Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

когда труп опознавать надо, но здесьто все ясно. Если даже они не хотят, чтобы мы следы препарата в крови нашли, у Кирсановой-то мы его уже нашли.

— А откуда они знают, что мы его нашли? — спросил Рауш. — Мы об этом кому-то объявляли?

Ксения дернула бровью.

— Если бы речь шла об обнаружении препарата, похитили бы три трупа, — сказала она, — до любой экспертизы. Такие нападения планируют, поэтому у них был бы здесь сообщник или они следили бы за зданием. А здесь нападение какое-то дурацкое. И тем не менее это снова Она, просто Она нас запутывает. Она ведет себя так, то будто она суперпрофессионал, то будто дилетант.

— Думаете, это нападение может быть просто отвлекающим событием? — спросил Макс.

Авалова пожевала губу.

— Я бы не исключала такой возможности, — сказала она, — но приоритетной её считать не стоит.

— Почему?

— Потому что в таком случае она скорее всего просто избавилась бы от трупов, — сказал Мациевский, — Можно было просто кинуть сюда коктейль Молотова или гранату. Ищи, устанавливай, кому и зачем это понадобилось.

— Согласна, — кивнула Авалова, — а так наша девушка опять оставила свой фирменный знак здесь. Мол, я здесь была, и я для вас неуловима, а главное, ей или им необходимы эти тела.

— Но зачем? — спросил Рауш.

— Не знаю, — сказала Ксения, — но нужны и именно эти два.

Звонок мобильного заставил вздрогнуть. Больше от номера абонента. Это была Кристина.

— Ну наконец-то, — сказала Авалова, — ты куда пропала?

Ответом ей был треск и шипение. Надеюсь, она ни во что не вляпалась, пронеслось в голове.

— Я в клинике Тополевича, — радостно сообщила Левонова, — говорить не могу.

Надежды были напрасны, подумала Ксения, хотя когда было иначе, если она вляпывается с шестнадцати лет?

— Ты там трезвая? — спросила Авалова.

— Абсолютно.

— Что ты там забыла? — поинтересовалась Ксения. — Ты что хочешь, чтобы тебя с асфальта соскребали, как Васкеса?

— Мне Штильхарт то же самое говорил.

— Твой Штильхарт умный человек, — сказала Авалова, — жаль, что мне с тобой приходится работать, а не с ним.

— Оставь свои колкости на время, — шептала Левонова, — я тут такое обнаружила, что у тебя волосы дыбом встанут.

Ксения тихо застонала, что ей еще не хватало?

— Ладно, — тихо сказала она, — слушаю.

— Соня Захарова жива, — прошептала Кристина, — я нахожусь с ней в одной палате.

Ксения расширила глаза. У неё, наверное, действительно волосы дыбом встали. Чего!?

— Тебя там ничем не обкололи? — честно спросила Авалова.

— Пока ещё нет, — неуверенно сказала Кристина, — меня приняли за посланницу какого-то центра, вообще явно с кем-то спутали.

— Крис, послушай, — обречённо бросила Ксения, — как такое может быть, как она может быть жива?

— Понятия не имею, — шептала Кристина, — но я сидела с ней рядом на одной кровати и разговаривала. Шрам от кинжала у неё наличествует, если тебе нужны доказательства… всё, не могу говорить, пока!

Раздались гудки.

— Крис, — прокричала Ксения, — Кристина!

Вот чертовка, прошипела про себя Авалова. Что за нелегкая её понесла в эту клинику? Ей было поручено просто собрать информацию и вернуться назад. Не может без приключений. Хотя, что уж говорить, в первый раз что ли? Кристина всегда предпочитала доверять своим собственным суждениям, не считаясь с мнением остальных, неважно, ошибались советчики или нет.

Не самая успокаивающая мысль.

Зато теперь понятно, куда делись трупы. Ну по крайней мере…

— Макс, — позвала она, — а тела Захаровой и Терехиной уже вскрыли?

