Второго шанса не будет - Сурен Цормудян

– Отливал. Надо же место под бухло освободить. – Дрожащим от холода голосом ответил Вячеслав.

– Пьянь подзаборная, – еле слышно пробормотал Юрий и, закрыв аппарель, лег спать, растянувшись на сидениях передней кабины.

– Ну… – Крест поднял свою кружку.

– Ты погоди. Огурцы-то открой. – Яхонтов кивнул на стеклянную банку с закуской.

– Славик, открой. – Илья подвинул банку к Сквернослову. – Ладно, други. Неведомо нам, что есть по ту сторону жизни. Неведома нам и все, что есть по эту сторону. Но чем больше познаем, тем больше надежд на то, что есть загробный мир. И что он много лучше. Как бы там ни было, ежели и существует рай, мне в него точно никогда не попасть. Но Андрей. Настоящий русский офицер. Человек благородной и возвышенной профессии космонавта. Человек одержимый благородной идеей спасения мира, этот рай по праву заслужил. Давайте выпьем за то, чтобы он обрел долгожданный покой и не волновался за цель его жизни. Ибо мы сделаем то, что задумано. Даже если нам неведомо, ради чего это делать, но во имя его памяти мы обязаны. Будем. – Он качнул рукой и выпил залпом.

– Будем, – кивнул Варяг и повторил его жест.

Вячеслав и Николай выпили молча.

Жуткое жжение охватило рот и пищевод Васнецова. Он открыл рот, пытаясь глотать воздух, но почувствовал, что сейчас все что он в себя влил, выплеснется наружу, прихватив с собой все то, что он за сегодня съел.

– Ну-ка закуси, быстро! – Людоед ткнул ему огурцом в нос. – Давай! Понюхай и заешь!

Николай сделал все, как сказал Крест, и ему стало легче.

– Может, Юру все-таки позовем? – спросил Вячеслав, морщась от выпитого.

Алексеев задвинул стекло, закрывая соединяющее отсеки окно и зашторил его со своей стороны плотной матерчатой шторой.

– Это было его категорическое «нет» – покачал головой Илья. – Ну да ладно, – он стал снова разливать.

– Там еще на два раза осталось? – поинтересовался Сквернослов, глядя на бутылку.

– Не бойся. У меня еще есть. Да и у Варяга что-то в загашниках имеется. Так?

– А мы что, в усмерть упиться должны? – хмыкнул Яхонтов.

– Это, как получиться.

Варяг покачал головой и взял в руку, вновь наполненную кружку.

– Я мало знал Андрея. Он всегда был неразговорчив и сосредоточен. Однако я сразу понял, насколько это сильный духом человек. И горе его… Его дочь, Ульяна… Пусть на том свете они будут вместе. И пусть высшая сила примирит их. Пусть он обретет там потерянную семью. Спи спокойно Андрей. – Варяг выпил залпом и даже не поморщился. Только закусил густые соломенные усы, крякнул и закинул в рот соленый огурец.

Сквернослова перекосило, и он дернул головой. Николай поднес кружку ко рту и взглянул на Людоеда. Тот задумчиво смотрел в свою чарку. Потом мотнул головой и выпил. Васнецов, наконец, сделал невыносимо трудный глоток и, закусив, снова взглянул на Людоеда. Тот поймал не себе его взгляд.

– Ну и что ты так смотришь, будто я тебе денег должен? А? – тихо спросил Илья.

– А чего это ты помрачнел и осунулся? – хмельно улыбнулся Николай. – Имя Ульяны тебе покоя не дает?

– А ты все не угомонишься, блаженный? Я спокоен как дерево. Так что не суетись. И вот еще что. Я убил зомби, которая была врагом и убийцей Андрея. Это она в другом мире и в другой жизни была славной девочкой Ульяной. А вот ты, блаженный. Кого ты убил? Инвалидку, у которой никого кроме ее отморозка отца не было. Несчастную девку взял и грохнул. Так что не надо скрипеть зубами и изображать из себя святую невинность. Понял?

– Откуда ты… Славик, ты ему рассказал?!

– Чего? – Сквернослов устало и отчужденно посмотрел на брата.

– Ну-ка угомонитесь все. – Нахмурился Варяг. – Коля, тебе, по-моему, хватит.

– Что? Да я только начал. А ну, Ахиллес, налей мне еще.

– Ну ладно, – захихикал Крест, наливая ему самогон.

– Васнецов! – Яхонтов повысил голос. – Ты забыл, что в общине до тридцати лет алкоголь употреблять запрещено, если радиации не подвергся?!

– Мы не в Надеждинске, Варяг, – огрызнулся Николай, – И быть может, уже никогда туда не вернемся. Тем более я в зоне поражения был. И в метро. Мне положено. – Он выпил налитое залпом и зажмурился. Затем открыл глаза и почувствовал, как все вокруг плывет. Это забавно… Он усмехнулся, чувствуя что ему, быть может, впервые по-настоящему хорошо. Жизнь прекрасна… Мир… Ну какой бы он не был… Все так здорово… Все равно все здорово…

– Не очкуй, Яхонтов, все ништяк, – сказал вдруг он.

– А ну следи за базаром, юноша, – Варяг зло посмотрел на Николая. Затем взглянул на Людоеда. – Он же готов уже. И зачем надо было это делать?

– Делать что? Я что, насильно в него заливал? Сам захотел. Да чего ты переживаешь? Пусть расслабится малец.

– Я вам не малец! – крикнул Васнецов. – Ишь… Нашли маленького…

– Успокойся, салага, годковщину на флоте никто еще не отменял, – засмеялся Крест.

– Да иди ты… Наливай еще.

– Да, давай, – поддержал брата Вячеслав.

– Куда гоните, бесы? – Яхонтов посмотрел на них осуждающе.

Николай махнул рукой и поднял кружку.

– Мы все умрем, вопрос лишь в том, как встретим эту смерть. Упавши на колени, иль гордо ей в глаза смотреть. – Васнецов вздохнул и с силой потер лицо свободной ладонью. – Мир его праху. Будем. – Он снова выпил и, прислонившись спиной к стенке, прикрыл глаза. Дурман окончательно окутал его сознание. Он чувствовал гамму странных ощущений, тягучих как смола. Какая-то странная радость, овладевшая им минуту назад, растворилась. Все звуки стали слышаться откуда-то издалека. Даже сложно было понять, что говорит сидящий рядом Варяг. Мысли погрузились в эту тягучую смолу и лениво там плавали. Иные затягивало в бездну. А иные вытягивали оттуда горькое воспоминание похорон умерших от черного дождя людей. Образ отца. Высокого. Сильного. Но очень грустного и задумчивого. Профессор Третьяков. Старый тщедушный человек, который так надеялся на успех их миссии. Погибающий Гусляков. Раненный Эмиль в лазарете. Славик… Что там Славик… Ах да… Вот он обнимает грязный сверток перед отбытием из Надеждинска. А в свертке перемешанные с бетонной пылью и куклой останки Алены… Черная тень, выпрыгнувшая из сгоревшего вагона. Морлоки. Жуткие и грязные… Их жертва… Глаза Нордики… Ее ручной люпус… Пчелка… Андрей… Какой во всем этом смысл? Какой к черту смысл во всем этом? Какой урод стрелял в него возле дома советов? Николай запустил руку под одежду и нащупал висящий на груди патрон, который из него извлекли. Почему не в сердце? Почему не в голову? Как погано…

– Черт… Выпустите меня наружу… – прошипел Васнецов сжав зубы.

– Блеванет сейчас, – покачал головой Людоед и стал открывать шлюз.