Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

Матросы добросовестно делали вид, что спят, но бурчание голодных желудков в вечерней тишине выдавало их с головой. Только капитан, как и положено начальнику, спал, повернувшись к искусителям тощей задницей. Всю ночь караульным приходилось поддерживать огонь. Заросли вокруг кишели жизнью. Кричали ночные птицы, с шумом пробирался по кустам бегемот, рычали хищники, и тонко, противно пищали комары, которые удивительно больно кусались. Так, что прошедшую ночь никак нельзя было назвать приятной. Алекс почти не спал, безуспешно воюя со злобными крылатыми кровососами. Тусет спокойно похрапывал в своей палатке. Поэт тоже то и дело звонко хлопал себя по телу. Хрупкая Айри, закутавшись в одеяло, как-то умудрилась выспаться. Удивительно, но никто из матросов за всю ночь даже не почесался! Утром с реки потянуло ветерком, сдувшим мелкую летающую мерзость, и Александр задремал. Но долго отдыхать ему не дали. Пришлось вставать, убирать палатку, грузить сундуки. Матросы с удовольствием купались в реке, ожидая, пока пассажиры занесут обратно на корабль свои вещи. Алекс тоже хотел окунуться, чтобы прогнать сон. Но вода оказалась слишком теплой и не давала бодрости.

Неудивительно, что через час он плюнул на все и, свернувшись клубочком, примостился среди пахнущих рыбой кожаных канатов, приказав Айри разбудить его, "если что".

А когда проснулся, пейзаж на берегу уже изменился. В сплошной стене зарослей то и дело стали попадаться проемы. То узкая тропинка, уходящая от маленького причала, то широкая прогалина, за которой виднелись возделанные поля с копошащимися на них светло-коричневыми фигурками крестьян и дома за невысокими стенами. На реке появилось множество лодок, большинство из которых оказались не деревянными, а связанными из пучков тростника. Некоторые из таких судов достигали двадцати метров в длину.

Треплос и Айри сидели бок о бок, о чем-то оживленно беседуя.

"Быстро же они помирились", — с неясным раздражением подумал Александр, потягиваясь и глядя в ту сторону, куда устремили свои взоры его спутники.

Им навстречу, распустив большущие полосатые паруса, медленно плыл караван. С каждой минутой становилось яснее, что ни к рыбакам, ни к перевозчикам грузов эти суда не имеют никакого отношения. Скорее уж к прогулочным яхтам. На переднем корабле, расписанном красными, черными и синими полосами, под полотняным навесом в окружении слуг сверкала драгоценностями какая-то важная персона.

Алекс окончательно продрал глаза и стал внимательно наблюдать за подплывавшей "яхтой бизнес класса".

Щуплый, как и большинство келлуан, мужчина в ослепительно белой юбке сидел на кресле с высокой спинкой и подлокотниками. На шее, груди, руках и ногах блестели многочисленные украшения. На голове красовался странный головной убор, напоминавший платок или даже скорее бандану с торчавшими в сторону треугольными "ушами".

"Креативно, — усмехнулся Александр. Нечто подобное он видел в фильме про Древний Египет. — Интересно, а пирамиды тут есть? Надо будет спросить у Тусета".

Судно важной персоны приблизилось настолько, что стало можно разглядеть лица пассажиров. Сам начальник был явно пенсионного возраста. Морщины глубоко прорезали сухое лицо с маленьким прямым носом и плотно сжатыми губами. У его ног сидели две молоденькие девушки, не обремененные одеждой, зато щедро украшенные золотом. Драгоценный металл сверкал в заколках длинных париков, на смуглых руках и стройных ножках.

Сбоку от кресла стоял молодой паренек в белой набедренной повязке и обмахивал господина веером из пышных черно-белых перьев. Второй слуга такого же возраста держал в руке блестящий поднос, на котором красовалось блюдо с виноградом. Старик отрывал по ягодке и поочередно угощал сидевших у ног девушек. Те улыбались, влюбленными глазами глядя на господина.

За спинкой кресла толпились еще человек пять свиты. Из которых выделялись два чернокожих укра, за плечами которых торчали рукоятки мечей. "Секьюрити", — догадался Алекс и стал наблюдать за капитаном. Когда их судно поравнялось с "прогулочной яхтой", тот приветственно взмахнул рукой и поклонился. "Важная шишка" кивнул, не переставая кормить красавиц виноградом.

Александр вспомнил рассказы Энохсета о своей родине. Как он понял, в Келуане практически отсутствовала "родовая аристократия". Даже титул здешних князей — сепахов даровался исключительно волей Келл-номарха, правда, из членов одной семьи. Но, учитывая, что наследником может являться любой из законных сыновей, выбор у государя был всегда. Бывший писец не раз подчеркивал, что владыки редко пользовались этим правом, обычно "утверждая" сепахом того, кому завещал титул предыдущий князь.

