Император без трона - Виктор Астахов

событиях минувших дней. Уничтоженная резиденция, пойманные наёмники и существа, выведенные в подземной лаборатории — едва ли таких союзников престало иметь рыцарскому ордену. Теперь и эта фраза про механизм, не раз услышанная ранее…

— А что же…? — Павел застыл, пытаясь справиться с внутренним барьером. Молчание продолжалось несколько секунд, в течение коих внимание всех офицеров, было приковано к лейтенанту.

— Хочешь разузнать про наших младших соратников? — неожиданно промолвил рыцарь, словно прочитав мысли Павла. — Знаю, как всё это выглядит в глазах нового адепта, но всё не просто. Такова цена прогресса и последующего величия. Моры — те создания, коих ты видел, это только начало, первые ступени будущих экспериментов магистра Ностера и вскоре, благодаря жертвам этих людей мы возвысимся, как возвысился сэр Каствуд.

— Магистр Ностер?

— Ностер Бреттонон, — кивнул собеседник. Казалось, одно это имя несёт в себе величие и страх. — Гениальный учёный и чародей, что промышляет опытами в центральной лаборатории форта Блэкстоун. Всё, что находилось в лаборатории сэра Каствуда и всех наших лабораториях есть плоды его умозаключений. У сэра Бреттона крайне богатая история. Формально он не является частью ордена, но это одна из ключевых фигур в нашей священной миссии.

— Центральная лаборатория? Но… ведь в форт, вскоре прибудет армия?

Со стороны окружающих послышались добродушные усмешки.

— Ты ещё слишком мало знаешь, сэр Сарктур. Поверь, всё рассчитано до мелочей и собранно в единую картину. Так, как завещал основатель нашего ордена и вдохновитель нового мирового порядка.

— Сэр Антарес?

— Нет… — проскрежетал голос барона. На сей раз исковерканный голос звучал куда более заряжено, словно в глубине его истлевшей души вновь затрещало пламя. — Фигура… куда более значимая.

— Более значимая, чем магистр нашего ордена? — Павел прихватил рукой изнывающий от потока информации лоб. — Теперь… я вообще ничего не понимаю.

— Тут и впрямь не всё так просто, но если кратко, то сэр Антарес — лидер ордена «Кроваого Креста». Магистр Бреттон является главой магов крови, а сир Тейн ведёт за собой тёмных эльфов. Но есть и тот, кто собрал нас воедино, дал цель и путь к её достижению, — рыцарь наклонился вперёд, во всей красе явив усатое лицо, отмеченное боевыми шрамами и взгляд серых глаз, лишённый всяких сомнений. Этот человек знал, о чём говорил и знал то, что многим было непозволительно. — Вопреки словам сэра Каствуда, ты не глупец, Павел и должен понимать, что всё в этом мире имеет причину и связь. Не просто так образовался орден «Кровавого Креста», а кровавые маги получили убежище. Не просто так и вымирающий эльфийский клан вдруг стал процветать, а наши соратники занимают ключевые посты в каждой имперской гильдии. Всё куда более масштабно, чем может показаться и заслуги эти принадлежат единственной фигуре, куда более могущественной, чем каждый из нас.

— Звучит так, будто речь о самом… императоре?

— Так и… есть, — вдруг проскрежетал голос. — Император без трона.

— Могу я узнать его имя?

— Скоро… ты всё… узнаешь, лейтенант. Скоро… вы встретитесь.

2

Прочные каменные стены, стопки книг, едва слышный треск пламени восковых свечей и глухие стуки дождевых капель по поверхности крыши. Расположенная на чердаке старой часовни коморка сменила за время существования множество хозяев, но сумела сохранить свой нетронутый первозданный вид. Возможно, дело было в некой атмосфере уюта, царившей в этом месте, а возможно, по счастливому стечению обстоятельств, все владельцы комнаты являлись бережными людьми. Да, именно людьми, ибо в стенах имперских фортов, редко находилось место для представителей других народов.

Нынешний владелец комнаты отличался любовью к коллекционированию, а предметами его коллекций становились исключительно значимые вещи, представляющие не только редкость, но широкой коллекционный потенциал. Символика имперских медалей украшала стены, как и редкие мозаики из солнечного стекла, коллекция охотничьих ножей и даже деревянные модельки грифонов, красующиеся на стареньком стеллаже. Каждая вещь неизменно занимала своё место, становясь частью всеобщего порядка, созданного дисциплиной и разумом.

Кристофсон сидел тихо. Дыхание его было тяжёлым, а пальцы сложились домиком. На сей раз лицо инквизитора оказалось свободно от стали лицеподобного забрала, что служило и средством защиты и религиозным атрибутом святого воителя. Он не был молод, не был стар, не был красавцем или тем более страхолюдом. Шрамы почти не бороздили лицо, повидавшее сотни сражений, высокий лоб нависал над густыми бровями, а хмурый взгляд глубоко посаженных карих глаз этим вечером тонул в раздумьях.

Оранжевое пламя свечей мягко поигрывало на стали, стоящего на столе шлема, отражаясь в глазах двух собеседников, восседавших за столом.

— Я, конечно, всё могу понять, — разведя руками, протянул глава миссионерского отряда. Голос его был естественен, хотя и отдавал ноткой наработанной годами язвительной фальши. — Но чтобы так… опрометчиво. Отец Клаурус? Я… я не понимаю!

— Я действовал так, как мне велела совесть, сэр Кристофсон, — смерил коллегу взглядом пожилой священник, что так же явил свой испещрённый морщинами лик. — И готов понести наказание за последствие своих решений.

— Ничуть не сомневаюсь, отец, — инквизитор покачал головой. — Вы всегда были и будете человеком чести и высоких моральных устоев. Но, неужели, вы считаете это правильным решением? — впервые в голосе Алексея прозвучало искреннее недоумение и вопрос, на который он не мог дать ответа.

Словно испытав великое преодоление, Клаурус кивнул в знак согласия. Их взгляды вновь пересеклись.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, отец. А что до тебя… Фарбрук.

Бывший командор форта расположился в уголке коморки, на ближайшем к окну месте. Как и всегда его тело укрывал поношенный, но надёжный дуплет и характерная гербовая накидка с символом золотой совы. Несмотря на крайне незавидное положение, лицо рыцаря более не тяготила хмурь и серость очередной бессонной ночи. Впервые за последние месяцы Виктор ощущал силу и покой.

— Если тебя не затруднит, конечно, — продолжил командир инквизиторов всё тем же спокойным тоном. — Что с тобой произошло? Ну, смотри. Почти за четыре месяца моих поисков ты не сделал ни единой ошибки. Не совершил ни единого проступка, способного хоть как-то подорвать твой авторитет в глазах солдат или высшего руководства. А здесь, появляется эта девчонка… и ты совершаешь такую глупую промашку. Одну за другой. В чём дело? Неужели, влюбился?

— Пять.

— Что пять?

— Пять месяцев,