Хроники Артура - Бернард Корнуэлл

Итак, я промолчал о своей любви к Кайнвин, и Артур, решавший судьбу Британии в ночь после победы, ничего не заподозрил. Да и как иначе? Признайся я, что люблю Кайнвин, он воспринял бы это как честолюбивое желание петуха из навозной кучи сочетаться браком с орлицей.

– Ты ведь знаешь Кайнвин? – спросил Артур.

– Да, господин.

– И она хорошо к тебе относится, – полувопросительно, полуутвердительно продолжал он.

– Смею надеяться, – честно отвечал я, вспоминая серебристую красу Кайнвин и замирая при мысли, что она достанется Ланселоту. – Настолько хорошо, что даже призналась: она не хочет этого брака.

– А с какой стати ей хотеть? – спросил Артур. – Она никогда не видела Ланселота. Мне не нужно ее желание, Дерфель, мне нужна лишь покорность.

Я замялся. Перед сражением, когда Тевдрик всеми силами стремился покончить с войной, разорявшей ого земли, меня отправили к Горфиддиду, чтобы склонить его к миру. Из посольства ничего не вышло, однако я поговорил с Кайнвин и рассказал, что Артур надеется на ее брак с Ланселотом. Она не отказалась, но и не обрадовалась. Разумеется, тогда никто не верил, что Артур разобьет отца Кайнвин в бою; тем не менее она предполагала такую возможность и попросила меня в случае победы ходатайствовать за нее перед Артуром. Она взывала к его заступничеству, и я, сжигаемый любовью, перевел эту просьбу в мольбу не выдавать ее замуж против воли. Сейчас я сказал Артуру, что она просит его защиты.

– Ее слишком многим обещали в жены, господин, – добавил я. – Думаю, после стольких разочарований она хочет, чтобы ее на время оставили в покое.

– На время! – рассмеялся Артур. – У нее нет времени, Дерфель. Ей почти двадцать! Не может она оставаться в девках, как кошка, что никак не поймает мышь. И за кого еще ей выйти? – Он прошел несколько шагов. – В покровительстве своем я ей не отказываю, но что защитит ее лучше, чем брак с Ланселотом? А как насчет тебя? – внезапно спросил он.

– Меня, господин? – Сердце замерло от радости – на мгновение я подумал, что Артур предлагает мне жениться на Кайнвин.

– Тебе почти тридцать, – сказал он, – самое время для женитьбы. Об этом я позабочусь, когда вернемся в Думнонию, а сейчас я отправляю тебя в Повис.

– Меня, господин? В Повис? – Мы только что разбили войско Повиса; вряд ли кто-то обрадовался бы там сейчас вражескому воину.

Артур стиснул мой локоть.

– В следующие несколько недель главное – чтобы Кунегласа признали королем Повиса. Он считает, что соперников не будет, но я не хочу рисковать. Отправляйся в Кар Свос, пусть все видят, что мы с ним друзья. Ничего более. Пусть любой соперник знает: ему придется сражаться не только с Кунегласом, но и со мной. Если ты будешь там, рядом с ним, все это поймут.

– Так почему не послать сотню воинов? – спросил я.

– Не хочу, чтобы это выглядело так, будто мы посадили Кунегласа на трон. Мне нужна его дружба, и не годится, чтобы он вернулся в Повис побежденным. И потом... – Артур улыбнулся. – Ты сам стоишь сотни воинов, Дерфель. Вчера ты это доказал.

Я скривился, поскольку не любил чрезмерной хвалы. Впрочем, если слова эти означали, что я достоин быть Артуровым посланцем в Повисе, то и хорошо – я снова окажусь рядом с Кайнвин. Я хранил память о прикосновении ее руки так же бережно, как брошь, подаренную мне много лет назад. Она еще не вышла за Ланселота, напомнил я себе, значит, надежда, пусть и безумная, пока есть.

– А что мне делать, когда Кунеглас вступит на престол?

– Дожидаться меня, – отвечал Артур. – Я приеду в Повис, как только смогу. Заключив мир и совершив помолвку Ланселота, мы вернемся домой. А на следующий год, мой друг, мы поведем воинства Британии против саксов.

Он редко с такой радостью говорил о войне. Отличный воин, Артур любил битвы за то упоение, которое обретал в бою, отбросив всегдашнюю осторожность, но никогда не искал войны, если мог решить дело миром. Победа и поражение слишком непредсказуемы, и Артуру было не по душе отказываться от заведенного порядка и тщательной дипломатии ради превратностей войны. Однако дипломатия и такт не остановили бы захватчиков-саксов, надвигающихся с запада, как зараза. Артур мечтал о мирной Британии, в которой царили бы закон и порядок. Саксам не было места в этой мечте.

– Выступим весной? – спросил я.

– Как только проклюнутся листья.

– Тогда я попрошу тебя об одной милости.

