Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

станции метро, которой оказалась «Червоный Хутор», доехали за сорок минут. Патрулей ДПС разъезжало по дорогам от Борисполя до Киева много, но почтовый фургончик ЛАЗ никто не остановил, что позволило Ухватову поверить в успешность миссии. Он уже проверил не один раз реальность сентенции, утверждавшей, что если дело начинается с мелких препятствий, то его лучше не начинать.

Оставили Поллитрыча в машине, пообещав вернуться не позднее десяти часов вечера и принести чекушку.

Солнце давно село, на город спустился полумрак: в целях экономии электроэнергии освещение улиц на окраинах Киева отключали почти повсеместно, и даже в центре, на площади Независимости (майдане Незалежности), колыбели революций, и на знаменитом Крещатике фонари горели через один.

Время до встречи с неведомым «чистильщиком» ещё было, и Ухватов решил прогуляться по Крещатику от метро до Бессарабского рынка, уже закрытого к вечеру.

Ничто не напоминало событий прошлых «майданных войн», когда по всему Крещатику жгли шины, стояли палатки и разгуливали безбашенные хлопцы, скрывающие лица под балаклавами. Мирно ехали автомобили, нередко – военные камуфлированные джипы или милицейские «Форды», мирно шагали пешеходы, не особенно обращая внимание на отремонтированные фасады старинных зданий.

Возле монументальной кладки Бессарабского рынка стояла шеренга нищих, старики и старушки, бородатые бомжи и безногие или безрукие инвалиды. По наблюдениям Ухватова, прохожие подавали милостыню больше инвалидам, чем старушкам, что указывало на отношение людей к «героям АТО»: их уважали больше.

Внезапно машины стали тормозить, сбиваться к тротуарам и останавливаться. Послышались возгласы:

– Хрестоносцi йдуть!

– Правосланци…

– Розiйдись! Не заважайте мирноi акцii!

На проезжей части Крещатика показалась немногочисленная колонна демонстрантов, молодых и постарше, в основном – мужчин, несущих транспаранты со странными геометрическими фигурами – жёлтый трезубец в форме креста на чёрном фоне, – и с красными надписями на том же чёрном фоне: «НДПС», «Народ – за Православие!» и «Я принёс вам Волю!». Все надписи были на русском языке. Впереди шли крупнотелые молодцы в чёрных рясах, бритые, за ними – мужчины постарше, в обычных куртках и пальто.

Кто-то в начавшей собираться толпе прохожих закричал:

– Улю-лю-лю! Геть православцiв!

По колонне прошло движение, из неё выбежали дюжие парни в балаклавах, бросились в шарахнувшуюся толпу.

Машины стали сигналить. Поднялся шум.

Ухватов со спутниками отошли к стене пиццерии.

– Что это за хрень – православцы?

– Провокация СБУ-ЦРУ, – усмехнулся Шинкарь. – Создано НДПС – «Народное движение православной справедливости», якобы в противовес «Правому сектору». Американцам мир на Украине не нужен, вот и науськивают украинцев друг на друга, чтобы здесь вечно шла война. Далеко не уйдут, их наверняка правосеки встретят, будет очередная драка.

– И власти ничего не предпринимают?

– К власти в Украине всплыло всё накопленное за тридцать лет «независимости» дерьмо, пестуемое солитёрами США, все дебилы-русофобы, ей тоже выгодно воевать, что отвлекает народ от насущных проблем и позволяет списывать свои провалы на войну, «террористов» Донбасса и москалей.

Колонна прошла. Машины начали движение. Двинулись по своим делам и прохожие, обсуждая марш «православцев».

К одному из инвалидов, безногому, сидевшему на бетонном блоке, подошли трое парней в чёрной форме, с квадратными головными уборами типа бейсболок, но тоже чёрного цвета.

– Багато назбирав? – поинтересовался один из них, белобрысый, с пушком на щеках.

Инвалид, молодой парень возраста не больше двадцати лет, подзаросший, с нечёсаными волосами, поднял голову.

