Перегрузка - Артур Хейли

Он был ошеломлен ее чутьем, но у него не было времени ответить, музыка зазвучала.

В программе был в основном Брамс. Сначала “Вариации на тему Гайдна”. Сразу после этого – Фортепианный концерт № 2, си-бемоль мажор. Великолепно солировал Евгений Истомин. Фортепианный концерт был у Нима одним из самых любимых, и, судя по сосредоточенному вниманию, у Карен тоже. Во время третьей части, когда зазвучала виолончель, он положил свою руку на руку Карен. Она повернула голову, и он увидел ее глаза, влажные от слез.

Наконец отзвучали последние аккорды и последовали длительные аплодисменты.

– Пожалуйста! Ради нас обоих, – настойчиво сказала Карен, и тут зажегся свет. Наступил антракт.

Публика потянулась в фойе, а Ним и Карен остались сидеть. После недолгого молчания она сказала:

– Если хочешь, можешь ответить на мой вопрос сейчас. У него не было нужды спрашивать, на какой вопрос, он вздохнул:

– Я полагаю, ничего не остается всегда одним и тем же.

– Было бы глупо ожидать этого, – сказала Карен, – и я хочу, чтобы ты знал. Я никогда так не думала. О, иногда прекрасно помечтать о невозможном, о том, чтобы все хорошее продолжалось, но я научилась трезво смотреть на мир. Будь честным со мной, Нимрод. Что произошло? Что изменилось за последнее время?

Именно тогда он и рассказал ей. Рассказал о Руфи, о распространяющейся злокачественной опухоли, которая угрожала ее жизни, о том, как из-за этого несчастья они снова нашли свой путь, потерянный было на время.

Карен слушала молча. Затем заговорила снова:

– Я поняла с того момента, когда увидела тебя сегодня: что-то изменилось, произошло что-то важное и личное. Теперь я знаю. Я рада за тебя, с одной стороны, а с другой, конечно, мне жалко себя, но особенно твою жену.

– Мы можем быть счастливы, – сказал он.

– Я надеюсь. Иногда это бывает. Оркестр готовился начать вторую половину концерта. Все возвращались на свои места. Карен спокойно сказала:

– Мы не должны быть больше любовниками, ты и я. Это было бы несправедливо, не правильно. Но я надеюсь, мы останемся друзьями и я иногда смогу тебя видеть.

Он снова дотронулся до ее руки и, прежде чем началась музыка, успел сказать:

– Друзьями – навсегда.

По дороге домой они почти не разговаривали. Джози тоже, кажется, чувствовала перемену и в основном молчала. Они встретились на улице, поскольку она успела побывать у друзей, пока продолжался концерт.

Через некоторое время, опять повернувшись на переднем сиденье к Карен, Ним сказал:

– Ты однажды намекнула мне, что беспокоишься о своем отце. Ты не хотела говорить об этом. Хочешь, поговорим сейчас?

– Не возражаю, – ответила Карен. – Кроме того, говорить особенно не о чем. Я знаю, что у отца некоторые неприятности – финансовые наверняка. Он намекнул, но точно не сказал мне, в чем дело. Я думаю, однако, что у меня не будет больше “Хампердинка”.

Ним был потрясен:

– Почему?

– Ежемесячные платежи слишком велики для моих родителей. Кажется, я говорила тебе, что банк отца не дает денег, так что он отправился в финансовую компанию, а процентная ставка там выше. Я предполагаю, что все это накопилось вместе.

– Слушай, я бы хотел помочь…

– Нет! Я сказала как-то раньше, что никогда не возьму у тебя денег, Нимрод! У тебя есть собственная семья, заботься о ней. Кроме того, как бы я ни любила “Хампердинка”, но управлялась же раньше без фургона, смогу и теперь. Меня беспокоит именно отец.

– Я действительно хочу что-нибудь сделать.

– Останься моим другом, Нимрод. Это все, о чем я прошу.

Они попрощались на улице у дома Карен нежным поцелуем. Но страстным он уже не был. Она предложила ему не подниматься, сославшись на свою усталость, и он грустно пошел к своей машине, припаркованной в соседнем квартале.

Глава 12

В последнюю неделю марта драматичный, неожиданно разразившийся нефтяной кризис затмил все остальное. Он преобладал в национальных и международных новостях.

– Это как надвигающаяся война, – прокомментировал кто-то на собрании совета директоров “ГСП энд Л”. – До тех пор пока пушки не начнут стрелять, она кажется нереальной.

Ничего нереального в единогласном решении стран ОПЕК не было. Члены ОПЕК – арабские страны, Иран, Венесуэла, Индонезия и Нигерия – постановили несколько дней назад: после того, как танкеры, находящиеся в пути и в портах Соединенных Штатов, будут разгружены, нефть больше не будет отправляться в США, пока не разрешится спор о платежах.

Страны ОПЕК заявили, что имеют достаточные долларовые резервы, чтобы переждать свое эмбарго. Они указали, что эти резервы гораздо больше, чем нефтяные запасы США.

– К сожалению, это, черт побери, правда, – бросил утомленный поездкой госсекретарь в Вашингтоне репортерам в неофициальной обстановке.

В “Голден стейт пауэр энд лайт”, как и по всей стране, принимались срочные политические решения. В округе “ГСП энд Л” вопрос о том, будут ли широкомасштабные временные отключения электроэнергии больше не стоял. Теперь лишь гадали, как скоро и в каких размерах.

Два предыдущих года засухи в Калифорнии и снегопады мягкой зимы в Сьерра-Неваде добавили проблем, так как гидроэнергетические резервы были значительно меньше, чем обычно.

Ним, занимая пост вице-президента по планированию и поэтому находясь в центре событий, стал лихорадочно проводить совещания с целью подготовки чрезвычайных мер и определения приоритетов.

Тем временем некоторые национальные и государственные приоритеты были уже провозглашены.

Президент распорядился о немедленном рационировании бензина, и в течение нескольких дней должна была быть разработана запасная система талонов. В дополнение к этому с ночи пятницы до утра понедельника запрещалась всякая продажа бензина.

Из Вашингтона же исходило распоряжение об отмене всех основных спортивных мероприятий и других зрелищ, собирающих толпы людей, о закрытии национальных парков – и все это с целью сократить лишние поездки, особенно на автомобилях. Было заявлено, что позже, возможно, будут закрыты театры и кинотеатры.

Всем энергокомпаниям, использующим нефть, было приказано начать круглосуточное снижение уровня освещения улиц и витрин, уменьшив напряжение на пять процентов.

Энергокомпаниям, которые производили электроэнергию, сжигая уголь, главным образом в центральной части Соединенных Штатов, дали указание направить как можно больше электроэнергии на Восточное и Западное побережья, где ожидалась массовая безработица из-за нехватки энергии на заводах и в учреждениях. Этот план был назван “Уголь по линиям электропередачи”. Однако его эффект наверняка будет ограниченным, частично потому, что центральная часть США нуждается в большом количестве электроэнергии для местных нужд, а также из-за большого числа линий электропередачи на дальние расстояния.

Во многих районах было приказано закрыть школы, с тем чтобы начать занятия летом, когда их потребности в освещении будут намного меньше.

Ограничения на воздушные путешествия разрабатывались и должны были быть скоро объявлены.

Общественность была предупреждена о более решительных мерах, включая трех– или даже четырехдневные выходные, что выглядело вполне вероятным, если ситуация с нефтью не улучшится.

В дополнение ко всем специальным мерам звучали призывы к добровольной экономии энергии во всех ее формах.

В “Голден стейт пауэр энд лайт” все дискуссии были омрачены пониманием того, что собственных нефтяных запасов хватит только на тридцать дней нормальной работы.

Так как еще немного нефти должны были доставить танкеры, находящиеся в пути, решили, что временные отключения электроэнергии будут отложены до второй недели мая. Затем, на начальном этапе, электроэнергию предполагалось отключать на три часа каждый день, после чего могли быть приняты более драконовские меры.

Но было понятно, что даже первые отключения электроэнергии станут разрушительными и нанесут ущерб экономике штата. Ним знал, насколько мрачной выглядела ситуация. Это знали и все остальные, кто был напрямую с этим связан. Но общественность, полагал Ним, еще не уловила или не захотела уловить всю трагичность происходящего.

В соответствии с обязанностями Нима по планированию и его восстановлением в роли общественного представителя компании от него требовались обзор и объяснение текущих событий.

Выполнение двух этих обязанностей одновременно он счел непосильным и заявил Терезе Ван Бэрен:

– Ладно, я возьму на себя важные события, но тебе придется использовать своих людей для мелочей.

Она ответила согласием.

На следующий день вице-президент по связям с общественностью появилась в кабинете Нима:

– Есть дневная телевизионная программа под названием “Перерыв на обед”.

– Ты, может быть, не поверишь, Тесе, – сказал он, – но я никогда не смотрел ее.