Похититель бессмертия - Таран Хант

голову, и в тот же миг на меня буквально свалились Тамара с Индиго. Задыхающиеся, измотанные – но живые и невредимые.

– Ты что творишь? – возмутилась Тамара, увидев меня. – А ну живо внутрь!

Я не стал тратить время на спуск по ступенькам – просто спрыгнул с высоты шести футов. Приземлился неудачно: крепко отшиб ноги. Но сразу же вскочил и метнулся в кабину.

Тамара и Индиго спрыгнули следом, но я уже успел запустить двигатели. Звезда снаружи полыхала так, что, кроме нее, ничего не было видно. Рассеянный свет заливал уже и теневую сторону «Безымянного». Древний корабль, истерзанный, полуистлевший, в последний раз предстал перед нами во всем своем мрачном великолепии.

– Давай взлетай! – крикнула Тамара, и я врубил полный ход, уже не заботясь о том, чтобы не повредить «Безымянный». Даже если весь воздух с «Безымянного» выйдет через пробоину, через пару минут это будет уже не важно: скоро весь корабль превратится в пепел.

Сердце кольнуло при мысли о живых существах, что населяют его. О всех несчастных, измученных творениях Мары Чжу, которых она бросила здесь. Я ничем не мог им помочь. Пытался, но они меня чуть не убили. И все равно несправедливо было оставлять их тут умирать. Мысленно я коротко, но горячо взмолился о покое для их душ, каких ни на есть.

Но Тамара и Индиго, по крайней мере, здесь, со мной.

– Почему так долго? – спросил я, выжимая максимум из двигателей, чтобы обогнать волну света и раскаленной материи.

– Похоже, я чем-то спровоцировал бортовой компьютер, – признался Индиго. – И он прислал своих ботов. Я заблокировал все двери, чтобы без помех завершить передачу данных, но боты все равно пытались проникнуть внутрь.

– А потом вдруг замерли, все как один, – подхватила Тамара, – безо всякой видимой причины. Возможно, как раз в этот момент сгорел Сновидец.

Или это мои боты отключили своих «собратьев».

– Рад, что вы вернулись, – сказал я.

– А мы-то как рады, – вздохнула Тамара.

Как только «Гадюка» разогналась достаточно, чтобы обогнать волну, я в последний раз оглянулся на «Безымянный». Но увидел только яркий-яркий свет.

88. Письмо с того света

– План был надежный, пока я не обдумала его сама, – заявила Тамара.

– Что-то я не слышал от тебя альтернативных предложений, – язвительно отозвался я.

На «Гадюке» были удобные места для сидения, но мы почему-то уселись в кружок на полу. В открытом космосе постоянно вести корабль вручную не было нужды. Я просто включил автопилот и выставил курс куда-то в сторону Республики: рано или поздно нам все равно понадобится топливо, еда и другие припасы. А шансов нарваться на полицию там гораздо меньше, чем в Марии Нова.

Тамара сидела, скрестив ноги и жадно обхватив ладонями большую кружку кофе. Теперь, приняв душ и надев чистую футболку из запасов Бенни, она уже не так сильно смахивала на привидение.

– Разве я говорю, что он плохой? Разумеется, я согласна, иначе не изменила бы родине ради Посланника и жалкого пирата.

– Эй, полегче! – в шутку надулся я. Индиго прятал улыбку за своей кружкой кофе. Он тоже принял душ и переоделся в какой-то халат из гардероба Квинт. А еще погасил свои огни, и лицо больше не подсвечивалось призрачно-синим. Само шейное кольцо теперь ничем не отличалось от обычного украшения. В человеческой одежде, с влажными волосами и синяком в полщеки, он уже ничем не напоминал оживший ночной кошмар, который тогда явился к нам через дыру в корпусе «Безымянного».

Теперь у них у обоих был спокойный, беззаботный вид. Им было хорошо.

И мне тоже. Особенно после душа.

– Проблема в том, как все собрать воедино, – продолжала Тамара, активно жестикулируя рукой, не занятой кружкой. – У каждой из сторон есть копия данных, но никто не знает, что у кого-то тоже есть. Судя по нашей копии, все остальные тоже с пробелами. Чтобы собрать данные полностью, нужно сличить все три экземпляра. Но никто не знает, что это можно сделать. А если б и знали, не согласились бы.

– Да, на сотрудничество вряд ли можно рассчитывать, – согласился Индиго.

Тамара кивнула:

– Кто-то должен сделать первый шаг. Причем надо, чтобы это была какая-нибудь важная шишка.

И тут мне в голову закралась совершенно безумная мысль. Не иначе мой бес, довольно хихикая, притащил ее туда, не в силах поверить шальной удаче. Это был бред чистой воды. Без всяких подробностей, без четкого плана. Но если начинить этот бред логикой Тамары и мудростью Индиго, он мог дать реальные результаты.

– А знаете, – сказал я, широко ухмыляясь, – я, кажется, придумал.

* * *

Парнас был точно таким, каким я его помнил: яркое солнце, голубое небо.

Кабинет сенатора Тодда Кетеля оказался всего несколькими этажами выше той темной тайной комнаты, где мы беседовали с Квинт. Обстановкой, кстати, ее и напоминал, на столе даже стояли похожие старинные часы. Видно, сенатор питал к ним слабость.

Тодд Кетель. Кетель, Тодд. Сенатор Кетель. Тодд. Уже не просто безликий «сенатор». Теперь я знал, как его, ублюдка, зовут.

В ожидании аудиенции я взял часы и принялся разбирать прямо у него на столе.

Кетель, задыхаясь, влетел в свой кабинет спустя каких-то десять минут. Выглядел он точь-в-точь как на голографических экранах в городе: длинное, когда-то красивое, а теперь постаревшее лицо со впалыми щеками, но волевым подбородком. Замер на пороге, глядя на меня широко раскрытыми испуганными глазами и тяжело дыша, как загнанный олень.

Но надо отдать сенатору Кетелю должное – он быстро взял себя в руки. Глубоко вздохнул, выпрямил спину, поправил галстук. Плотно закрыл дверь, прошел к столу и сел напротив меня.

– Мистер Рен.

Какая прелесть.

– Вы же понятия не имеете, что произошло, верно? – предположил я.

Опять же, к чести сенатора, ни притворяться, ни лгать он не стал. То, что я взял и явился средь бела дня прямо сюда, к нему в кабинет, да еще без всякого импланта в голове, не оставляло сомнений: я выяснил, кто он такой.

– Верно, – признался он, откинувшись на спинку кресла и настороженно глядя. – После того, как Алисия…

Я отложил часы в сторону.

– Алисия?

– Алисия Квинт, ваш наблюдатель.

А, значит, Квинт – это все-таки фамилия…

– А, ну да. Но после ее гибели…

– Алисия погибла? – переспросил сенатор, цепко вглядываясь мне в лицо: вдруг удастся понять по нему еще что-нибудь?

– И не только она. Все погибли: и Лия, и Бенни, остался только я. Философский Камень теперь у меня в руках. Разумеется, правительство Республики также получило копию.

Сенатор все так же сидел, непринужденно откинувшись на спинку кресла, но в глазах появился расчетливый блеск.

– В данных, которые получила Республика, обнаружены некоторые пробелы, – сказал он. – Мне бы хотелось обсудить с