Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

– А я ещё и добавил! – развиваю я эту тему.

– Ну ты меня потом просветишь. Дашенька! Саша приехал!

И вот я уже обнимаю жену.

– Сашка! Поганка ты моя любимая… Мог бы и позвонить!

– А это чтобы сюрприз был, – вставляет слово Ванька.

– А ты вообще – главный заговорщик! – машет она на него рукой. – Ой! И Антошка пришёл тебя встречать!

Антошка явно доволен тем, что я пришёл, потому что, громко мурлыча, уже выписывает восьмёрки вокруг моих ног.

– Папа! – и Серёжка начинает карабкаться ко мне на руки.

Это я его приучил по мне, как по дереву, залезать.

– Осторожно, Серёжа! Папу уронишь! – протестует Даша.

– Сашка… Действительно… Не сейчас, – поддерживает её Ванька.

Он много раз был свидетелем такой процедуры, которая заканчивалась тем, что Серёжка устраивался на моих плечах.

– Ничего… Я постараюсь, – и пошире расставляю ноги – для устойчивости.

Ну вот… Всё обошлось. Сын у меня на плечах. Я на всякий случай держусь за стену.

– Ну всё, Серёга… Давай слезать, – прошу я.

– К дедушке! – командует он, показывая рукой на открытую дверь комнаты Кирилла Сергеевича.

– Боюсь, что пока не смогу, – признаюсь я и аккуратно ссаживаю его на пол, при этом присев на корточки. Так… А вот встать без помощи Ваньки у меня не получается.

– Рано тебе ещё, – ворчит он, помогая мне подняться.

– Да уж, Сашенька, рановато, – обеспокоенно произносит Кирилл Сергеевич и берёт меня за запястье, чтобы пощупать пульс.

– Восемьдесят пять, – докладываю я.

– Вот и плохо.

– Так, Сашка! Сам напросился. Давай-ка отдохни.

– Сейчас, только ещё Ваньку потискаю.

– Не тяжко будет такого большого? – смеётся братишка, делая вид, что не понимает, о ком идёт речь.

– Тебя, дылду, пока тяжко. Но потом… – иду в комнату.

Маленький Ванька сосредоточенно собирает пирамидку.

– Привет, Ванюшка! – сажусь рядом с ним на ковёр.

– Папа… – и лезет ко мне на руки.

В комнате Кирилла Сергеевича обсуждаем состав моих капельниц.

– Сашенька, мне кажется, ты слегка перебарщиваешь. Я понимаю, тебе хочется, чтобы всё получилось побыстрее, но ты же сам своим позвоночным пациентам запрещаешь торопить события.

Кирилл Сергеевич при этом улыбается одними глазами.

– Но я – это всё-таки я!

– Ты пока что – только сильно ослабленный человек, Сашенька! И я это сегодня увидел очередной раз, хотя, конечно, прогресс налицо.

– Сашка, ты мне обещал, что поспишь, – берёт меня в оборот Ванька. – Кирилл Сергеевич, скажите же ему как начальник.

– Папа, покатай машинку, – уже дёргает меня Серёжка.

– Саша, ложись здесь на диване, – командует Кирилл Сергеевич. – А ты, Ваня, с ним построже. Учти, врач должен быть строгим. Саша, ложись. Ребятишек мы там займём. Серёженька, пошли. Папе надо немного поспать. Пойдём машинку катать. Пошли, пошли…

Ну, Кирилл Сергеевич! Мировой дед! Серёжка его слушается беспрекословно и очень любит. Маленький Ванька тоже.

Устраиваюсь на диване. Антошка, мурлыча, пристраивается рядом.

Закончив семейный обед, мы с Ванькой собираемся уезжать. Провожают тоже всей семьёй.

– Саша, ты звони почаще, – просит Даша.

– Так ты же тоже звонить можешь.

– Я всё боюсь, что ты спишь, а звонок тебя разбудит. Звони лучше ты. А ты, Ваня, откармливай его. Вон какой тощий. Всё висит! Я вам там сумку собрала.

– Уговорила. За сумку – спасибо, моя родная! Ну до свиданья!..

Обнимаемся. Чмокаю её в губы.

В Ванькином семействе мы тоже наделали переполох. Бедные родители Риты просто не знают, куда меня посадить.

– Александр Николаевич, может, вы отдохнуть хотите? – суетится вокруг Владимир Борисович, отец Риты. – Мы же всё понимаем…

– Ничего страшного. Всё уже прошло. Поправляюсь…

Я откровенно смущаюсь от такого приёма. Обычно всё было тепло, но без таких проявлений. У меня даже сложилось впечатление, что, может, только сейчас они поняли, что вообще произошло и тогда, и теперь.

– Папа! Ваня сказал, что Александру Николаевичу надо немного поспать, – говорит, появляясь, Рита. – Давай его здесь на тахте уложим. Плед принеси, пожалуйста!

Отец послушно идёт за пледом.

– Александр Николаевич, не стесняйтесь! – Нина Васильевна, мать Риты, берёт меня за руку и тянет к дивану.

– Дядя Саса!.. – теребит меня маленький Сашка, сидящий у Ваньки на руках.

