Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин

Наконец Фляузли остановился, развернулся к сопровождающим и отдал приказ:

— Прикройте глаза. Там, куда мы сейчас выйдем, вероятно, будет гореть огонь. — Голос его оказался на диво басистым для такого крохотного существа.

— Слушаюсь, повелитель! — дружно ответили телохранители.

Положив на пол ятаганы, оба извлекли из-за пояса черные чулки, из плотной, не пропускающей свет ткани и натянули их на головы, укрыв лица до подбородка.

— Так, так, так, — одобрительно покивал Фляузли. — Не надо, не поднимайте. Оставьте свои железяки тут. Всё одно при свете биться в полную силу не сможете. Они будут лишь сковывать вам руки.

Слуги обиженно засопели, но деспотичный хозяин, пропустив их реакцию мимо ушей, спокойно продолжил:

— Не беспокойтесь, никто ваши драгоценные ятаганы отсюда не утащит. Вернемся — подберете… — И вдруг понизив голос до доверительного шепота, Фляузли то ли спросил, то ли констатировал: — Готовы.

В ответ Гобб и Тобб одновременно взметнули над головами согнутые в локте правые руки в торжественном салюте повиновения и, застыв, как каменные изваяния, торжественно отрапортовали:

— Всегда готовы!!!

— Отлично, парни. Теперь слушайте, что нам с вами нужно будет сейчас сделать…

Лула не спеша прогуливалась по длинному коридору второго этажа донжона. Настроение у кураски было препоганейшее. Этим утром за завтраком она в очередной раз поругалась с Махом, который в ее присутствии посмел строить глазки смазливой служанке. И хотя будущий муж уверял, что у него ничего такого-этакого и в мыслях не было, что за столом он смотрел лишь на нее одну, не замечал никакой служанки и уж тем более ей не подмигивал, Лула, разумеется, не поверила этим сказкам, залепила неверному звонкую пощечину, опрокинула ему на голову, дабы остудить пыл, кувшин ледяного апельсинового сока и рыдая выбежала из столовой. Теперь несчастная ревнивица в прямом и переносном смысле отходила от ссоры.

В отместку Маху кураска твердо решила флиртовать с первым же встречным слугой или стражником. Но, вот незадача, с момента ссоры прошло уже добрых полчаса, а ей до сих пор не попалось на глаза ни одного, пусть даже плохонького, мужичонки. Будто все слуги в замке, угадав намерения невесты молодого барона, от греха подальше затаились до поры до времени. Постепенно злость Лулы с Маха переключилась на несчастных и совершенно ни в чем не повинных вассалов его отца.

«Попрятались, трусы несчастные, — раздраженно накручивала себя кураска, озираясь по сторонам. — Ну как же, ведь я страшилище пучеглазое, ужасным драконом оборачиваться умею. Все здесь видели, как неделю назад над замком кружилась. А характер-то у меня, будь он трижды неладен, известно какой — вспыльчивый: вдруг кто не приглянется, не понравится… Вот и опасаются. Трусы, трусы, трусы! А я ведь добрая, мухи не обижу. Так хочется увидеть хоть одну приветливую улыбку, не подхалимски вымученную, а живую, настоящую. Ох-хо-хошеньки-хо-хо! Как гости разъехались, два дня назад, здесь совсем невыносимо тоскливо стало. Да еще оборотни эти прилипучие, охрана долбанная, вплоть до вчерашнего вечера всюду за мной по пятам таскались, еще больше людей от меня отпугивали. Ну кто, скажите на милость, может меня обидеть здесь, в родовом замке моего жениха? К счастью, Мах внял, наконец, моим мольбам и распорядился снять постылую охрану. Сегодня первый день одна по замку расхаживаю. А что толку? Все одно все меня боятся. Специально уже четвертый раз коридор из конца в конец прохожу — ну хоть бы кто-нибудь вышел навстречу. Определенно, никто меня здесь не любит… Ну и ладно, и сидите в своих комнатах, и не очень-то хотелось. Всё одно завтра утром Мах собирается ехать смотреть дарованные королем владения, и я с ним уеду из этого неприветливого, опостылевшего коридора. Нипочем здесь не останусь. Пусть только попробует меня с собой не взять — я ему такой скандалище закачу! А то, ишь, придумал: «Лулочка, милая, там может быть опасно, а здесь, у папы, все спокойно. Я съезжу, проверю и, если все нормально, тут же пришлю за тобой». Сейчас, поверила, жди. Он, значит, будет там развлекаться, а я тут с тоски помирай, даже поговорить не с кем… Хотя нет, погодите-ка. Никак выискался все же один смельчак. Ишь ты, встал в середине коридора и явно меня поджидает, не боится. Только какой-то он странный. Маленький какой-то. Если бы не борода, точно б за ребенка приняла. И плащ у него слишком хорош для обычного слуги. Небось какой-нибудь помощник Бубла. До сих пор остерегался показываться мне на глаза, боялся оборотней, потому я этого забавного человечка раньше никогда не видела — как, впрочем, и многих еще в замке Верда. А вот теперь решился. Ладно, сейчас познакомимся…»

— Уважаемая, у вас роскошный дом, — вместо приветствия обратился к приближающейся кураске маленький бородач в темно-зеленом плаще. — Можете мне поверить, я на своем веку немало людских жилищ посетил.

