Рождение Британии - Уинстон Черчилль

Первого августа Ричмонд собрал в Арфлёре всех своих сторонников-англичан, принадлежащих как к йоркистской, так и к ланкастерской партии, а также французские силы. Дул попутный ветер. Ричмонду удалось ускользнуть от кораблей своего врага «собаки Лувела», обойти Лэндс Энд и высадиться 7 августа в Милфорд Хэвене. Став на колени, он прочел псалом Yudica me, Deus, et decerne causam meam[65]. Потом поцеловал землю, осенил себя крестным знамением и дал приказ выступать во имя Господа и Святого Георгия. У него было только 2 тысячи человек, но его уверенность в поддержке была столь сильна, что он сразу же объявил Ричарда узурпатором и мятежником. Валлийцев радовала перспектива увидеть на английском троне выходца из Уэльса. На протяжении веков это было мечтой всей нации, и теперь они предвкушали, что древние бритты наконец-то вступят во владение своим наследством. Главный помощник Ричарда, Рис ап Томас, счел, что клятва верности не позволяет ему помогать тому, кто вторгся в королевство. Он провозгласил, что ни один мятежник не войдет в Уэльс, «если только не переступит через его тело». Однако он отказался послать в Ноттингем в качестве заложника своего единственного сына, уверяя Ричарда, что его совесть – самый верный поручитель его преданности и верности. Но когда он изменил свое мнение, его обязательства стали помехой. Однако епископ Сент-Дэвидский предложил снять с него эту клятву, а если ему от этого не станет легче, то лечь перед Ричмондом на землю и позволить ему переступить через его тело. В итоге, однако, был найден другой, более достойный и столь же удовлетворительный выход из сложившегося положения. Рис ап Томас встал под мостом около Дейла в тот момент, когда по нему проехал Генрих Ричмондский. Таким образом, ему удалось избежать позорного нарушения клятвы. Валлийские дворяне примкнули к Ричмонду, который поднял не только штандарт Святого Георгия, но и развернул стяг с Красным Драконом Кадваллона. Имея теперь в своем распоряжении 5 тысяч человек, он двинулся на восток через Шрусбери и Стаффорд.

При всей своей, как казалось, отлаженной системе связи король узнал о высадке только через пять дней. Собрав свою армию, он двинулся навстречу врагу. В этот момент решающее значение приобрела позиция семейства Стенли[66]. Король поручил им перехватить мятежников, если те высадятся на западе. Сэр Уильям Стенли, командовавший чеширским войском в несколько тысяч человек, не предпринял ни малейших усилий, чтобы сделать это. Узнав о неповиновении, Ричард призвал к себе лорда Стенли, главу семейства, а когда тот отказался явиться, сославшись на болезнь, приказал схватить лорда Стрейнджа, его старшего сына, и возложил на него вину за предательство отца. Но даже это не помешало сэру Уильяму Стенли установить дружеский контакт с Ричмондом. Со своей стороны, лорд Стенли, надеясь спасти жизнь старшего сына, до последнего момента старался не совершать никаких определенных шагов.

Город Йорк встал на сторону йоркистов. Герцог Норфолк и Перси, граф Нортумберлендский, были главными приверженцами Ричарда. Его также поддерживали Кэтсби и Ратклиф, «Кот и Крыса», которые могли надеяться остаться в живых только в случае победы своего господина. Семнадцатого августа король вышел к Лейстеру во главе своей армии. Ее стройные ряды с конницей на флангах, король верхом на белом жеребце в центре – все это произвело сильное впечатление на очевидцев. В воскресенье, 21 августа, эта грозная сила вышла из Лейстера навстречу Ричмонду к деревне Маркет Босуорт. Было ясно, что приближается час решающего сражения.

Внешне все благоприятствовало королю. Он вел 10 тысяч дисциплинированных солдат, на его стороне был авторитет верховной власти. Ричмонд располагал 5 тысячами наспех собранных повстанцев. Но на некотором удалении от флангов этой основной армии стояли на холмах внушительные силы сэра Уильяма Стенли и лорда Стенли, собранные в Ланкашире и Чешире. Сложившуюся ситуацию впоследствии сравнивали с карточной игрой с участием четырех игроков. Ричард, несмотря на то что провел бессонную ночь, наполненную кошмарами и видениями, обратился к своим командирам с пылкой речью: «Отбросьте все страхи... Пусть каждый нанесет один верный удар, и победа за нами. Может ли горстка людей одолеть целое королевство? Что касается меня, то я или завершу этот день триумфом, или погибну ради бессмертной славы». После этого он дал сигнал к началу битвы и послал гонца к лорду Стенли с предупреждением, что если тот не выступит сейчас же, то его сын будет казнен. Поставленный перед столь мучительным выбором, Стенли гордо ответил, что у него есть и другие сыновья. Король приказал убить Стрейнджа. Но исполнители, получив приказ, решили подождать, пока ситуация не прояснится окончательно. «Ваше величество, вражеское войско уже пришло в движение. Мы расправимся с молодым Стенли после битвы», – последовал ответ.