– Ну иди ко мне! – зову я племянника, садясь на тахту. – Ванюха, отдай мне моего тёзку!

Ванька осторожно сажает его ко мне на колени. Прижимаю к себе маленькое тельце, и, кажется, глаза помокрели. Страшно подумать… Ведь его могло элементарно не быть на этом свете. Значит, всё было не зря…

…Выйдя от Ванькиного семейства, садимся в машину.

– Знаешь, Ванюха… Я как твоего на руки взял, так будто сразу взлетел, – признаюсь я, – Ради такого можно пройти через всё. Сегодня я особенно порадовался, что у тебя всё получилось.

– Кроме Светкиного Коли, – вздыхает Ванька. – Хотя то, что достаточно быстро нашлась семья, которая его усыновила, для него – лучший вариант. Ну и пусть, что из Америки! И вообще, дай Бог, чтоб ему там было тепло…

– Саша! Здравствуй, дорогой мой ученик! – Илья Анатольевич открывает нам дверь и обнимает меня прямо на пороге. – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Ну пойдёмте в кабинет!

Здесь всё по-старому. Хозяин садится в любимое кресло. Мы с Ванькой на диван.

– Ну, отшельник, рассказывай!

– А что рассказывать-то? Задавил я эту проклятую опухоль откачкой энергии, физическими нагрузками и голодом. Видимо, в нашем организме есть достаточно сил, чтобы справляться с паразитирующими новообразованиями. Надо только как-то простимулировать эти его силы.

– И при этом ещё себя не угробить, – тихо резюмирует Кох. – Думаю, твой метод, к сожалению, возможен только для таких энергетических силачей, как ты, Саша.

– Надо мне очень серьёзно подумать на эту тему, Илья Анатольевич. Может, что-то из своих мыслей и наблюдений за самим собой ещё и записать. А потом надо бы ещё и поэкспериментировать.

– Нет уж! – протестующее поднимает руки Илья Анатольевич. – Хватит! Я вижу по тебе, что это за эксперименты.

– Точно! Вы ему скажите, Илья Анатольевич! – встревает Ванька. – Он не понимает, что своей болезнью такого шороха наделал, так всех заставил беспокоиться, что повторений никто из нас не хочет.

– Слышал? – Кох делает строгое лицо. – Вот и делай выводы. Ты должен понимать, что хоть ты и энергогигант, но вокруг тебя люди, которые от тебя зависят, а значит, и ты от них зависишь.

– А как вы сейчас оцениваете мою энергетику?

Илья Анатольевич окидывает меня беглым взглядом, потом прикрывает глаза.

– Ты знаешь… Почти, как и раньше. Почти… Только твоё нынешнее физическое состояние всё же требует корректив. Тогда всё восстановится полностью.

– Ну это я поправлю, – беззаботно отмахиваюсь я. – Знаете, я в тундре очень много думал на разные темы. Не могли бы вы впоследствии найти время для совместного обсуждения этих тем?

Я всё это говорю очень аккуратно, понимая, что передо мной сидит очень немолодой человек, для которого многие вещи уже тяжелы.

– Ты думаешь, я ещё могу быть тебе чем-то полезен? – Кох невесело усмехается.

При этом ловлю Ванькин обеспокоенный взгляд на него.

– Илья Анатольевич! Конечно, можете! Мы же уже с вами когда-то говорили, что ваша стройная система, в которую вы облекли всю нашу науку, дорогого стоит! Многие вещи, о которых я думал на севере, почему-то плохо соотносятся с теми частями теории, которые я знаю. А ведь я же знаю далеко не всю теорию. Не всю эту философию! Почему я и хочу обсудить это с вами и рассеять кое-какие мои сомнения. Опять же, тот же злосчастный вопрос – что первично. Согласитесь, после всего произошедшего на него можно посмотреть совсем по-другому.

– Илья Анатольевич, ну почему вы будто отстраняетесь? – не выдерживает Ванька.

– Знаете, ребята… – вздыхает он. – Во-первых, я уже совсем не молод. А во-вторых, Саша… Я уже тебе это говорил. Далеко ты ускакал! Не догнать мне тебя. Помнишь, у Пушкина – «алгеброй гармонию»? Вот это – я…

– То есть вы хотите сказать, что вы – Сальери? – недоумевает Ванька.

– Наверно, это действительно так, потому что иногда я, Саша, тебе даже слегка завидую, – на этот раз Кох абсолютно серьёзен. – Ну а ты в нашем деле – Моцарт! Ты паришь. И порой мне кажется, для тебя нет ничего невозможного, а мы, все остальные, где-то далеко внизу.

– Это не так, – не сдаюсь я. – Вы во многом создали стройную картину. Говоря инженерным языком, вы знаете, на какую кнопку надо нажать, чтобы получить конкретный результат. Я этим, к сожалению, не владею. По кускам нахватался. У меня только некий набор проанализированных наблюдений. Это, если хотите, – результаты своеобразных экспериментов, в том числе и над самим собой. И я прошу вас помочь мне систематизировать мои наблюдения и привести их в соответствие с существующей теорией.