Оторопев от подобной наглости, Лула не сразу нашлась с ответом. Меж тем чудаковатый слуга продолжал расхваливать замок:

— Замечательный коридор. Длинный и со множеством дверей. Наверняка вы здесь не одна проживаете. Скажите, сколько всего в вашем доме людей? Особенно меня интересует количество женщин.

— Да что ты себе позволяешь, ублюдок мелкий! — возмущенно рявкнула Лула на говорливого слугу. Она уже дошла до крошечного наглеца и теперь возвышалась над ним, как волк над кроликом.

— Фу, как некрасиво. С виду благородная госпожа, а ругается, как…

— Молчать! — взвизгнула кураска и продолжила с нарастающим раздражением: — Ох и распустил вас хозяин. Ну да ничего, я научу вас покорности. Назови свое имя, смерд, и я распоряжусь, чтобы тебя как следует выпороли.

— Однако какая вы, оказывается, темпераментная гордячка, — с легкой усмешкой в голосе спокойно возразил маленький наглец. — К счастью, я не ваш слуга, и уж точно не слуга хозяина этого дома. — В голосе малыша вдруг появились совершенно не увязывающиеся с его внешним видом жестокие властные нотки. — Так что поубавьте свой пыл, уважаемая госпожа.

— То есть как не слуга? — удивилась Лула. — А кто же?

— Я здесь по делу, — важно сообщил бородач.

— Так ты… то есть вы, гость барона Верда?

— Если это его дом, то, разумеется, в некотором роде я его гость.

— Что значит если? Вы не знаете владельца замка, в котором находитесь? Кто же вы тогда? И как здесь оказались?

— Меня зовут Фляузли, — представился коротышка. — А оказался я здесь через это… — По мановению его руки в коридорной стене рядом с беседующими совершенно беззвучно образовалось огромное пятно непроглядного мрака.

— Как так? Что все это значит? — Предчувствуя беду, сердце девушки отчаянно забилось. Она попятилась от зловещего «гостя».

— Скоро узнаете, — слащавым голосом пообещал бородач и отрывисто приказал: — Гобб, Тобб, она перед вами. Хватайте!

Задрожавшая от ужаса Лула попыталась броситься наутек, но кто-то сзади схватил ее за плечи и тут же зажал рот огромной зелено-коричневой лапищей, лишив кураску возможности позвать на помощь. Лула отчаянно дернула головой, пытаясь рассмотреть лицо насильника, но оно оказалось скрыто зловещей черной маской. Второй злодей, в такой же непроницаемой черной маске, ловко перехватил ее руки, прижал к телу и стянул кожаным ремнем. К чести Лулы, она сопротивлялась до конца, но что могла хрупкая слабая женщина против двух огромных силачей-мужчин? Она впилась зубами в шершавую ладонь держащего ее насильника и несколько раз пнула острыми каблуками его левую голень. Своими отчаянными действиями кураска добилась лишь того, что рот ей заткнули грязной, зловонной тряпкой, а ноги больно стянули вторым ремнем, совершенно тем самым обездвижив.

— Великолепная работа, парни, — похвалил подручных недомерок.

— Рады стараться! — отчеканили злодеи в масках.

— Гобб, закинь ее на плечо, — деловито распорядился Фляузли, — возвращайся на Тропу и жди нас. Мы ско… — Замолкнуть на полуслове его вынудила огромная когтистая лапа, вдруг бесшумно вынырнувшая из-за плеча и застывшая в опасной близости от лица. Вторая точно такая же смертельно опасная конечность опустилась на плечо, буквально пригвоздив «малыша» к полу.

— Не так быстро, фраерок, — раздался из-за спины насмешливый голос невидимого врага. — Папу нашего кинуть вздумал? Ай как нехорошо.

— Ты кто такой? — едва слышно пролепетал парализованный страхом Фляузли. — Нам не мог никто помешать. Я же наложил на дом чары.

— Говори громче, я не слышу, чего ты там бормочешь, — велел затаившийся за спиной враг и тут же прикрикнул на его охранников: — Ша! Ну-ка тихо у меня! Только рыпнетесь — ваш пахан вмиг башки лишится.

— Эй, немедленно отпусти хозяина, или я сверну ей шею! — задыхаясь от ярости, прорычал в ответ Гобб. В подтверждение своих слов он схватил висящую на плече пленницу за волосы и несколько раз тряхнул ее из стороны в сторону. К счастью, к тому моменту Лула пребывала в глубоком обмороке и никаких болезненных ощущений при этой встряске не испытала.