Разрушители - Ирина Владимировна Сыромятникова

знали все, кто провожал меня из Академии этой весной? Иллюзию Лорда, тело без души, считай — куклу в полный рост, покорно идущую туда, куда ее поведут. Как много времени потребуется людям, чтобы понять — вернулся в Арконат кто-то другой? Естественно, все тут же захотят знать, с чего это я так переменился. От мысли о том, что придется извиняться и каждому объяснять про возвращение блудной души вороватой наружности, меня прошиб холодный пот. Нормальный аркониец не сможет принять подобное не подавившись, а если я ничего не буду объяснять, то по Академии поползут слухи. Слухи о еще одном сумасшедшем Драконисе.

Разом стало понятно, откуда лезут все эти странности: покладистый ученик Академии прекратил существование в тот же момент, как испарился призрачный вор, просто это не сразу стало очевидно. Но Тень Магистра был в этом совершенно не виноват — в тело Гэбриэла Шоканги вернулся его подлинный хозяин. Целиком. И я не подражал отцу, я становился таким, как он! Для кого-то это будет большой сюрприз…

Картины ужасных последствий происшедшего вереницей проходили перед моим внутренним взором. Вдруг я превращусь в одного из тех никчемных, прожигающих жизнь лоботрясов, которыми полна Академия? Стану дерганым, капризным ничтожеством? Или хуже того — начну ругаться с отцом?! И ничего не смогу с этим сделать…

Маятник качнулся, и от едва сдерживаемой ярости меня понесло в глубины самобичевания. Я почувствовал, что хлюпаю носом. Полный атас… Тень Магистра лихорадочно пытался отвлечь меня какой-нибудь глупостью. Неужели подобное будет продолжаться со мной всю оставшуюся жизнь?! Я начал дышать глубже и попытался впасть в транс.

У всего есть своя положительная сторона. Она обязана быть! Быть ничтожеством тоже хорошо — никто не потребует от меня управлять провинцией. Магам придется делать все самим, к нашей общей пользе, я ведь не могу быть совсем бесполезным, я — Разрушитель (не забывать об этом, не забывать). И нельзя сказать, что в моей жизни не прибавилось приятных или, по крайней мере, запоминающихся моментов. Посещение экзотических мест, необычные знакомства. (Я вспомнил переговоры с боссом Ганту. Вот кто меня туда тянул? Но я скорее сдох бы, чем отступился.) И те немногочисленные радости, в основном — интеллектуального порядка, доступные прежнему Гэбриэлу, меня тоже влекли. И это неожиданно подводило к другому вопросу. Сопли мгновенно высохли.

Я догнал чародея:

— Мастер Ребенген, вы, когда были у моего отца, мою курсовую по истории не видели?

Чародей немного смутился:

— Видишь ли, Гэбриэл, я вынужден был ее забрать. Она сейчас у меня, в Академии. Исключительно ради пользы дела! Твои записки очень помогли в установлении истины. Я бы на твоем месте потребовал от Биггена сослаться на тебя в его новой книге.

— Э-э-э… Истины?

— Ну да, локализация артефактов Разрушителей на территории Арконата. Только благодаря твоим изысканиям в библиотеке отца мы смогли установить название того места, в котором располагался унесший тебя портал, и, соответственно, выяснить местоположение его устья.

Сложив два и два, я вспомнил, в какой библиотеке последний раз проводил «изыскания». С другой стороны, не пойман — не вор. Аббат Браммис — мертв, хемленский монастырь наверняка закроют, и все имущество достанется победителям. Надо будет за этим проследить.

В тот день мы как-то незаметно добрались до первого более-менее крупного поселения на нашем пути. Городом назвать его было сложно, скорее, все выглядело так, словно деревня подросла вверх на один-два этажа. Чуть в стороне от скопления домов, на самом большом холме, возвышалась резиденция Лорда. С Цитаделью Инкар ее лучше было не сравнивать, но там всегда были комнаты, ожидающие прибытия отца, и нормальных размеров кровати. Погрузившись в безразмерную перину и натянув на голову одеяло, о длине которого не нужно было беспокоиться, я почувствовал неземное блаженство. Все перипетии и переживания пути как бы выцвели, удалились… Не навсегда, но хотя бы часов на восемь.

Утром меня разбудило тихое шуршание дождя по подоконнику и глухие громовые раскаты — дожди, охватившие весь север Арконата, добрались и до нас.

— У-у!

Я зарылся головой в подушки. Не поеду. Никуда не поеду. Должна же быть у людей какая-то совесть!

Но в доме царила сонная тишина. Я прислушался: кто-то скрипел половицами на чердаке, служанки звенели посудой, сервируя стол, и тихо обсуждали «представительного мужчину из свиты Лорда», наверняка — Харека. Если бы Серые собирались в путь, гам стоял бы на два этажа. Я набрался смелости и выбрался из постели. Уже в дверях на меня практически налетел мастер Ребенген.

— О, с добрым утром, Гэбриэл! Я так и подумал, что ты встал.

— Я что, храпел?

— Нет-нет. Просто пару минут назад у меня амулеты замерцали.

Великолепно. Непонятно только, как я теперь буду жить в Академии.

— Не желаешь позавтракать?

Я желал.

Приборов за столом было только два.

— А где все?

— Гэбриэл, Великий Лорд не может завтракать за одним столом с солдатами. Даже я и то являюсь некоторым нарушением этикета.

— И кто у нас тут такой озабоченный?

— Я! Мне кажется, тебе пора вспомнить о существовании правил приличия.

— Наставник!..

— Да, я пять лет твой наставник, и полагается верить мне на слово.

Я поискал на столе вилку.

— А-а?..

Слуга выложил недостающий прибор.

— Мне хотелось проверить, все ли ты помнишь, — хладнокровно сообщил мастер Ребенген.

Я решил обидеться и сосредоточился на еде. Наверное, это было ошибкой. Помимо сервиза из каверрийского фарфора и столового серебра, передо мной не было решительно ничего интересного. Соусы были чересчур солеными, порции — слишком маленькими, а в блюдах недоставало мяса. Я без аппетита ковырял расползающуюся по тарелке творожную запеканку (если это, конечно, была она).

— У тебя есть пожелания к повару? Ты вчера не распорядился.

В тарелке мастера Ребенгена плескалось пестрое месиво из цветной фасоли, ядовито-зеленых черешков и каких-то студенистых кусочков, наверное грибных шляпок. Как говорится, на вкус и цвет…

— Пусть лучше готовит глазунью — с ней он не промахнется.

— Не разводи трагедию на ровном месте, — усмехнулся маг. — Человек! Ваш господин желает хлеба и сыра.

— И яичницу!

За пять минут стол приобрел более-менее нормальный вид.

Я кое-как умял в желудке огромный омлет, свежайшую пшеничную булку и тот изумительный янтарно-желтый сыр, который делают только у нас в Шоканге. Последний полупрозрачный кусочек сиротливо лежал на блюде, но сил на него уже не было. Вот это я называю «правильная жизнь»!

— Как ты понимаешь, Гэбриэл, — мастер Ребенген управился со своим рагу и аккуратно промокнул салфеткой уголки рта, — в такую погоду мы никуда не поедем.

— Отлично!

Наставник осуждающе покачал головой: