Жестокий век - Исай Калашников

Он был недоволен исходом сражения и не скрывал этого. Сидел в седле прямой, строгий. Нойоны торопливо отъезжали в сторону, освобождая путь коню. И только Тэмуджин не тронул свою лошадь, стоял поперек дороги, глядел из-подо лба. Ван-хан резко натянул поводья.

– Что, тут и будем стоять?

Тэмуджин молча поднял плеть, поскакал к воинам, за ним – его нойоны.

Джамуха с ненавистью посмотрел на сутуловатую, широкую спину анды. Ни перед кем не склонит головы. Возгордился, дальше некуда.

Джамуха поехал рядом с Ван-ханом.

– Хан-отец, я не слышал, чтобы до этого кто-нибудь побивал найманов.

– Такого и я не помню.

– Во всей великой степи теперь никто не сравнится с тобой в славе и могуществе, хан-отец.

– Твои слова ласкают мой слух, Джамуха. Но нет ничего обманчивее, чем наша слава и наше могущество.

– Мудро сказано, хан-отец! До тех пор, пока жив Эрхэ-Хара, не видать покоя твоему улусу. А его упустили… Не с умыслом ли это сделано?

– Какой может быть умысел? – Ван-хан круто обернулся. – Ты о чем говоришь?

– Я просто думаю вслух. Пока Эрхе-Хара жив, тебе придется все время ждать нападения найманов. Одному против них не устоять. И ты, прославленный, могущественный, будешь зависеть от людей менее значительных, таких, как я или мой анда Тэмуджин. Может быть, я и ошибаюсь…

– Тэмуджин не мог упустить моих врагов умышленно, – хмуро сказал хан.

– От Тэмуджина можно ждать всего, – поддержал Джамуху Нилха-Сангун. – Видел, как он заносится? Можно подумать, что он один разбил Буюрука.

– Перестаньте! – грубо сказал Ван-хан. – Я вам не верю.

Джамуха и не надеялся, что хан так легко и просто поверит его вымыслу. Крохотная искра, отскочившая от кремня, падает на трут и долго тлеет, прежде чем родить пламя. Пусть тихо, незаметно тлеет. Всему свое время. А к Нилха-Сангуну надо держаться поближе. Сын хана, кажется, не больно-то любит Тэмуджина.

Объединенное войско медленно, небольшими переходами, стало возвращаться назад. Перевалив горы Алтая, на реке Байдарик остановились откормить коней. Здесь получили известие: Коксу-Сабрак, оставив Буюрука, отправился к Таян-хану, на коленях вымолил прощение, попросил войско и стремительно движется на них. Стали готовиться к сражению.

Втроем объехали окрестные возвышенности. Лето кончилось. Утром на примерзшую землю упал первый снежок. Днем пригрело, и он растаял, остались небольшие клочья в тени за камнями и кустами дэрисуна. Копыта коней скользили по сырой земле.

– Ну что, дети мои, как и где будем встречать Коксу-Сабрака? – спросил Ван-хан, останавливая коня.

– Я человек маленький, – сказал Джамуха, – где поставите, там и буду стоять.

– Ты что-то очень уж часто говоришь о том, что маленький. – Тэмуджин приложил ко лбу ладонь, начал вглядываться в пологие серые сопки, испестренные клочьями снега. – Мала мышь, а убивает лошадь, забравшись ей в ноздри… Хан-отец, Коксу-Сабрак пойдет на нас по той лощине…

– Ты говоришь так, будто сам Коксу-Сабрак поведал тебе, где он собирается пойти, – съязвил Джамуха.

– А другой дороги у него нет, – спокойно возразил Тэмуджин. – Не станет же он прыгать с сопки на сопку, как лягушка с кочки на кочку.

Главные силы он поведет по лощине, а боковое охранение двинется по гряде.

– Так, наверное, и будет, – согласился с ним Ван-хан. – А мы перекроем лощину. Остановить его тут, я думаю, будет не так уж трудно.

– Остановить, но не разбить, хан-отец. Лощина тесна, в ней нельзя развернуть все наше войско. Невозможно будет ударить и сбоку. Смотрите, какие там рытвины и овраги. Всадникам придется двигаться шагом. Лучники их забросают стрелами. Коксу-Сабрак будет сидеть в лощине, как я когда-то в ущелье Дзеренов. – Тэмуджин усмехнулся.

Впервые он упомянул ущелье Дзеренов. И смотри-ка, усмехается. Думает, ловко тогда одурачил его, Джамуху. Ну-ну, пусть думает, пусть считает, что одурачил.

– И что же ты хочешь? – спросил Ван-хан.

– Надо выманить Коксу-Сабрака туда, на равнину. Как это сделаем? Мы перекроем лощину частью наших сил, дадим тут сражение, потом бросимся бежать. Коксу-Сабрак будет нас преследовать. И вот, едва он выскочит на равнину, на него с правой и с левой руки навалятся наши свежие силы.

– Что-то очень уж просто, Тэмуджин. Коксу-Сабрак старый волк.

– Вот и хорошо, что просто. Замысловатую хитрость порой разгадать куда легче, чем такую. Но если ты хочешь по-другому, хан-отец, давай подумаем…

– По-другому… – Ван-хан повертел головой. – У нас нет времени долго раздумывать. Будь по-твоему. Теперь давай распределимся, кто где встанет, и займем всяк свое место.

