Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

— Я ничего не хочу.

— Тогда может быть ознакомитесь с отчетом? Я предоставляю его мистеру Сомерсбри при каждой встрече.

— Отчет? — бровь девушки удивленно выгнулась.

— Да.

— Обрисуйте в нескольких словах.

— Разумеется, финансовый, — Юрский немного растерянно развел руками, потому что нескольких слов не хватит, чтобы описать всю подковерную деятельность, которую ему приходится вести, что ввернуть предоставленные Габриэлем Сомерсбри денежные средства в федеральные программы дотаций и субсидий.

— Ну, еще бы, — ухмыльнулась гостья, но тут же стерла в лица улыбку, когда в кабинет вошла секретарь.

Черные лаковые туфли, и то, с каким мастерством красивая, ухоженная женщина в темно-синем облегающем платье, шествовала на них, были достойны особого внимания. Грациозно и профессионально, маленький поднос приземлился на журнальный столик.

— Сливки? Сахар? — трепетный, полный внимания голос, никак не вязался с плохо скрываемым изумлением, в плохом смысле этого слова.

Было доподлинно известно, что Сергей Валентинович сегодня ночь не спал, проведя сутки в кабинете за подготовкой к внезапной комиссии. Как раз этим стихийным бедствием здесь трудно было кого удивить и давалось немного больше времени на подготовку, но вот чтобы комиссия была в лице помятой, болезненного вида девице, которую будто подобрали неподалеку от Новоарбатского моста.

Пристальный изучающий взгляд секретарши был перехвачен и за секунду осуждение сменилось ощущением опасности. Мариночка никогда не позволяла себе хамств или наглости, но всегда выходила победительницей, если дело касалось «кто кого переглядит», а потому не опустила глаз, о чем сильно пожалела.

Эта молодая женщина не хотела унизить или поставить на место, но сколько же тяжести и черноты выдавали бездонные карие зрачки, в которых, казалось, хранились пароли от чистилища. Так, что покидая кабинет Сергея Валентиновича, каблуки впервые в жизни подвели Марину, она спотыкнулась буквально на ровном месте и чудом не упала.

— То есть он не наваривается, а наоборот, вкладывает средства?

— Инвестирует, да.

Юрский немного замешкался, но окончательно убедился, что сидящая перед ним барышня не знает о деятельности Сомерсбри, ровным счетом, ничего. Девушка говорила по-русски с акцентом, но весьма свободно, а значит точно понимала все нюансы речи. Редко кто из американцев использует в разговоре слово «наваривается».

— Но какая здесь выгода? Он должен получать прибыль.

— Навряд ли средних размеров предприятие на грани банкротства, которое выпускает спецтехнику для людей с ограниченными возможностями, можно назвать прибыльным. Или разорившийся пищекомбинат, где-нибудь в Ставропольском крае. Но мистер Сомерсбри крайне точечно подходит к выбору объектов инвестирования. За несколько лет субсидирования, модернизации производства и оптимизации распределения продукции, подобные предприятия выходят на весьма приличные показатели. Но нужно учитывать, что никакая прибыльность и эффективность в России не могут быть аргументами, если речь заходит о госзакупках. А итоговый финансовый интерес мистера Сомерсбри всегда так или иначе сводится к данному сегменту планирования федерального бюджета. Другими словами, он поднимает из руин ту или иную компанию, которая напрямую или косвенно относится к социальной сфере, из своего кармана оплачивает все расходы, а государство обязуется по реальной стоимости закупать продукцию., обечпечивая оборот.

— Это вполне логично, учитывая, что тендеры, обычно, выигрывают наиболее оптимальные варианты в соотношении цены и качества.

Но тут Юрский едва упел подавить горькую усмешку и снисходительно покачал головой.

— Цена и качество в России в госзаказах поражены опухолью откатов. Вы знакомы с этим термином?

— Взятка.

— Именно так.

— Хорошо. Сомерсбри исключил накрученивание цены, создает новые рабочие места и способствует экономическому росту, но при этом получает прибыль. Он не может не иметь доли на правах иностранного инвестора, пусть даже если она будет минимальной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы правы, вот только вся выручка идет уходит на благотворительность.

