Королева Тирлинга (ЛП) - Эрика Йохансен

«Элли».

Деревни были настолько удалены друг от друга, что вряд ли кто-нибудь организовал бы погоню за заговорщиками, но Торн всё равно настоял на дополнительных охранниках, и Джавель был вынужден признать его правоту. Из-за дождей уровень Крайза поднялся, и чтобы перевезти клетки через Бет Форд, нужны были ещё люди. При этом следовало обращаться с ними аккуратно: они легко могли получить повреждения, будучи сделанными из простого дерева и предназначенными лишь для пары поездок, и на них было удобно нападать.

― Пожалуйста, ― застонала женщина из клетки рядом с Джавелем, который даже подпрыгнул от неожиданности. ― Мои сыновья. Прошу вас. Верните их мне.

Страж Ворот закрыл глаза и затем снова открыл их. С детьми приходилось хуже всего, как и во время каждой отправки. Но Торн объяснил, что для Красной Королевы дети очень ценны, возможно, даже ценнее всего, что они могли бы привезти. Джавель собственноручно похитил нескольких: двух маленьких девочек из Лауэлла, малыша, едва научившегося ходить, и мальчика из Хейвена и одну малышку из Хеймаркета, взяв её прямо из колыбели. Клетки с детьми были четвёртой и пятой по счёту в ряду, прямо посередине, и он благодарил Бога, что его не назначили охранять их, хотя их обитателей всё равно было хорошо слышно. Малыши, особенно те, которых ещё рано было отнимать от груди, вопили почти непрерывно в течение первых двух дней поездки. Теперь они, к счастью, замолкли, так же как и остальные узники, у которых слишком пересохло в горле. У Торна едва хватало воды для охранников и мулов: по его словам, ещё несколько литров на каждого стали бы лишним грузом.

«Пока что ты мне нужен, ― подумал Джавель, глядя на Торна сквозь прутья клетки. ― Но если попадёшься мне как-нибудь ночью один, в Кишке... то больше меня не одурачишь».

― Пожалуйста, ― прохрипела женщина. ― Дайте мне моего младшего, моего малыша. Ему же нет ещё и полугода.

Джавель снова закрыл глаза: жаль, что он не посадил её в другую клетку. У неё были такие же светлые волосы, как и у Элли, и когда он вырывал сына у неё из рук, его внезапно поразила страшная уверенность: Элли видела его. Она видела всё, что он натворил. Эта уверенность немного ослабла, пока караван продвигался вперёд, а рассвет уступал место утру, но потом возникла новая проблема, о которой он не подумал раньше: как объяснить Элли её освобождение? Она была хорошей женщиной и скорее бы умерла, чем купила свою свободу страданиями других. Что она скажет, если узнает, что он сделал?

Когда Джавелю было десять, его отец отвел его на скотобойню, в приземистое здание из дешевой древесины, где он работал. Возможно, отец хотел таким образом научить его чему-нибудь, или он хотел, чтобы Джавель последовал по его стопам, но в любом случае этот поход привел к противоположному результату. Десятки молодых бычков, стоявших в ряд, молча ждали своей очереди на вход в это здание через огромные ворота. Но вот коровы внутри здания совсем не были тихими. Оттуда разносилась какофония звуков, мычание и визг, а за всем этим слышались тяжелые удары.

― Куда они уходят? ― спросил Джавель.

Но отец не отвечал и просто смотрел на него до тех пор, пока он не понял.

― Ты убиваешь их?

― А откуда, по-твоему, берётся говядина, сынок? Если уж на то пошло, то откуда, по-твоему, берутся деньги?

Когда они вошли в здание, запах крови и сильная вонь гниющих внутренностей тут же ударили в нос Джавеля, от чего его стошнило завтраком прямо на отцовскую обувь. Он запомнил этот запах на всю свою жизнь, но именно дверь скотобойни оставила глубокий отпечаток на детской психике Джавеля: широко открытая дверь, а за ней всепоглощающая тьма. Бычки зашли внутрь, они кричали в темноте и больше никогда не вернулись обратно.

