Охотники за растениями. Ползуны по скалам. - Майн Рид

не то шикари подняло бы еще выше. И перевес этот был настолько мал, что не вызвал слишком быстрого падения.

Как бы то ни было. Оссару опустился плавно, как голубь, встал на ноги и выпрямился во весь рост, как Меркурий[18] на вершине "поднебесной горы".

Ощутив под своими ногами твердую почву, шикари упруго отскочил в сторону и отшвырнул от себя веревку, словно это было раскаленное железо.

Оказавшись на свободе, огромный змей стал метаться по ветру из стороны в сторону, с каждым поворотом спускаясь все ниже и ниже,- наконец, собрав остаток сил, обрушился на Оссару, как гигантская хищная птица на свою жертву.

Шикари едва успел отскочить в сторону, счастливо избегнув удара, который наверняка раскроил бы ему череп.

Глава XLVII. ЗМЕЙ УЛЕТЕЛ

Чудесное спасение Оссару так обрадовало братьев, что они не слишком досадовали на свою неудачу со змеем, тем более что считали беду поправимой. Вероятно, виной всему был ветер, поднявший змея с того места, где он застрял, и отцепивший его от камней или других предметов, которые его задерживали.

Охотники не сомневались, что им удастся снова запустить змея и закрепить, как раньше, и это позволило им довольно легко перенести свою неудачу.

Так как ветер в этот день дул не в том направлении, какое им было нужно, они решили отложить следующую попытку до более благоприятного случая, а чтобы змей не испортился от дождя, его подняли и вместе с веревкой унесли в хижину.

Прошло около недели, прежде чем подул благоприятный для них ветер, но охотники не сидели в бездействии. Допуская, что им придется пробыть еще некоторое время в этой долине, они решили пополнить запасы провизии и охотились целые дни напролет: им не хотелось трогать заготовленное впрок мясо каменного козла, которого оставалось еще довольно много.

Охотники совсем не пользовались ружьями. Последние заряды еще оставались в стволах, но их надо было сохранить на тот случай, если больше нельзя будет добывать пищу другими способами.

Теперь у них была твердая уверенность, что они выберутся из своей "тюрьмы", и порой они уже воображали, как будут спускаться с гор, и говорили, что придется держать ружья наготове, так как на обратном пути можно встретить крупных зверей. Они знали, что в долине вполне можно обойтись без ружей, достаточно было лука Оссару. Звон его тетивы то и дело раздавался в лесу, и стрела шикари пронзала грудь какой-нибудь прекрасной птицы: павлина, фазана-аргуса или красивого китайского гуся, каких было немало на озере.

Сети и удочки у Оссару также не оставались без дела. Рыба попадалась различных сортов и превосходного качества. Одна порода рыб встречалась в несметном количестве. Это были крупные угри; вода прямо кишела ими, и стоило забросить крючок с червем, чтобы мгновенно вытащить угря добрых шести футов длиной.

Так как угри им не нравились, они не слишком часто занимались их ловлей. Но все же приятно было сознавать, что этих скользких тварей такое неисчерпаемое множество и, если даже все прочие ресурсы иссякнут, они всегда будут обеспечены обильной, здоровой пищей.

Наконец подул благоприятный ветер, и змея снова перенесли на то же место, что и раньше. Его опять запустили, и он точно так же взвился и зареял над утесом, а когда веревку отпустили, упал на горный склон.

Они порадовалась такому удачному началу, но - увы!-вскоре их постигло горькое разочарование.

Потянув веревку, они увидели, что якорь не зацепился. Веревка без сопротивления поползла назад; чувствовалось, что ее лишь слегка тормозит трение о край утеса и тяжесть змея, скользившего по. снежному склону.

Они осторожно вытягивали веревку фут за футом, ярд за ярдом, пока над краем утеса не появилась широкая, изогнутая дугой грудь бумажной птицы.

Снова запустили змея в воздух; опять веревка была отпущена, пока птица не поднялась на всю длину своей привязи, и снова ей дали упасть.

Затем веревку потянули вниз - и она опять стала подаваться, и вновь светлая дуга появилась над краем утеса, четко вырисовываясь на фоне синего нeбa, но это была не радуга, символ доброй надежды, а скорее символ разочарования и досады.

Опять взлет - опять неудача... опять и опять. Все трое уже теряли терпение и выбивались из сил.

Ведь это была не игра. Они запускали змея не для забавы,- запускали его, чтобы вырваться на свободу, и все трое были кровно заинтересованы в удаче, ведь от этого зависела их жизнь.

Но силы и терпение их явно подходили к концу. Все же сдаваться было нельзя, и они продолжали свои попытки, хотя с каждой неудачей у них оставалось все меньше и меньше надежд.

Больше двадцати раз подряд запускали они змея и подтягивали его к краю утеса, причем делали это в разных местах.

Но всякий раз результат был один и тот же. Птица упорно не хотела вцепиться когтями в скалы, в ледяные глыбы или в кучи мерзлого снега, которыми был усеян горный склон.

Наши искатели приключений никак не могли понять, чем вызваны все эти неудачи,- ведь в первый раз змей сразу же зацепился; если бы он не зацепился ни разу, они, пожалуй, пришли бы к убеждению, что план невыполним, и отказались бы от дальнейших попыток. Но достигнутый ими с самого начала успех был залогом того, что успеха можно добиться еще раз, и они убеждали друг друга продолжать попытки.

Еще добрых шесть раз запускали они змея, но фортуна по-прежнему от них отворачивалась, и они прекратили попытки, оставив бумажную птицу на краю утеса; казалось, она сидела там, готовясь к новому полету.

К этому времени у змея был уже весьма потрепанный вид - оперение его сильно пострадало от