Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник) - неизвестен Автор

На пирсе "щуку" встречали командир и начальник политотдела бригады, моряки с других лодок. Столбов отдал рапорт контр-адмиралу Виноградову.

Теплой и трогательной была эта встреча командования бригады с экипажем "Щ-402". Так же как и на проводах, контр-адмирал Виноградов и полковой комиссар Байков обошли все отсеки корабля, каждому пожали руку, поздравляя с боевым успехом и благополучным возвращением. Увидев улыбавшегося краснофлотца Музыку, Николай Игнатьевич сказал:

- Помню о вашей просьбе. Поросята готовы.

Потом подводники один за другим выходили из лодки на причал и тут же попадали в крепкие объятия друзей. Те, что встречали, сами бывали в таких же походах, знали, как.нелегко достаются победы.

На следующий день экипаж "Щ-402" испытал еще одну большую радость - была получена телеграмма от народного комиссара Военно-Морского Флота. В ней говорилось:

"Командиру и комиссару подводной лодки "Щ-402".

Весь личный состав поздравляю с благополучным возвращением из героического похода. Подводную лодку представил к правительственной награде - ордену Красного Знамени. Военному совету Северного флота весь личный состав наградить орденами и медалями Советского Союза".

В. Тамман. Со дна морского

Виктор Федорович Тамман, капитан первого ранга. В годы Великой Отечественной войны командовал на Северном флоте подводным минным заградителем "Л-20", потом был начальником конвойной службы Северного флота.

Вечером 29 августа 1943 года подводная лодка "Л-20" отошла от пирса Полярного, за кормой в сгустившихся сумерках скрылись родные берега.

Следующий день выдался ясным, безоблачным и тихим. В небе время от времени появлялись фашистские самолеты-разведчики, и мы для скрытности двигались в подводном положении.

В штурманском посту над картой склонились Башкинов, Иванов и я, внимательно рассматривая район, прилегающий к мысу Нордкин. На этот раз нам предстояло выставить мины не в глубине фьорда, а у побережья. Но как расположить минные банки, чтобы они представляли опасность для противника и в то же время не стесняли маневрирование наших лодок?

- Если поставить себя на место командира вражеского конвоя и проложить на него курсы, ведущие вдоль побережья, то именно эти пути и надо перекрывать,сказал штурман старший лейтенант Башкинов.

Лейтенант Иванов тут же прочертил линии на карте - они легли вблизи мыса (взаимопонимание штурманов отличное).

Прокладка была правильной. Кстати, мои наблюдения, да и наблюдения командиров других лодок показывали, что корабли противника в этом месте держались берега, следовательно, вплотную к нему и следует расположить заграждение: оно не будет мешать нашим лодкам. На этом мы и закончили "военный совет".

1 сентября лодка подошла к мысу Нордкин. День прошел в доразведке. Изучив обстановку и выбрав момент, когда поблизости не было кораблей противника, мы направляемся к берегу.

Высокие обрывистые склоны гор у мыса кажутся гигантской стенкой причала, к которой мы подходим так близко, как будто собираемся швартоваться. Вовремя разворачиваемся и на отходе начинаем постановку мин. Потом снова подходим и, отходя, ставим очередную банку. Временами слышатся шумы винтов быстроходного корабля, но я его в перископ не вижу, видимо, он маневрирует в глубине Лаксё-фьорда. Во всяком случае, мы не прекращаем своих действий.

Через час все двадцать мин выставлены, и лодка отходит на безопасное расстояние для наблюдения. До наступления темноты противник не появился, и мы легли на курс, ведущий в район зарядки аккумуляторных батарей.

* * *

3 сентября, в четвертом часу утра, мы погружаемся и двигаемся к мысу Нордкин. При подходе к минным полям противника уходим на глубину 70 метров. Примерно через час почти в абсолютной тишине неожиданно слышим легкие металлические удары по корпусу с правого борта. Впечатление такое, как будто к нам кто-то стучится (гидролокатор мы еще не включали, считая, что до границ минного поля не дошли).

- Стоп правый электромотор!

Что бы это могло быть? Минреп? Но стальной трос, скользя по корпусу, издает другой звук. Скорее всего это бридель (цепь), удерживающий бочку, но зачем здесь, в море, она поставлена? Неспроста...

Стуки прекращаются, и снова работает электромотор. Лодка благополучно достигает прибрежной полосы. Подвсплываем. Поднимаю перископ и осматриваюсь-полный штиль на зеркальной глади воды отражает бледно-голубое северное небо. Решаю курсировать между мысами Нордкин и Слетнес, параллельно береговой черте.

На вахту заступает старший помощник. Теперь можно чуть-чуть вздремнуть. Свертываюсь калачиком в рубке на диванчике...

- Тринадцать градусов слева по носу шум винтов,- глухо доносится из акустической рубки.

Я сразу же просыпаюсь. И до чего хороша избирательность человеческого мозга - команды вахтенного офицера, жужжание электромоторов и прочие шумы пролетают мимо уха, а вот нужная информация сразу доходит до сознания. Говорят, мать грудного ребенка может спать при любом шуме, но мгновенно просыпается, лишь раздается писк малыша (вот они - "павловские окна").

- Взгляните по пеленгу сто двадцать два,- говорю капитан-лейтенанту Новожилову.

Старпом напряженно смотрит в окуляр.

- На горизонте мачты кораблей!- вскоре докладывает он.

- Боевая тревога! Торпедная атака!

Совершив маневр, лодка ложится на боевой курс. Подкрадываться к противнику трудно: на водной поверхности отсутствует даже рябь. Идем на самом малом ходу. Перископ поднимаю, как мы выражались, "вполглазка"- стекло объектива наполовину заливает водой, над поверхностью торчит верхняя часть головки лишь на несколько сантиметров. Несмотря на кратковременность подъема перископа, я хорошо рассматриваю оба судна, идущие с востока,- транспорт и мористее от него охотник за подводными лодками.

Пропустив охотника, за его кормой мы даем залп по транспорту. Мощный взрыв, раздавшийся примерно через минуту после пуска торпед, подтверждает, что одна из них достигла цели.

Лодка начинает резко подвсплывать{25}. Я с тревогой слежу за глубиномером. Старший инженер-механик Горчаков понимает меня с полуслова - четко отдает одно приказание за другим. Старшина трюмных мичман Леднев энергично работает на водяной станции, этот виртуоз в мгновение может найти нужный клапан, одновременно крутить два маховика в разных плоскостях.

Принятые меры (прием забортной воды в цистерны и увеличение скорости хода лодки) не позволили рубке показаться на поверхности.

Мне хочется поднять перископ и проверить результат атаки, но акустик докладывает - шум винтов нарастает. Враг приближается. Мы уходим на глубину. И, кажется, своевременно: вверху уже гудит, и глубинные бомбы рвутся прямо над нами. Корпус лодки содрогается, в ряде отсеков гаснет свет.