Даже перед самым началом сражения Ричмонд не был уверен, какую роль намерен все же сыграть лорд Стенли со своим войском. Когда лучники послали свои стрелы и пушки дали залп, а противники сошлись в бою, все сомнения миновали. Граф Нортумберлендский, командовавший левым крылом Ричарда, остался в стороне от схватки. Войско лорда Стенли присоединилось к Ричмонду. Король, видя, что все потеряно, закричал: «Измена! Измена!» и бросился в гущу боя в надежде поразить Генриха Ричмонда собственной рукой. Ему удалось убить сэра Уильяма Брэндона, штандартоносца Ричмонда, и сбросить на землю сэра Джона Чини, воина, прославившегося физической силой. Рассказывают, что он даже добрался до Ричмонда и скрестил с ним мечи. Но в этот момент 3 тысячи солдат сэра Уильяма Стенли, в «одеждах красных, как кровь», ударили по сражающимся йоркистам и оттеснили Генриха и Ричарда друг от друга. Ричмонд был спасен, а король, не пожелавший спасаться бегством, оказался повержен и убит, как того и заслуживал.

Корону Ричарда, которая оставалась с ним до самой гибели, достали из кустов и водрузили на голову победителя. Генрих Тюдор, граф Ричмонд, стал королем Англии. Герцог Норфолк, отважно сражавшийся в бою, погиб; его сын, лорд Суррей, попал в плен; Ратклиф был убит; Кэтсби казнен на поле боя, причем ему разрешили составить завещание. Тело Ричарда, обнаженное и израненное, положили на лошадь так, что его длинные волосы почти мели землю, и в таком виде, окровавленного и страшного, доставили в Лейстер, чтобы выставить на всеобщее обозрение.

Босуорт Филд можно считать сражением, завершившим длинную главу английской истории. Хотя восстания и заговоры продолжались и на протяжении следующего правления, борьба между Алой и Белой розами в основном прекратилась. Победителей не было. Итогом стало соглашение, примирившее оставшихся в живых представителей обеих сторон. Брак Ричмонда с принцессой Елизаветой положил начало династии Тюдоров, связанной родственными узами и с домом Ланкастеров, и с домом Йорков. Дух мщения, искалечивший два поколения, исчез навсегда. Со смертью Ричарда III прекратилась линия Плантагенетов. Эта династия доблестных воинов и умелых государственных деятелей правила Англией более трехсот лет. Дарования и пороки проявлялись в них с исключительной силой. Стремление к власти и завоеваниям было присуще всему этому роду. Теперь судьбы страны оказались связаны с другой династией. И королевский род, и гордая, возвысившаяся благодаря ему знать, ставившая себя в особое положение, сами разорвали себя на части. Головы тех, кто олицетворял собой благородные и влиятельные семейства, скатились с плеч, и эти знатные роды зачахли через два-три поколения. Старая аристократия, чьи страсти, корыстолюбие и преступления так долго писали историю Англии, оказалась подавленной, в живых остались лишь потомки по женским или побочным линиям. Как сказал о своей семье Ричард Львиное Сердце, «от дьявола мы произошли, к дьяволу мы уйдем».

Коронация Генриха VII на поле Босуорта положила начало правлению династии Тюдоров

На поле Босуорта закончилась война Роз. В следующем столетии подданные Тюдоров любили говорить, что средние века завершились в 1485 г. и что с восхождением на трон Генриха Тюдора зародился новый век. Современные историки предпочитают указывать на отсутствие резких разделительных линий в этот период нашей истории и на то, что Генрих VII во многом продолжал дело королей из дома Йорков. Конечно, затяжная политическая борьба, разруха и отсутствие стабильности в XV в. возбудили во всех классах огромное желание иметь сильное, централизованное правительство. Парламентская концепция, господствовавшая в период правления Ланкастеров, установила новый уровень конституционных прав. Теперь им предстояло пережить долгий период забвения. Старые выражения, вроде «Жалоба прежде обеспечения», «Ответственность министров в соответствии с общей волей», «Корона – слуга, а не хозяин государства» и другие были извлечены на свет только в XVII в. и, как водится, приобрели уже совсем иное звучание. Движение Ренессанса, буря Реформации породили новые проблемы, ошеломившие людей нового века, в который Англия вступила под руководством мудрого, осторожного и заботливого монарха, открывшего период диктатуры Тюдоров под именем короля Генриха VII.