100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

К середине июня 1854 года экипажи пяти покинутых судов собрались у острова Бичи, где их ждал «Норт-Стар». Чрезмерно перегруженный «Норт-Стар» вышел в обратный путь 26 августа. К счастью, навстречу ему пришли два судна вспомогательной экспедиции Инглфилда, и моряки разместились на трех судах.

Без дальнейших происшествий они вернулись в Корк (южная Ирландия) в конце сентября 1854 года.

Через год, 10 сентября 1855 года, капитан американского китобойного судна Сидней Баддингтон встретил в проливе Дейвиса, на широте 67°, дрейфующий во льдах, вполне исправный корабль, на котором не было ни одного человека. Это был «Резольют», вынесенный льдами через проливы Мелвилл, Барроу, Ланкастер и Баффинов залив к центру пролива Дейвиса. Баддингтон благополучно привел свой трофей на родину.

Согласно закону, Белчер как начальник экспедиции, капитаны и старшие офицеры пяти брошенных в Арктике кораблей были преданы суду. Капитаны и офицеры были "оправданы с честью", и председатель суда, возвращая им шпаги, произносил лестные для них заключительные слова. Белчер был также оправдан, но в приговоре сознательно были пропущены слова "с честью", а председатель вернул ему шпагу молча.

Алексей Бутаков

Это море протянулось с северо-востока на юго-запад на 428 километров, ширина его доходит до 284 километров. С юга и северо-востока в Аральское море несут свои воды две громадные реки — Амударья и Сырдарья.

Под нижней рамкой карты Аральского моря, изданной Гидрографическим управлением советских военно-морских сил, справа некрупным, но четким шрифтом напечатано: "Составлена по карте Бутакова 1850 года"! Подвижнический труд этого человека по прошествии целого столетия со времени его опубликования служит целям и задачам сегодняшнего дня.

Служба в военно-морском флоте была славной традицией семьи Бутаковых. Алексей был старшим сыном в семье, которая дала России пятерых братьев-моряков. Он родился 7 февраля 1816 года в семье черноморского моряка И. Н. Бутакова, впоследствии вице-адмирала и одного из сподвижников выдающегося русского флотоводца М. П. Лазарева.

Все они, за исключением Дмитрия, погибшего от ран, полученных им во время героической обороны Севастополя в 1854–1855 годы, были адмиралами русского флота.

Позже Григорий Бутаков явился создателем тактики парового флота и основателем новой школы воспитания и подготовки морских офицеров; Иван Бутаков был кругосветным мореплавателем, дважды обогнувшим земной шар, причем одно из своих плаваний он совершил на фрегате.

"Паллада", одновременно с писателем И. А. Гончаровым; Владимир Бутаков был одним из героев севастопольской обороны.

С ранних лет отец часто брал Алексея с собой в далекие морские походы, прививал сыну любовь к морю и морскому делу. Рано узнал Алексей Бутаков тяжелую службу матросов и на всю жизнь сохранил уважение к их труду. С каждым новым походом у мальчика все более зрела мечта о собственных дальних плаваниях в океанских просторах. Он горячо полюбил флот и морскую службу.

В двенадцать лет Алексей Бутаков был зачислен в Морской кадетский корпус в Петербурге и в 1828 году произведен в гардемарины.

Морской кадетский корпус являлся в то время одним из лучших учебных заведений в стране. Большая заслуга в этом принадлежала адмиралу И. Ф. Крузенштерну, назначенному в 1827 году директором корпуса. Опытный, всесторонне образованный моряк и отличный воспитатель, первый российский "плаватель круг света" сумел в годы николаевской реакции решительным образом улучшить преподавание и систему воспитания в корпусе, запретив телесные наказания.

Гардемарин Алексей Бутаков учился хорошо, особенно выделяясь среди своих товарищей по корпусу успехами в навигации, мореходной астрономии, истории, физике и иностранных языках.

Каждое лето он проводил в плаваниях по Финскому заливу и Балтийскому морю на кораблях флота или на фрегатах Морского корпуса. Все свободное время Алексей Бутаков посвящал чтению любимых им описаний путешествий знаменитых мореплавателей в далекие страны, совершенствованию в английском и французском языках и спорту. Больше всего он увлекался хождением на шлюпке под парусами, буерным спортом и коньками.

21 декабря 1832 года, семнадцатилетним юношей, Алексей Бутаков был произведен в первый офицерский чин мичмана, окончив Морской корпус восьмым по списку. Одновременно с Бутаковым окончил корпус товарищ его по совместной учебе Г. И. Невельской — будущий выдающийся исследователь низовьев Амура, Татарского пролива и юго-западной части Охотского моря.

