор. Но сыщик быстро взял себя руки и приказал спутникам сесть на дорожку. Но, поскольку стульев в прихожей не было, пришлось ограничиться непродолжительным приседанием. А затем один за другим, словно десантники самолет, Саша, Мирон и Брок быстро и молча покинули уютную квартиру. Правда, настоящие десантники могли хотя бы надеяться на верные парашюты, а у сыщиков-исследователей не только их, но и вообще ничего не было (только лишь Сашенька захватила ноутбук и цифровую фотокамеру). Да и впереди их ждала не твердая земля, а зыбкая неизвестность.

Впрочем, первоначальный маршрут — до дома номер восемь по Нагорному переулку — Саше с Мироном был вполне знаком. Да и Брок в прошлый раз не добежал до него совсем немножко. И этот отрезок пути троица проделала в полном молчании. Отчего-то не хотелось говорить. Каждый думал о своем. Сыщик, например, все о том же: считать или не считать чудом существование параллельного мира; оставлять ли в том мире Сашеньку, если она заупрямится и возвращаться откажется; успеет или не успеет он написать сказку на конкурс… Тут еще Брок вспомнил о рукописи, что дал ему вчера мальчик Костя. Она, кстати, так и лежала во внутреннем кармане пиджака. Сыщик машинально вынул листы и зачем-то переложил их в пальто.

Вот ведь незадача! Костик ведь тоже хотел поучаствовать в конкурсе, а теперь, получается, что он парня подвел… Ну, то есть, пока еще не подвел, но подведет ведь, если не прочитает, не поправит, не отдаст Косте рассказ вовремя… А на все про все — лишь два дня осталось, не считая сегодняшнего. Так что свой рассказ теперь уже точно не написать!..

Брок очень расстроился. И даже не сразу понял, что они уже пришли. Очухался лишь, когда уткнулся в спину остановившегося Мирона.

— Что? — многозначительно пошевелил бровями сыщик.

— Вот, — лаконично ответил Мирон, махнув на обшарпанную дверь подъезда в старом двухэтажном доме.