– На хлiб…

Чернявый спутник белобрысого поднял с тротуара жестяную банку, в которую бросали монеты прохожие, высыпал в ладонь горсточку медяков.

– Сльози… решта сховав?

– Нiчого я не ховав…

– Вытягуй, не те самi витрусiмо! Збираемо кошти на забезпечення батальйону «Донбас». – Чернявый парень посмотрел на дрогнувшую шеренгу нищих. – Це всiх стосуеться! Готуйте грошi! Там нашi хлопцi за свободу бьються з терорiстами!

Белобрысый нагнулся к инвалиду, схватил за воротник старой камуфляжной куртки.

– Спорожняй кишенi, недоносок! Потiм ще назбираеш!

Дальнейшее произошло в течение нескольких секунд.

Лось вдруг рванулся к троице, сбил с ног первого собирателя, второму сломал руку и, перевернув белобрысого вверх ногами, шмякнул об асфальт с такой силой, что наверняка сломал ему ключицу. Белобрысый вякнул и обмяк.

Сбитый с ног ражий детина вскочил, хватаясь за кобуру пистолета, но Лось не дал ему шанса выстрелить, сломал кисть руки, ударом кулака впечатал в стену рынка, едва не проломив её.

Ухватов очнулся:

– Федя, ноги!

Лось пришёл в себя, выдохнул, раздувая ноздри, прошипел чернявому в ухо по-украински:

– Зустрiчу ще раз – вбъю!

Чернявый перестал баюкать сломанную руку, схватился за рукоять ножа, и Лось добил его мощным ударом в челюсть, отбрасывая на шеренгу нищих. Через мгновение он исчез, словно растворился в воздухе.

– Майор! – Ухватов глазами показал, куда лучше всего отступать, ловко перебежал улицу со снующими туда-сюда автомобилями.

Шинкарь последовал за ним.

Только после этого послышались крики прохожих и милицейские свистки: к месту драки бежал наряд милиции, охранявший рынок.

К счастью, этот маневр остался почти не замеченным. Прохожих по обеим сторонам Крещатика привлекли крики и поднявшийся шум у стен Бессарабки, и на перебежавшего на другую сторону Ухватова никто не обратил внимания. Почти никто. Потому что над его плечом кто-то вдруг проговорил укоризненно:

– Хиба ж так можно, любый друже?

Майор оглянулся.

На него смотрели двое рослых мужчин, одетых в строгие тёмно-синие костюмы и плащи. Один был шатеном с ясными серыми глазами, второй – голубоглазым брюнетом.

– Любый друже? – повторил Ухватов с сомнением в голосе, подчёркивая, что эти два слова не входят в пароль, но надеясь, что не ошибся.

– Идёмте, – сказал брюнет сухо. – Останавливаться здесь не стоит.

– Я не один.

Представители «Стопкрима» оглянулись на мявшегося в отдалении, у витрины кафе «Письменник», Шинкаря.

– Он?

Ухватов запнулся, не зная, стоит ли говорить о Лосе.

– Он… и ещё один боец.

– Вас просили подойти одного. Кто это?

– Мой зам, – ответил Ухватов, не вдаваясь в подробности операции по освобождению Шинкаря.

– Такие сюрпризы недопустимы в принципе. Вы же военный человек, должны понимать.

– Что недопустимо в принципе, часто необходимо на практике.

Мужчины переглянулись:

– Идите за нами.

Ухватов сделал знак Шинкарю, и они поспешили вслед за «иностранцами», оставив позади разбуженный Лосем муравейник свидетелей и потерпевших от его «акции справедливого возмездия». Он позвонил через минуту:

– Командир, звыняй, не сдержался…

– Возвращайся к машине! – непререкаемым тоном проговорил Ухватов. – Тише воды, ниже травы!

– Есть, – упавшим голосом отозвался лейтенант.

Поднялись вверх до пересечения бульвара Тараса Шевченко с Владимирской улицей,