– Говори, – отвечал Артур, радуясь, что сможет вознаградить меня за помощь в бою.

– Я хотел бы отправиться с Мерлином, господин.

Он некоторое время молча смотрел на сырую землю, где валялся согнутый почти вдвое меч. В темноте кто-то застонал, вскрикнул и умолк.

– Котел, – хрипло проговорил Артур.

– Да, господин.

Мерлин вышел к нам во время сражения и молил обе стороны прекратить войну и отправиться с ним за Котлом Клиддно Эйддина. Котел – величайшее из сокровищ Британии, волшебный дар старых богов – был утерян столетия назад. Мерлин посвятил жизнь поиску сокровища. Он уверял, что если найдет Котел, то сможет вернуть Британию ее законным богам.

Артур покачал головой.

– Ты и впрямь думаешь, что Котел Клиддно Эйддина уцелел за все годы римского владычества? Его увезли в Рим, Дерфель, и переплавили на пряжки и монеты. Нет никакого Котла!

– Мерлин уверяет, что есть, – не сдавался я.

– Мерлин наслушался бабьих сказок, – сердито проговорил Артур. – Знаешь, сколько людей он хочет взять на поиски" Котла?

– Нет, господин.

– Восемьдесят, сказал он мне. Или сто. А лучше двести. Он даже не говорит, где Котел, только требует войско, чтобы повести его в какие-то дикие края. В Ирландию или куда еще... Нет! – Артур пнул согнутый меч, потом пальцем уперся мне в плечо. – Послушай, Дерфель, на следующий год мне нужен будет каждый человек, способный держать копье. Мы покончим с саксами раз и навсегда, и я не могу отправить восемьдесят или сто человек искать посудину, пропавшую почти пятьсот лет назад. Вот разобьем саксов Эллы, и отправляйтесь куда хотите. Но я говорю тебе – это чушь. Нет никакого Котла.

Он повернулся и пошел назад к кострам. Я двинулся следом. Мне его не переубедить. Артур и впрямь нуждался в каждом человеке, способном держать копье, чтобы одолеть саксов, и ни за что не согласился бы ослабить свое войско.

Он улыбнулся, словно желая сгладить резкость отказа.

– Если Котел и впрямь существует, то благополучно пролежит еще лет двести. А пока, Дерфель, я намерен тебя обогатить. Мы женим тебя на деньгах. – Он хлопнул меня по спине. – Одна кампания, мой дорогой Дерфель, одна последняя великая бойня, и наступит мир. Настоящий мир. Тогда нам не потребуются никакие котлы.

Он говорил с воодушевлением. В ту ночь, среди убитых на поле боя, он и впрямь видел приближение мира.

Мы шли к кострам, разложенным вокруг римского дома, в котором лежало тело Горфиддида, отца Кайнвин. Артур радовался в ту ночь, радовался искренне, видя близкое осуществление своей мечты. Все казалось так просто. Одна война, затем вечный мир. Артур был наш военачальник, лучший воин Британии, однако в ту ночь после сражения, средь дыма, в котором кружили души погибших, он хотел лишь мира. Наследник Горфиддида, Кунеглас, разделял Артуровы мечты. Тевдрик Гвентский был нашим союзником, Ланселоту предстояло получить Силурию. Вместе с думнонийским войском Артура объединенные королевства Британии разобьют захватчиков-саксов. Мордред под защитой Артура вырастет и займет трон Думнонии. Тогда Артур сможет уйти на покой и наслаждаться миром и процветанием, которые принес Британии его меч.

Так Артур видел золотое будущее.

Однако он не принял в расчет Мерлина. Мерлин был старее, мудрее и хитрее Артура, и он проведал про Котел. Когда он найдет, что ищет, его власть распространится по всей Англии, как отрава.

Ибо Котел Клиддно Эйддина разрушает людские мечты.

Артур же, при всей свой практичности, был мечтателем.

В Кар Свосе деревья стояли, одетые последней пышностью летней поры.

Я отправился на север с Кунегласом и его побежденным войском, поэтому единственным из думнонийцев видел, как тело короля Горфиддида предали огню на вершине Долфорвина. На моих глазах пламя погребального костра высоко взметнулось в ночи; душа короля прошла по мосту из мечей в Иной мир, дабы соединиться со своим призрачным телом. Костер окружало двойное кольцо повисских копейщиков. Они держали горящие факелы и, раскачиваясь, тянули Плач Бели Маура. Пели они долго, голоса нездешним эхом отражались от ближних холмов. В Кар Свосе царила скорбь. Многие в том краю потеряли отцов и мужей; наутро после тризны, когда дым погребального костра еще плыл к северным горам, пришла весть о падении Ратэ, крепости на северной границе Повиса. Артур сдал ее саксам, чтобы купить себе перемирие на время решающего сражения с Горфиддидом. Никто в Повисе еще не знал о коварном поступке Артура, и я ничего о нем не сказал.