— Нет, — сказал Рауш, — медики говорят, что сегодня как раз должны были.

Вот тебе и причина нападения на морг. Красиво, ничего не скажешь.

— А что случилось? — нетерпеливо допытывался Рауш. Ксения ожгла его взглядом.

— Случилось! — бросила она.

* * *

Парковки, больницы и морги всегда одинаковы по своему внутреннему убранству, а иногда даже и по внешнему. Такая нетривиальная мысль посетила Штильхарта, пока он осматривал металлические ворота подземного паркинга, недалеко от того места, где он устроил небольшой «вестерн», вот уж действительно преступника тянет на место преступления. Какая ирония. Оставалось надеяться, что никто из настоящих преступников сюда не заявился.

Наташу Штильхарт оставил на попечение Рида за городом, а сам отправился добывать информацию. Если Наташа действительно видела, как Александра Рыкова садится в машину, тогда сведения об этой машине должны остаться в каких-то записях данного учреждения, по крайней мере на это была надежда.

Паркинг управлялся из пункта охраны, расположенного возле выезда, где сидел за стойкой долговязый и худой старик в поношенной грязной куртке. Старика и Штильхарта разделяла стеклянная стена, оставляющая небольшую щелочку. Старик устремил свой взгляд в маленький телевизор. Показывали хоккей.

— Как игра? — громко спросил подошедший Флориан. Это был непраздный вопрос. Разговоры о спорте и выпивка сближали и облегчали разговор.

— Пока держимся, — ответил парковщик, — три раза в меньшинстве отбивались.

— Ничего, прорвемся, — сказал Флориан, — а у вас можно узнать информацию о машине, которая здесь стояла?

— Фью, — присвистнул парковщик, — а ты чьих будешь? С какого интереса спрашиваешь?

Флориан показал удостоверение.

— Ага, — сказал парковщик, — полиция, так с радостью. Какая машина? Когда она здесь стояла?

— Да лет восемь назад, — усмехнулся Штильхарт. Парковщик засмеялся.

— Да-а, — сказал он, — куда вас занесло. Ладно, у нас должна быть информация, секунду.

Парковщик отъехал на кресле и достал толстую синюю папку.

— Номер знаете? — спросил он. Штильхарт покачал головой.

— Только лицо и имя владелицы, — сказал он, — возможной владелицы.

Флориан вытащил фотографию.

— Александра Рыкова, — сказал он.

— Рыкова, — повторил парковщик, — нет, такой здесь нет. Ну-ка, дайте фотографию, я тогда работал, может, вспомню.

Парковщик некоторое время рассматривал снимок.

— Нет, — сказал он, — хотя, постойте. Да, я её видел один раз. Она приезжала на синей «Ауди», я почему вспомнил, хоккей тогда был, наши забили, а я пропустил шайбу, потому что девицей этой занимался.

— А что был за матч? — спросил Штильхарт. Парковщик почесал затылок.

— Какой матч, какой матч, — пробормотал он, — вспомнил, наши с «Цугом» играли, выиграли четыре-три по буллитам.

Штильхарт задал в телефоне поиск. Из подходящего выходило 20 декабря. За четыре дня до убийства.

— А номер машины у вас не остался? — спросил Флориан. — Случайно.

— Эээ, это надо смотреть архив, — сказал он, — вы не думайте, у нас тут всё записано. 20-е говорите?

— Ну если вы не ошиблись с матчем.

— Да нет, — сказал парковщик, щелкая клавишами, — вот, точно есть, «Ауди» GE 4325, так что была эта машина.

— Кому она принадлежит, не написано?

Раздался глухой хлопок. Стекло разлетелось в дребезги. Парковщик сполз с кресла и остался лежать на бетонном полу.

— Вы слишком быстро бегаете, господин Штильхарт, — раздался знакомый голос.

Естественно, тот самый тип, что заявился в центр Ломоносова. Значит, они