– В лощине, я думаю, надо встать тебе, хан-отец. Там вон встанет анда Джамуха, а я в другой стороне.

Ван-хан задумчиво почесал за ухом, нехотя согласился с Тэмуджином.

Вечером в его походном шатре Джамуха спросил у Нилха-Сангуна:

– Ты почему не был с нами?

– У меня другие дела… А что?

Джамуха огляделся – не подслушивает ли кто? – понизил голос:

– Вы встали в лощину по подсказке анды. На ваших воинов падет главный удар Коксу-Сабрака. Потом вы будете убегать, выманивая его на наши копья. Сколько же воинов твоего отца падет под мечами найманов? – Заметив, что их тихий разговор привлекает внимание нойонов, Джамуха громко сказал: – Я больше всего люблю охотиться на хуланов. Сейчас самое время… – И шепотом: – Ты молчи о том, что слышал от меня.

Но молчать, как и рассчитывал Джамуха, Нилха-Сангун не стал. Он о чем-то тихо поговорил с прыщеватым нойоном Арин-тайчжи и своим дядей Джагамбу, сел рядом с отцом.

В юрту вошел Тэмуджин. Его сопровождал молодой кривоногий воин в куяке и шлеме из воловьей кожи.

– Нойон дозорной сотни Мухали. – Тэмуджин легонько подтолкнул воина в спину. – Говори.

– Завтра найманы будут тут. Они остановились на ночевку недалеко от этой лощины.

Погладив нагрудный крест, Ван-хан поднес руку к губам.

– Помоги нам бог! Много ли найманов ведет Коксу-Сабрак?

– На глаз – не меньше, чем у нас. К утру мы узнаем точное число.

– Как? Посчитаешь? – недоверчиво спросил Нилха-Сангун.

– Мы захватим двух-трех человек и все узнаем.

Мухали сказал это так, будто собирался привести людей из соседней юрты, а не из вражеского стана. И все-таки никто не воспринял его слова как пустое бахвальство. Молодой сотник держал себя так, что не поверить ему было невозможно. И откуда Тэмуджин берет таких людей? Мухали скорее всего не родовит, и ростом не вышел, и статью не удался, а вот приметил же его анда.

– Ну, иди, Мухали, – сказал Тэмуджин. – Я буду ждать твоего возвращения.

Неторопливо поправив шлем и подоткнув под пояс полы халата, Мухали вышел из шатра.

Нилха-Сангун что-то начал говорить на ухо отцу. Лицо Ван-хана потемнело. Тэмуджин направился было к хану, но Джамуха остановил его:

– Из какого племени Мухали?

– Из джалаиров.

– Его отец был нойоном?

– Нет, он был нукером у Бури-Бухэ.

Нилха-Сангун все еще разговаривал с отцом. Пусть все выскажет.

– Анда Тэмуджин, может быть, ты мне подаришь этого сотника?

– А ты, анда Джамуха, подаришь мне тысячу воинов?

– Шутишь все, анда Тэмуджин…

– Не шучу. Мухали стоит тысячи воинов.

– Я когда-то просил подарить Чаурхан-Субэдэя. Ты мне тоже отказал. Или и сын кузнеца стоит тысячи воинов?

– Стоит, Джамуха…

– Ты ценишь своих нукеров, но не нашу старую дружбу. Ради этой дружбы я оставил неотомщенной кровь моего брата Тайчара. Ради дружбы поднял воинов и пошел к вам. А ты со мной и говорить не хочешь.

– Сломанная кость, анда Джамуха, долго срастается и часто болит.

– Тэмуджин! – окликнул его Ван-хан. – Надо еще раз подумать о завтрашнем сражении.

– Но мы все обдумали, хан-отец. – Тэмуджин сел рядом с ханом. – Воины стоят на своих местах.

– Может быть, нам передвинуть…

– Кого? Куда? – Короткие брови Тэмуджина удивленно приподнялись.

– Ты закроешь лощину, а я стану на твое место. Или Джамуха…

– Ничего не понимаю, хан-отец! Зачем? Почему?

– Хотя бы потому, что и ты, и Джамуха помоложе меня. Бегство, даже и обманное, не приличествует моим сединам.

– Об этом надо было думать раньше…

– Ты один за всех думал! – бросил Нилха-Сангун.

– А-а, это ты сбиваешь с толку хана-отца…

– Не правда разве, что все решаешь за всех нас? Чужими руками хочешь побить врага…

– Нилха-Сангун… – Тэмуджин помедлил. – Нилха-Сангун, ты забыл, что найманы ваши враги. Я здесь только для того, чтобы помочь.

– Кому? – въедливо спросил Нилха-Сангун.

– Я с тобой не хочу разговаривать! Хан-отец, если ты хочешь разгромить Коксу-Сабрака, делай, как мы договорились. Передвигать людей поздно, и нет в этом смысла. Надо, чтобы Коксу-Сабрак увидел перед собой тебя. Иначе он все поймет.

Ван-хан был в нерешительности.

– Может быть, это и верно. Но с другой стороны… Не знаю, Тэмуджин.