Живые в эпоху мёртвых. Дилогия - Александр Иванин

  Прямо перед Кощеем стояли трое юношей и та смазливая сученка, треснувшая его вчера по самым колокольчикам. На подростках были большие клеенчатые фартуки, резиновые перчатки до локтей и прозрачные маски. И весь это наряд был уляпан кровью. За большим белым конторским столом расположились двое мужчин и женщина в возрасте. За спиной у Кощея стояли двое вооруженных конвоиров. Вот такая веселая обстановочка.

  Кощей упал на колени и заблажил:

  - Не мучьте меня, прошу очень. Я так все скажу. Лучше убейте сразу. Больной я слишком. Совсем больной. Если припадок начнется, то нет ничего хуже. Я на все готов. Я много всего знаю. Больше чем все остальные.

  Не дожидаясь вопросов, он начал сливать всех подряд. Кощей говорил, не останавливаясь и стоя на коленях. Он подробно рассказывал о работорговца, хедхантерах, покупателях, рынках, списках, методиках работы и всем, что знал. Он говорил и говорил, старательно обходя свою скромную роль и место в этом бизнесе.

  Кощей очень боялся потеряться или запутаться, когда начнут задавать вопросы.

  Совсем нехорошее он почувствовал сразу. Крепко сложенный юноша в окровавленном переднике внезапно побледнел. В это время Кощей рассказывал, как Жупел привез на рынок двух смазливых малолеток, а потом, напившись, начал угощать сладкими девочками всех желающих.

  Кощей сковырнул языком самую крайнюю капсулу, раскусил ее зубами и отправил под язык, старательно разбавляя слюной острую горечь во рту. Парень пнул его прямо в лицо, опрокинув на пол. Он бил кощея до тех пор, пока его не оттащили. Но к тому времени Кощея уже скрутила болезненная судорога, он забился всем телом и вырубился.

Глава 24

  Софьюшка работала в институте, при котором находился завод экспериментальных разработок, где уж много лет трудился Федор.

  Они существовали параллельными жизнями, практически не пересекаясь. Сближаться они начали постепенно по мере того как старик терял связь со своими родными. Все началось с одного из апрельских субботников, когда его отправили к патентоведам чинить ветшающие стеллажи и собирать новую мебель. Конечно, до этого момента он знал ее по имени, даже общался несколько раз, когда заходил к ним в отдел патентов и разработок за типовыми альбомами или мудреными руководствами, но впервые он заметил ее именно тогда.

  Его так удивило, что небольшая комнатка буквально утопала в цветах. Цветочные горшки разных форм и размеров оккупировали подоконник, спускались на пол, расползались по шкафам, полкам, стеллажам и, вообще, занимали любое свободное пространство. Собирать мебель в такой обстановке было сложновато, постоянно приходилось переставлять горшки с цветами. Цветовод-диверсант встревоженно порхала вокруг них со своими ахам, охами и переживаниями за какую-то цикламену или гибискус.

  Молодой рабочий Андрей сначала недовольно ворчал, а потом психанул и начал орать, что не нанимался быть озеленителем и таскать горшки со всяким силосом из угла в угол. У него сегодня футбол, и он торопиться, а вот без горшков он уже давно бы все закончил. Федор, разумеется, осадил хама и заставил его извиниться. Софьюшка с широко распахнутыми глазами стояла, прижавшись спиной стенке и тиская в руках очередной горшок со сверхценным представителем флоры. Она была так беззащитна и уязвима, что Федора это проняло до самого нутра.

  Андрея все же пришлось отправить восвояси. Ну не мог молодой рабочий разговаривать без мата. Ничем другим связывать обычные слова он не умел. Федор провозился с мебелью до самого вечера. Параллельно он успокаивал Софьюшку, хваля ее за чудесный сад, в который она сумела превратить свой кабинет. Она очень переживала за то, что так обременила своими цветами Федора. Федор успокаивал ее, говоря, что сам очень любит цветы. Конечно, он изрядно привирал на счет своих пристрастий к цветоводству, но так было нужно. В итоге Софьюшка расчувствовалась и подарила ему аж три самые любимые цветка. Федор не знал, что с ними делать и унес домой своей Гале.

  Потом оказалось, что они живут недалеко друг от друга и ходят домой и на работу практически по одной и той же дороге, только Софьюшка ходит по главным улицам, а Федор срезает путь по всяким подворотням, так было значительно короче. Они оба любили прогуляться пешком, а не жаться в переполненном общественном транспорте.

  С этого самого дня Федор и начал сближаться с Софьюшкой.

  Федор уговорил ее ходить вместе коротким путем, причем сделал это без всякой задней мысли. В ее лице он нашел благодарного слушателя, с которым можно поделиться самым сокровенным. Софьюшка рассказывала ему о себе. Со временем эти разговоры по дороге превратились для него в необходимость.

  Софьюшка раньше была за мужем, но никак не могла родить. Они с мужем обращались к врачам, но выяснилось, что ее бесплодие неизлечимо. Муж со временем охладел к супруге и нашел новую спутницу. София его даже не осуждала, а наоборот винила себя и свою болезнь. Она с горечью в голосе называла себя пустоцветом.

  После развода София так и осталась одна. После размена общей жилплощади ей досталась комната в коммунальной квартире, где она и жила до настоящего времени. Софьюшка была очень мягким и добрым человеком, стоически переносящим все жизненные неурядицы и удары судьбы.

   Действительно близки старик и Софьюшка стали после страшного трагического события. Он тогда уже больше года жил в общежитии.

  Совершенно неожиданно к нему на работу пришла Галя и сказала, что Борис, Диана и Антошка погибли. Старик сразу бросил все свои дела. Они вместе на его стареньких жигулях поехали за город в коттедж к сыну.

  Ворота загородного дома были распахнуты настежь. Вездесущие зеваки заглядывали с улицы, силясь увидеть ну хоть что-нибудь во дворе, но в воротах и перед домом стояла милиция. Федора и Галю пропустили. Перед домом на носилках лежали накрытые кровавыми простынями три тела. Борис, Диана и Антошка были расстреляны из автоматов, когда заходили в дом. Входные двери, стена и крыльцо были буквально усеяны пулевыми отверстиями.

  Их расстреляли с улицы из-за забора. Перед каликой и воротами остались вмятые в мокрый снег протекторы от широких колес большой машины и множество зеленых автоматных гильз. В них разрядили три полные магазина. От калитки до крыльца было метров пять, не больше. Сложно было промахнуться.

  Галя кричала и убивалась, а старик уже ничего не чувствовал. Он просто сел перед крыльцом на мокрую холодную дорожку из аккуратно уложенной базальтовой брусчатки и смотрел на трупы. Он не помнил, как его завели в дом и усадили на скамеечку в прихожей.

  Похороны организовали друзья Бориса. Оля так и не приехала на похороны брата из своей Германии. На какое-то время Федора и Галю объединила вместе произошедшая трагедия, но потом он просто не смог ее выносить. Галя винила его абсолютно во всем.

  Старик написал отказ от наследства и снова вернулся в свою общагу.

  * * *

  Да! Вот оно! Кощей все вспомнил. Когда он закладывал капсулы, то обе розовенькие положил по обеим сторонам с края цепочки из капсул, следом шли: белая - с одно стороны и салатова с другой. Теперь нужно было вспомнить: с какой стороны он сколупнул розовую капсулу. Парень стоял слева от него. Получается, что он повернул голову направо, чтобы не заметили, как он достает из-за щеки капсулу и перекатывает ее на язык. Так, значить вторую капсулу нужно отколупывать справа. Только Кощей не помнил белую или салатовую он закладывал после розовой с правой стороны.

  Не важно. Кощей дотянулся языком до капсулы, скатил ее вниз и расусил. Язык ощутил кисловато - сладкий привкус. Значит, он не ошибся. Следовало отправить содержимое раскушенной капсулы под язык и перемешать со слюной, но не проглатывать.

  Капсула была с обезболивающим. Мучительная боль ушла, и судороги в мышцах отдавали в мозг только тупым давлением вместо острой боли.

  Кощей принялся высвобождаться от привязи. Его примотали полотенцами и, разорванными на широкие полосы, простынями к самой кровати. Целью было удержать его от падения и от вреда себе, так что спеленали его не туго. Сантиметр за сантиметр он выбирался из кокона как мотылек. Как только он высвободил одну руку - дело пошло быстрее. Но боль снова напомнила о себе. Далекая невнятная боль внизу живота остановила его.

  Свободными руками он раздвинул две полосы из старых простыней в районе таза. Кощей лежал совершенно голым на больничной клеенке, застилавшей матрас. Из его члена торчала трубочка, уходящая куда-то под кровать, а в анус была засунута пластмассовая трубка жерла калоприемника. Кощея это просто взбесило. Теперь он вдвойне ненавидел этих самых военных и их вызверенных малолеток.

  Вытаскивать трубочку из драгоценного пениса пришлось долго и аккуратно, чтобы не допустить членовредительства. Когда он освободился от катетера, из уретры выступила кровь. Калоприемник он быстро вытащил из ануса и вернулся к освобождению от пут. Это заняло мало времени, и Кощей осторожно сполз на пол.