Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2 - Александр Владимирович Семенков

его «Жития» был искренен в своем плаче: «О, горе тобе, бедный человече! Како можеши написати кончину господина своего! Како не упадета ти зеници вкупе со слезами! Како не урвется сердце твое от горкыя тугы! Чада моя, разумеите, яко уже заиде солнце земли Суздальской!».

Деятельность князя Александра шла по двум направлениям. С одной стороны, он занимается мирным строительством и упорядочением Земли Русской, он укреплял Русь, накапливал силы для будущей открытой борьбы. В этом заключается смысл его долголетних, упорных трудов по управлению Новгородом и Суздальской Русью. С другой стороны, подчинением ханам и исполнением их повелений он предотвращал татарские погромы, внешне ограждал созидательную работу на Руси.

Ордынские нашествия были величайшим злом, грозившим полной гибелью. Русь десятилетиями оправлялась от Батыева разгрома. При нашествии татары стремились до основания разрушить страну. Новое нашествие на Русь, подобное Батыеву, могло окончательно подорвать ее, уничтожить и ту внутреннюю силу, которая теплилась и начинала возрождаться. Поэтому политика св. Александра Невского сводилась к предотвращению нашествий. Он шел на все уступки, лишь бы только предотвратить ханский гнев на Русь. Для этого он добивался полным повиновением доверия ханов, пытался, как можно больше отдалить Русь от ханов и стать посредником между ними. Для этого он должен был становиться как бы наместником хана, от которого он получал саму власть, и возможность предотвращать всякую попытку мятежа.

Перед св. Александром стояла трудная задача сдерживания возмущенного и озлобленного народа. Одно возмущение могло разрушить плоды многих лет его трудов. Поэтому он подчас силой и принуждением заставлял народ смиряться под татарским ярмом, постоянно сознавая, что народ может выйти из-под его власти и навлечь на себя ханский гнев. Александр Невский попытался образумить строптивых земляков, но новгородцы взбунтовались, и в городе вспыхнуло новое восстание, в ходе которого был убит новгородский посадник Михалко Степанич. Великий князь, опасаясь нового нашествия татар, вынужден был жестоко подавить восстание новгородских смердов, казнить советников юного княжича, а самого его под крепким караулом отправить в Суздаль. В 1259 году численники вновь вернулись во Владимир, а затем в сопровождении великого князя направились в Новгород, где «изочтоша всю землю Новогородскую и Псковскую, точию не чтоша священического причета».

Русский князь становился как бы на сторону хана. Он делался подручником ханских баскаков против русского народа. Св. Александру приходилось осуществлять ханские приказы, которые он осуждал как пагубные. Но для сохранения общей главной линии спасения Руси он принимал и эти приказы. Только с этой точки зрения понятно все дело жизни св. Александра Невского. Эта трагичность положения между Ордой и Русью делает из св. Александра мученика. С мученическим венцом он входит и в русскую Церковь, и в русскую историю, и в сознание народа.

79.3. Русские летописи о борьбе Руси с иноземными захватчиками

В 1262 году по городам Ростовской Земли прокатилась волна восстаний против Орды. Созданный после этих событий летописный свод, определяемый Д.С. Лихачевым как летописный свод Марьи, «весь проникнут идеей необходимости крепко стоять за веру и независимость родины. Именно эта идея определила собой и содержание, и форму летописи. Летопись Марьи соединяет в своем составе ряд рассказов о мученической кончине русских князей, отказавшихся от всяких компромиссов со своими завоевателями»31.

К повествованию этого рода относятся: рассказ о гибели мужа Марьи – Василька Константиновича в 1238 году в битве на реке Сити, рассказ о перенесении тела великого князя владимирского Юрия Всеволодовича во Владимир. Князь был убит в сражении на Сити, и его тело с поля боя сначала было перенесено в Ростов, а потом во Владимир. А также к этому циклу относится запись под 1246 годом об убиении в Орде Михаила Черниговского, отца Марьи.

В Лаврентьевской летописи в рассказе о Юрии Всеволодовиче подчеркивается не только воинская доблесть князя. Он отвергает предложение захватчиков мириться с ними, говоря, что «брань славна луче есть мира студна». Князь говорит: «Лучше добрая война, чем худой мир». Но летопись говорит и то, что его гибель – это страдание за христианскую веру.

Идея безграничной преданности долгу и вере с большой силой проявляется в рассказе о Васильке и в записи о гибели Михаила Черниговского – они не изменяют православию и не соглашаются признать «поганую» веру захватчиков. Такая трактовка причин гибели русских князей в годы монголо-татарского ига должна была восприниматься не только как подвиг страдальцев за веру, но и как мужественное выступление за честь Русской земли. Захваченного в плен Василька враги пытаются заставить признать их «поганские» обычаи, «быти в их воли и воевати с ними». Но князь не поддается ни уговорам, ни угрозам: «Никако же мене не отведете христьяньское веры, аще и велми в велице беде есмь». Михаил Черниговский, вызванный в Орду, отказывается «поклонитися огневи и болваном», за что «от нечестивых заколен бысть».

Со второй половины XIV века ведущее место в летописании и создании других историко-литературных памятников переходит к Москве, которая при Дмитрии Донском взяла на себя инициативу борьбы с Ордой. Они пишутся в Троице-Сергиевом монастыре, и в московских монастырях. В этих сочинениях проводится идея единства Руси, общности её киевского и владимирского периодов, ведущей роли Москвы в объединении русских земель и в борьбе с Ордой. Таким летописным сводом стал московский «Русский хронограф».

Уже в это время в московских летописных сводах возникает мысль о праве Москвы на собирание всех земель, бывших ранее в составе единого Древнерусского государства. Москва лишь приступила к этому процессу, но тогдашние идеологи уже сформулировали задачу московских князей на будущее.

Куликовская битва показала, что в союзе русские княжества могут успешно противостоять татаро-монголам. Победа на Куликовом поле имела огромное морально-нравственное значение для национального самосознания.

По мнению многих ученых Летописная повесть о Куликовской битве или «Побоище великого князя Дмитрия Ивановича на Дону с Мамаем» – это самый древний памятник Куликовского цикла, созданный в конце XIV века и сохранившийся в составе Софийско-Новгородского летописного свода 1448 года. В этом литературном произведении был впервые не только дан подробный и связный рассказ о Куликовской битве, но и резко осуждены два союзника Мамая: «льстивый отступник» рязанский князь Олег Иванович и «нечестивец» великий литовский князь Ягайло.

«Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и его брате Владимире Андреевиче», которое более известно под названием «Задонщина», сохранилось в двух редакциях – «Краткой» и «Пространной». «Задонщина» дошла до нас в шести летописных списках, самый ранний из которых, Кирилло-Белозерский, составленный монахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином в 1470–1480-е годы, представляет собой переработку только 1-й половины первоначального текста