Больше никаких аналогий с империей Тонго Алекс не нашел. Вся жизнь Келлуана вертелась вокруг фигуры Келл-номарха. Он являлся не просто королем, императором, президентом и папой римским в одном лице, а считался "живым богом". Получал вполне божественные почести и обладал в глазах жителей страны такой же властью. Земля, все, что на ней росло, стояло, бегало и летало над ней, так же принадлежало Келл-номарху, который как бы "отдавал ее в аренду" тем же князьям или тому, кого считал достойным такой чести. Никаких тебе "сегунатов" и прочей феодальной вольницы. Захотел владыка — одарил, захотел — отобрал. Но, если судить по словам Энохсета, государи всегда проявляли осторожность и благоразумие в решении земельных вопросов. Видимо хорошо усвоили правила обращения с неограниченной властью за тысячелетнюю историю страны.

Единственным отличием благородного человека от простолюдина в Келлуане являлось то, что его нельзя подвергать телесным наказаниям без решения суда.

Как понял Александр из путанных объяснений Энохсета, крестьяне здесь жили на положении полукрепостных. Являясь собственностью Келл-номарха, они могли идти путешествовать куда угодно по его стране до тех пор, пока не обзаводились семьей. С этого времени с них начинали брать налоги, и они принадлежали землевладельцу, либо непосредственно владыке.

Вспомнив свою жизнь в Тонго, Алекс тогда сказал, что лучше не жениться и оставаться всю жизнь свободным. Бывший писец посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Если не будет детей, кто же тогда похоронит тебя, глупец? Кто выполнит все обряды и заплатит жрецу за церемонии? Кто принесет на твою могилу еду и питье, чтобы душа всегда оставалась рядом с телом и могла вернуться в него? Или ты хочешь, чтобы она неприкаянно бродила в ночи, лишенная памяти?

Александр несколько стушевался и ничего не смог возразить.

Еще сильнее удивился он, когда узнал, что любой мужчина мог стать благородным, дослужившись до определенной должности. Причем эти ступени властной иерархии сильно отличались в разных учреждениях, храмах и даже княжествах.

Для того чтобы сделать подобную карьеру, мальчик должен в первую очередь научиться читать. Богатые родители нанимали учителей в дом. Те, кто победнее, отправляли сыновей в одну из великого множества школ, открытых при храмах, государственных учреждениях и княжеских дворах. Платили за обучение едой или другими продуктами своего труда. Так, что каждый более-менее зажиточный крестьянин мог дать образование своему сыну. Обучение не имело четких сроков. Но, как правило, если мальчик не постигал грамоту за три-четыре года, отец забирал его из школы в дом пахать землю и ухаживать за скотом.

После получения "начального образования" наступала тяжелая пора ученичества "на местах". Юноши становились помощниками писцов, зачастую превращаясь с обычных слуг. Они не получали за свой труд ничего, кроме того, что выделял им наставник. Именно с этой хлопотной и тяжелой должности начинался для молодого человека путь к вершине власти. Большая часть так внизу и оставалась. Тем более, Энохсет не раз говорил, что во всех учреждениях, военных, гражданских и жреческих пышно цвела семейственность. Сыновья наследовали должности отцов. Однако при наличии таланта, трудолюбия и везения можно было сделать неплохую карьеру. До сих пор в Келлуане помнят мудреца, строителя и врача Энхатама, что служил великим визирем при Джежефгорне XIX почти тысячу лет назад. Мальчик — сирота, отправленный в школу своим дядей, проявил такие способности, что стал великим визирем, вторым лицом в государстве. С его именем связаны постройки великолепных храмов в Амошкеле и многочисленных каналов. Говорят, он был последним, кому удалось прочесть Книгу Сета.

Воспоминания Алекса прервал восхищенный вздох Айри. Девочка сбросила со своего плеча руку Треплоса и во все глаза смотрела за проплывавшим судном. Оно двигалось сразу за кораблем "большого человека". На носу возле двойной мачты стоял широкий навес из яркого светло-зеленого полотна. В его тени на просторной кушетке возлежала, подперев голову рукой, пожилая женщина, задрапированная в многослойные полупрозрачные материи, с блестящей диадемой на черном парике. Возле неё сидела молодая девушка, почти девочка, в платье с открытой грудью, которую прикрывали широченные бусы из ляпис-лазури и цветного стекла. Три молодые "очаровательно раздетые" служанки держали над ними опахала из ярких перьев. Судя по всему, это супруга и дочь "важной шишки". Девочка играла с кошкой, не обращая внимания на проплывавший мимо корабль.