Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов - Мак Рейнольдс

— Добро пожаловать на Землю! — заявил он, пыжась перед камерами. — Нам выпала честь присутствовать при историческом событии. Несомненно, в будущем наши потомки, оглядываясь назад, вспомнят…

— Прошу прощения, — перебил с улыбкой Граннон Тайр 1852–К, — но я хотел бы получить ответ на свой вопрос. Вы представляете правительство?

— А? Что? Да, конечно. Гарри Смит, губернатор Коннектикута, того чудесного, процветающего штата, в котором вы сели, к вашим услугам. Я…

— У меня сообщение от греффа Марина Сидона сорок–восьмого–Л, — прервал инопланетянин. — Он распорядился, чтобы я поставил вас в известность о следующем: ровно через месяц он обратится с речью ко всем народам Земли по весьма серьезному поводу.

Губернатор перестал притворяться, будто ведет разговор.

— Кто? — выдавил он. — Какое сообщение?

Граннон Тайр 1852–К по–прежнему улыбался, но вид у него был такой, словно он общается с умственно отсталым ребенком. В голосе пришельца прозвучали ледяные нотки.

— Грефф просит вас передать, что представители всех государств планеты должны собраться через месяц, чтобы выслушать его. Ясно?

— Да вроде бы. Но…

— Тогда на сегодня все. Счастливо оставаться, — и инопланетянин поднялся в корабль, отверстие в борту которого немедленно исчезло.

— Разрази меня гром, — пробормотал губернатор Гарри Смит за секунду до того, как закончилась телетрансляция.

Месяц ожидания одним казался нескончаемо долгим, а для других промчался в единый миг. Он был наполнен страхами и дурными предзнаменованиями, восторгами и предвкушением чего–то необычного. Чем ближе становился назначенный срок, тем сильнее возрастало напряжение.

Ученые и дикари, политики и революционеры, банкиры и нищие, почтенные матроны и уличные девки — все без исключения считали дни, отделявшие мир от события, которое изменит жизнь каждого.

Газетные обозреватели, радиокомментаторы, уличные ораторы ожесточенно спорили о том, что будет содержаться в сообщении. Общественное мнение, несмотря на заявления отдельных паникеров, постепенно склонялось к тому, что пришельцы откроют новую эру в истории человечества.

Кто–то рассчитывал, что землянам окажутся доступны сокровеннейшие тайны Природы. Другие уповали на то, что за одну ночь на планете сгинут без следа все и всяческие болезни, а человек присоединится к своим космическим собратьям и станет заодно с ними управлять Вселенной.

Делегаты со всех концов света, от народов, народно- -стей и племен, которые раньше даже и не мечтали о том, чтобы послать своих представителей на столь внушительную по составу участников международную конференцию, прибывали в Нью–Йорк. Здание ООН сочли неподходящим для проведения заседаний, а потому, по зрелом размышлении, остановились на Мэдисон–сквер–гарден.

Греффа Марина Сидона 48–Л сопровождали Граннон Тайр 1852–К и дюжина зеленокожих верзил в форме, по всей видимости охранников, хотя оружия при них как будто не было — ни оборонительного, ни наступательного. Грефф выглядел этаким благообразным джентльменом пожилого возраста. Его походка была размеренней, а цвет и покрой тоги — консервативней, нежели у Граннона Тайра 1852–К, который, очевидно, являлся его адъютантом. Марин Сидон не позволял себе никаких вольностей, напротив, демонстрировал на каждом шагу вежливость и тактичность, однако чувствовалось, что столь многочисленное собрание действует ему на нервы.

Открыл заседание президент США Хэнфорд, который в нескольких словах подчеркнул важность созыва конференции, а затем представил участникам Граннона Тайра 1852–К. Тот также был краток, но слова его произвели впечатление разорвавшейся бомбы — по крайней мере, на половину зала.

— Граждане Земли, — начал он, — имею честь представить вам Марина Сидона сорок–восьмого–л, греффа Солнечной системы, назначенного на этот пост Модре–ном, Габоном Картисийским, которому подчиняется Солнечная система вместе с планетой Земля. Поскольку английский язык играет в вашем мире роль универсального, грефф обратится к вам именно на нем. Насколько мне известно, те, кто не понимает по–английски, смогут воспользоваться услугами переводчиков, — он повернулся к греффу, прижал правую ладонь к животу, а потом выкинул руку перед собой. Грефф ответил на приветствие и подошел к микрофону.

Делегаты вскочили и дружно зааплодировали. Овация продолжалась минут десять и начала стихать лишь когда на лице инопланетянина отразилось легкое недовольство. Президент Хэнфорд призвал аудиторию к порядку. Грефф оглядел собравшихся.

— Мне несколько не по себе, — признался он. — Я являюсь греффом Солнечной системы более четырех декалов, что составляет в земном летосчислении приблизительно сорок три года. Поначалу я служил Торену, которого затем сменил Модрен, нынешний Габон Картисийский, то есть правитель Солнечной системы и Земли.

Первым сообразил, что к чему, корреспондент Ассошиэйтед Пресс Ларри Кинкед.

— Он хочет сказать, что мы — чья–то собственность. Господи, еще один Чарли Форт[44]!

— За все четыре декала, — говорил между тем грефф, — я ни разу не выбрался на Землю, поскольку мне хватало дел на планете, которую вы именуете Марсом. Я не прилетал к вам не потому, что меня не заботило ваше благосостояние. Габоны Картисийские запрещают своим наместникам вступать в контакт с обитателями планеты, не достигшей по меньшей мере уровня развития Х–семнадцать. Земляне же, к моему глубокому сожалению, находятся всего лишь на уровне Х–четыре.

По залу пробежал ропот. Грефф сделал паузу, потом произнес:

— Я понимаю ваши чувства и потому, прежде чем перейти к сути, хотел бы обрисовать вкратце, как обстоят дела. Земля с давних пор, точнее, с момента, не отмеченного ни в одной из ваших летописей, входит в состав Картисийской империи. Габон (по–вашему — император) Картиса назначает греффов — наместников в звездных системах. Я был вашим греффом на протяжении сорока трех лет и обосновался на Марсе в силу того, что на Земле цивилизация только зарождается. По правде говоря, — продолжал задумчиво Марин Сидон, — за пять минувших тысячелетий имперские посланцы заглядывали к вам очень и очень редко. Как правило, исполненные суеверий земляне принимали их за сверхъестественные существа и поклонялись им, как богам, что, разумеется, было весьма приятно.

Ропот усилился, и греффа не стало слышно. Побледневший президент Хэнфорд умоляюще воздел руки. Когда в зале установилась относительная тишина, он повернулся к зеленокожему инопланетянину.

— Нам потребуется немало времени, чтобы осознать услышанное. Вероятно, каждому из делегатов хочется задать вам тот или иной вопрос. На мой взгляд, самый насущный из них тот, который не дает покоя всем присутствующим… Вы упомянули, что не прилетали к нам, поскольку мы не достигли уровня Х–семнадцать. Что же заставило вас поступиться традициями?