Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

Осторожно промывал рану спиртом, стирал с любимого лица кровь, потом накладывал повязку. Хороши они все, любители нарваться, никто без подарков не ушёл.

— Ага. На остальное хрен.

Алиса морщилась от неприятных ощущений. Добираться до дома Дикого от центра оказалось тем ещё приключением. Сначала предстояло шарахаться от омоновцев, отсиживаться где попало, чуть ли не за мусорными баками, потом — идти. Под конец ноги совсем уже послали её нахуй и подвезла какая-то женщина, подобравшая на одном из широких магистральных мостов. Алиса даже не голосовала — остановилась так.

Синяков она, разумеется, под одеждой, не видела.

— Беру свои слова обратно, — она глянула на Лёху. — Не херня эти ваши права. Потом, как-нибудь, получу...

— Доброе утро, — усмехнулся он, — Оно проявляет признаки жизни и мозгов. Поздно ты.

— Лучше, чем никогда, — отмахнулась Алиса. Улыбалась, наблюдала за сосредоточенным выражением лица Ворона, совсем близко, и сама понимала откуда на это берутся силы. Вроде некое облегчение настигло, едва переступила порог дома, а вроде — тревога все ещё сжимала в своих холодных объятиях. Мел с Марц ещё не вернулись, хотя могли просто уйти к себе. Вечно всему ищущей оправдания Алисе казалось это объективной причиной. Со своими людьми, для которых внезапно стали лидерами, на своём месте, пусть и не самом удобном. Объявятся завтра — Мел будет раздавать своей девушке подзатыльники за какой нибудь не обдуманный риск, в который Марц вляпалась.

"Так и будет" — успокоила себя Алиса, спрятала нервозность подальше. Только вдруг испугалась, что Таши нет, но Док коротко бросил:

— Спит.

И больше признаков желания социализироваться не подавал.

Глава 24

Но единственные, кто приходят, когда их ждут — шлюхи. Конкретно эту не ждал никто, скорее даже наоборот, но у Кати были свои приоритеты.

Она припёрлась в том же белом пальто и с красной сумочкой, утром после митинга, часов в десять — Катя просыпалась рано даже когда работала. Подождала возможности зайти с кем-то в подъезд, нашла смутно знакомую дверь, позвонила. На всякий случай схватилась за лямку, готовая к любому приёму, но подведённые светлые глаза смотрели упрямо-вызывающе.

Открыл Доктор, но даже не удивился. Никаких эмоций кроме мрачного, бессонного настроения не выражал. Руку держал по-особому, но, увидев, что опасности нет, расслабился.

— Лёх! — крикнул себе за спину, — К тебе пришли.

Лёха вытащил себя через силу, уже заранее понимая, кто объявился на пороге. Других вариантов не было.

— Привет, — поздоровался, быстро окинул взглядом и с облегчением понял, что Катю пронесло. Вняла всё-таки его просьбе. — Ты зачем?

Несмотря на первого хмурого встречающего и второго, с забинтованной рукой, Катя перешагнула порог из принципа, не иначе. И прикрыла входную дверь.

— Убедиться, что тебя там не пристрелили, — грустно покачала головой она. — Что вы вообще устроили! Им тоже не стоило стрелять, но вы-то куда... — возмущалась сдержанно, потому что страшно ещё было. — А у тебя... ничего серьёзного? Я знаю хорошую частную клинику.

«Мне тоже не всё равно,» — как бы говорила Катя.

— У нас вон, клиника, — кивнул Лёха в сторону скрывшегося в гостиной Доктора. — Со мной всё в порядке. Чай?

— Чай, — ни секунды не раздумывая согласилась Катя.

Алексей усмехнулся, подтолкнул её к кухне и в привычной манере опёрся о кухонный гарнитур, скрестив руки на груди.

— Если бы эти люди не начали отвечать на их выстрелы, всё было бы гораздо хуже. Поверь мне. Повязали, и так, дохуя, а так... Кать, бля, ты вроде не дура и не девочка — откуда в тебе столько наивности, объясни мне?

Катерина устроилась на кухне, положила рядом с собой сумочку, расстегнула, сняла пальто и оставила его висеть на плечах на манер пледа.