Шесть лет назад, когда Элли забрали в Мортмин, Джавель тихо ехал позади отправки несколько дней, не зная, что планирует делать. Он мог видеть Элли в четвертой клетке, ее яркие светлые волосы были видны даже на расстоянии, но из-за решеток между ними словно лежала бесконечность. И даже если бы он смог успешно атаковать отправку, чего никому никогда еще не удавалось, куда бы они затем пошли?

Бычки, по крайней мере, не знали, что их ждало. Судьба же Элли всё лето отражалась у неё в глазах: это было то немногое, что Джавель помнил отчётливо. В Мортмине такой красивой женщине нашли бы только одно применение, так же как на скотобойне было лишь одно применение бычкам. Они заходили и больше не возвращались. Но теперь он заберёт её обратно. Он почти видел её сейчас, будто смутный силуэт в тёмном дверном проёме, и больше не слышал мольбы той женщины позади о своих сыновьях. В концов концов, она утихнет.

С каждой минутой становилось всё жарче, и мулы начали упрямиться. Они были кадарской породы, приученные к напряжённой работе и палящему зною, но, похоже, груз нравился им не больше, чем Джавелю. Ему не приходилось погонять их плетью во время пути, но сейчас уже не было иного выхода, и он вместе с Арном Бейденкуртом расположился перед третьей клеткой с плетьми наготове, если вдруг животные начнут притормаживать. Пользы это не принесло. Движение каравана постепенно замедлилось настолько, что Торн подъехал к клеткам и заорал на Йена, отвечавшего за мулов.

― Надо добраться до Демина к завтрашней ночи! Что такое с твоими мулами?

― Не знаю! ― крикнул он в ответ. ― Наверное, это всё из-за жары! Им нужно больше воды!

«Вот уж повезло», ― подумал Джавель. Они вчера миновали устье Крайза и уже проехали больше половины пути по подножьям гор Клейтон. На такой высоте даже после дождей не было воды. Через несколько сотен футов их ждал Аргайвский перевал, после чего оставалось лишь спуститься по Пиковому холму до Демина. Если бы только проклятые мулы продержались ещё пару-тройку часов, все бы смогли отдохнуть и легко преодолеть последний переход.

Жара достигла своего апогея и не спадала до тех пор, пока солнце не начало клониться за горизонт. Несколько раз Джавель видел, как Ален, ехавший рядом с клеткой впереди него, тайком передавал узникам чашки с водой. Страж Ворот подумывал было жёстко высказать ему за такое дело, ведь если Торн заметит, что карманник, попросту говоря, крадёт воду у мулов, то все бы об этом узнали, но он не произносил ни слова.

Ближе к закату женщина в клетке, которой, по-видимому, повезло обладать железной глоткой, возобновила свои мольбы. Её становилось всё труднее игнорировать ― особенно после того, как Джавель узнал, что её сыновей зовут Джеффри и Уильям, муж погиб в результате несчастного случая на строительстве пару месяцев назад, а сама она вновь ждёт ребёнка, и на этот раз ― девочку. Последнее беспокоило его больше всего, хотя он и не мог понять, почему. Элли никогда не была беременна: Стражники Ворот хорошо позаботились о том, чтобы обеспечить людей средствами контрацепции, да и оба они считали, что заводить детей в такое неспокойное время слишком рискованно. Тогда этот вопрос считался раз и навсегда решённым, но сейчас Джавель чувствовал лишь сожаление и тоску, несмотря на все те разумные доводы. Он удивлялся, как Торну не пришло в голову то, что им может попасться беременная женщина. Очень скоро, когда её отдадут в рабыни, она потеряет всякую ценность: работать она не сможет, и ни один мужчина не возьмёт её, беременную, в качестве игрушки.