— Официально?

— Да.

— Этого не может быть.

Мужчина немного растерянно развел руками, потом оглянулся на полки, уставленные папками, поднялся с кресла, на ходу вытащил очки из нагрудного кармана пиджака и пробежав пальцем по корешкам с ярлыками, выудил толстый скоросшиватель.

— Это за последние полтора года.

Папка перекочевала в руки Авроры. Трудно было подделать подобный объем данных, что еще больше вводило в ступор. Быстро перелистывая страницы, она то и дело, останавливалась, чтобы прочитать диагноз и запрашиваемую на лечение сумму. Онкология, протезирование, реабилитация, редкие медицинские препараты. По самым смелым прикидкам, речь шла о нескольких десятках миллионов долларов ежегодно.

Так, вот что Габриэль понимал под словом «перераспределение».

Вполне логично, что наработав баснословный капитал, Сомерсбри пытался отмыть его, и на данный момент нелицеприятная инфраструктура наркобизнеса изжила свою необходимость.

— Хорошо, тогда тогда позвольте спросить.

Юрский снова удобно устроился в кресле. Аврора внимательно посмотрела на него. Средних лет, непримечательной внешности мужчина, крупный, полноватый, с густыми темными волосами, которые не собирались сдавать позиции, учитывая нервную работу, он без сомнения обладал решительным характером, отличался скромностью, что в свою очередь, наводило на вывод, что этот человек обладает незаурядными умственными способностями. Умение дипломатично управляться с нестандартными условиями деятельности Сомерсбри, выдавала управленческий талант.

— С какой стати вы так спокойно обо всем мне рассказываете? Сомневаюсь, что эта информация широко доступна. Может, я силой завладела телефоном?

— Вам виднее, — с легкой улыбкой ответил Юрский, — но я выполняю непосредственное распоряжение мистера Сомерсбри. Чуть больше полутора месяцев назад он позвонил и предупредил, что на некоторое время отойдет от дел по личным причинам. Прислал ваше фото и сказал, что доступ в его телефону будет только у вас, и соответственно, любая ваша просьба должна быть выполнена.

Наблюдая за тем, как в задумчивости девушка слегка выпятила нижнюю челюсть и с застывшим взглядом просидела так несколько минут, Юрский поежился.

— А вы? — спросила Аврора.

— Простите?

— Последний честный русский чиновник? Ни шага без взяток, и вдруг, возникает оазис принциальности.

— С волками жить по-волчьи выть. Слышали это выражение?

— Конечно. Сама в этом хоре выступаю.

Сергей Валентинович почувствовал легкую симпатию к мнительной девушке.

— В основном приходится давать взятки, а вот брать или вымогать — нет.

— И последний вопрос. Долго у вас получится идти против системы? Вы очевидно жертвуете собой ради чего-то временного.

— Скажите это десяткам тысяч человек, которым помог мистер Сомерсбри, начиная от безработных и заканчивая инвалидами. Я всего лишь посредник и еще ни разу об этом не пожалел. Уверен, не пожалею и в будущем.

К выходу Аврору, проводил охранник, учтиво открывая перед девушкой двери. Скромный «уазик» на служебной парковке резал глаза, среди черных тонированных иномарок. Чутье подсказывало, что люди подобные Юрскому завербованы Сомерсбри в каждой стране, название которой числится в списке контактов.

Габриэль нарочно не стал рассказывать о своих добродетелях и щедрости, в виду предвзятости, которая пропитала Аврору, после всеобщего разоблачения. Она сама должная была убедиться и сделать выводы. И вот теперь, все карты раскрыты!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не хотелось признавать, но следовал вывод, что весь план Сомерсбри не был пустышкой. За человека, всегда говорят его поступки, которые теперь сложно было отрицать.

Дверца «уазика» была закрыта с такой силой, что охранник на КПП вытянулся в лице, приоткрыв рот.

— Все равно не поеду! — вырвалось негромко окончательное решение.