В числе лучших выпускников Бутаков был зачислен в офицерский класс. "По отличной их нравственности, — говорил об Алексее Бутакове, Геннадии Невельском и зачисленных вместе с ними в офицерский класс моряках директор корпуса Крузенштерн, — по наукам, по знанию их иностранных языков и особенно по примеченной в них страсти к усовершенствованию себя в высших науках, они подают несомненную надежду, что окажутся сего отличия весьма достойными…" После успешного окончания офицерского класса Бутаков был назначен вахтенным офицером на один из корветов Балтийского флота.

С первых дней службы молодой офицер столкнулся с безотрадной картиной бюрократизма, очковтирательства и казнокрадства, царивших на флоте. Однако прогрессивно настроенная передовая часть морского офицерства стремилась даже в этих условиях сделать все возможное для пользы и возвеличивания своей родины. Вопреки реакционной, верхушке морского ведомства передовые деятели русского флота — М. П. Лазарев, П. С. Нахимов, В. А. Корнилов, В. И. Истомин, А. П. Авинов, Ф. П. Литке и др. — направляли все свои силы на повышение боеспособности русского флота.

Бутаков был чрезвычайно прост в своих отношениях с матросами. Ежегодно, с детских лет, плавая на кораблях Черноморского и Балтийского флотов и разделяя с матросами опасности и трудности морской службы, он хорошо изучил характер русского матроса.

"Я не следую правилам наших нынешних отчаянных дисциплинистов в обращении с командою, — писал он отцу, — и оттого меня однажды спросил мой нынешний командир корвета — "отчего на вашей вахте люди работают лучше и усерднее, нежели на прочих?" Эти вещи убеждают меня… что добром можно заставить работать лучше, нежели палкой".

После окончания навигации зиму 1838–1839 годов Бутаков использовал для успешного изучения еще одного иностранного языка — итальянского. К этому же периоду относятся первые шаги Бутакова на литературном поприще. В журнале "Сын отечества" из номера в номер начинают печататься его переводные статьи на самые разнообразные темы, а "Библиотека для чтения" издает переведенную и литературно обработанную им повесть "Три яхты".

Не ограничиваясь занятиями литературой и итальянским языком, Бутаков совершенствуется в мореходной астрономии и знакомится с работами А. Гумбольдта — выдающегося немецкого естествоиспытателя, географа и путешественника. Особый интерес у него вызвала книга Гумбольдта "Фрагменты по геологии и климатологии Азии", содержавшая научные результаты его путешествия по России через Средний Урал на Алтай до китайской границы.

Впервые ознакомившись таким путем со Средней Азией, Бутаков уже в то время обратил внимание на обширное и своеобразное белое пятно, упразднение которого явилось впоследствии его громадной заслугой перед наукой, — никем не исследованное и не положенное на карту Аральское море.

В начале 1840 года молодой офицер, успевший за двенадцать совершенных им на Балтийском море кампаний зарекомендовать себя опытным, образованным и отлично подготовленным к трудностям флотской службы моряком, был назначен старшим лейтенантом на отправлявшийся в кругосветное плавание военный транспорт "Або".

Целью плавания транспорта являлась доставка различных грузов из Кронштадта в Охотск и Петропавловск-на-Камчатке. Однако, несмотря на ограниченность стоявших перед экипажем транспорта задач, Бутаков с особой ответственностью смотрел на свое участие в кругосветном плавании и прилагал усилия для успешного осуществления во время предстоявшего «вояжа» всесторонних научных наблюдений во славу родины.

"…Приготовления к вояжу, — писал Алексей Иванович, — совершенно овладели моим временем; мы будем производить наблюдения над магнитною стрелкой и над всеми ее капризами в разных частях земного шара… Кроме того, будут делаться барометрические наблюдения и вероятно опись какой-нибудь группы островов Тихого океана. Так как, по-видимому, все наблюдения, равно как историческая часть вояжа (если только мы оставим потомству описание наших деяний в обеих полушариях), достанутся на мою долю, то надобно приготовиться, чтоб приняться за дело надлежащим образом. Поэтому я теперь изучаю теорию магнетизма и электромагнетизма и также теорию барометрических наблюдений; знакомлюсь со всеми академиками — Купфером, Ленцом и пр. и скоро буду ходить на обсерваторию Академии наук, учиться у Купфера делать наблюдения над магнитной стрелкой".