— Это не наивность, — не согласилась она. — Просто у вас немного по-другому всё работает. Допустим, я бы на вашем месте не ссорилась с омоном, и уж точно не стала бы действовать митингом и стрельбой... Это долго и муторно. Я бы пошла через постель сразу к верхушке, — смутилась, но скорее для приличия. — Конечно, для вас это не вариант, но какой смысл палить в многотысячную армию, если можно сразу лишить головы её командира? И тут даже убивать не обязательно, достаточно подобрать устраивающие всех условия... например, шантаж близких, — Катя улыбнулась. — Лёша, не всё же делать в лоб, в конце концов!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На кухню проскользнул растрёпанный, немного ещё сонный Ворон, готовить Алисе и себе кофе. Отметил про себя, что попал в интересный момент диалога. У Лёхи почему-то тут же в голове смешалось предложение Кати и пернатый, родилась яркая сцена, как последний пытается кого-то соблазнить. А потом достаёт из-под подушки пистолет, и сладким таким, томным голосом вещает:

— Это тебе за... вставьте любое слово.

Глаз задёргался.

— Утра, — бросил Лёха Ворону на деле, странно на него посмотрел, но перевёл внимание обратно на Катю. — Попробуй подобрать такие условия для правительства. Все всё знают, но никто ничего не делает — Герасим любил повторять. Все прекрасно и без доказательств знают, чем занимается верхушка, но никто ни черта не делал. Политика — дело грязное. За один такой разговор не объяснишь, но... — он взъерошил волосы, — Много случаев было, когда шли по твоему пути. И шантажировали, и угрожали. Но тот, кто цепляется за власть, насрёт даже если к его ребёнку приставят дуло пистолета. Плевать ему будет. Понимаешь? Власть — это болезнь. Так что... Давай об этом, пожалуйста, не будем. Я не хочу сраться на тему правильно-не правильно ещё и с тобой.

— Ворон, сделай мне, пожалуйста, чай, — попросила Катя у него, потому что Лёха кроме как предложить ничего делать не собирался. Да и не смог бы — ни в каком из смыслов.

— Утра. Подобрать условия можно, — влез-таки Ворон и кивнул Кате, заодно доставая чашку и для неё. — Компромата набрать, деньги украсть. Но тут вот в чём проблема... Пока нас, угрожающих, единицы — проще перебить по одному, не слушая никаких условий. А вот когда мы — весь народ, это сделать труднее.

Ворон не стал говорить, что уже активно копал носом в направлении государственных верхушек с целью если не пристрелить, то хотя бы поднасрать.

— То, что вы делаете, точно правильно, — улыбнулась Катя. — Я этим спорить я не буду.

— Идея под кого-то лечь, случаем, не была предложением подобного рода помощи? — поинтересовался Ворон, поставив перед Катей чашку.

— Не была, — за Катю ответил Лёха, вынырнув из прострации, многозначительно на Ворона посмотрев.

"Да ёбанный твой рот" — внутренне выругался, что не смог в этот раз сдержаться.

Какая ему была разница — казалось бы? Катерина была проституткой, у неё в обязанности входило ложится под кого-то, но об этом Лёха старался просто не думать. Противно было и мерзко до одури от того, что кто-то мог просто пользоваться ей. Алексей не имел права что-то говорит в таком ключе, запрещать — тем более. Кто он ей для таких вещей? Но хотелось.

Забытое чувство собственичества всколыхнулось, но тут было загнано пинками обратно — оружие. А после вчерашних событий уж подавно.

Ворон принял взгляд от Лёхи с насмешливыми искрами в глубине глаз и поспешил ретироваться с готовым уже давно кофе. Для него всё стало ясно как белый день — и, кроме шуток, знакомо и понятно.

— Спасибо, — поблагодарила Катя, поднялась, поцеловала Лёшу в щёку и села обратно, пробуя чай на вкус. Скривилась. — Может быть, я принесу вам свой чай? У вас он ужасный!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не нравится — не пей, — проворчал Алексей, наблюдая за ней. — Да и не за что. Кать...

Он поглубже вдохнул.

— Давай договоримся? Я тебе благодарен за то, что произошло, но на этом хочу закончить. Всё. И наше общение, и твоё общение с остальными.

Старался выглядеть твёрдым, суровым Лёхой, который даже не потерпит возражений, но усталость в виде поникших плечей всё равно пробивалась и выдавала его с головой.