История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - Говард Морли Сакер

в комиссии. Однако министр иностранных дел заявил, что правительство его величества не может “согласиться с изгнанием евреев из Европы” и с тем, что только в Палестине можно решить проблему устройства европейских евреев.

Из шести представителей Великобритании в объединенной комиссии особым влиянием пользовались ее председатель сэр Джон Синглтон — член Верховного суда, Герберт Моррисон — один из самых видных политиков Лейбористской партии и молодой член парламента лейборист Ричард Кроссман, который постоянно выступал с критикой других членов комиссии. Британскую делегацию сопровождал эксперт Министерства иностранных дел по Палестине Харольд Били. Англичане отправились в Соединенные Штаты для встречи со своими американскими коллегами. Председателем американской делегации был судья Джозеф Хатчесон, семидесятилетний ультраконсерватор из Техаса. Среди самых влиятельных членов делегации были д-р Фрэнк Эйдлот — из Принстонского университета, д-р Джеймс Макдональд — профессор Колумбийского университета, бывший до этого верховным комиссаром Лиги Наций по проблемам беженцев из Германии, и Бэртли Крам — юрист из Сан-Франциско, не лишенный политических амбиций. Крам открыто демонстрировал свои симпатии к сионистам, в то время как Били не скрывал своей проарабской позиции.

Первая встреча членов комиссии проходила в Вашингтоне, первые показания арабских и еврейских свидетелей были заслушаны в Нью-Йорке. Обе стороны держались бескомпромиссно. Арабы утверждали, что американская администрация действует под политическим давлением со стороны евреев. Сионисты яростно критиковали политику англичан, как будто Великобритания несла главную ответственность за трагедию европейского еврейства. В январе 1946 г. комиссия переехала в Лондон, там ее члены встретились с Бевином на официальном обеде. Как вспоминал лейборист Ричард Кроссман, министр иностранных дел “ясно высказался в том смысле, что если мы придем к единодушному мнению, то он лично сделает все, что в его силах, для осуществления принятого нами решения”. Остаток времени Бевин потратил на критику “национализма” и подчеркнул, что считает безнадежной любую попытку создать “национальные государства в Палестине”. Комиссия заседала в Лондоне до 1 февраля. Хотя перед нею здесь выступили некоторые сторонники сионистов, в том числе лорд Герберт Сэмюэл и Леопольд Эмери, именно в Лондоне комиссия столкнулась с мощным сопротивлением антисионистской бюрократии. Эксперты из Министерства колоний и Министерства иностранных дел предрекали кровопролитие в Палестине, если туда приедут тысячи новых еврейских иммигрантов.

Этим пророчествам еще более решительно вторили английские чиновники на Ближнем Востоке, которых опрашивали члены комиссии. “Они на дух не переносят [Еврейского] агентства, — писал Кроссман. — Они так же возмутительно пренебрегают еврейскими интересами, как американские сионисты — арабскими”. Арабы и англичане выступали единым фронтом. При этом, как ни парадоксально, Аззам-паша, председатель Арабской лиги, советовал арабам “излагать дело в примирительном духе, с учетом сложившейся ситуации”. Однако, когда он сам, подозрительный и настороженный, предстал перед англо-американской комиссией в Каире, его возражения против еврейской иммиграции были высказаны в самом категорическом тоне. Речь Аззама звучала искренне и выразительно:

“Сионист, новый еврей… считает себя представителем особой цивилизаторской миссии, которую он несет отсталому, выродившемуся народу, чтобы положить начало прогрессу там, где никакого прогресса нет. Ну что же, арабы просто говорят на это “нет”… Мы живой, жизненно активный народ, переживающий период возрождения… у нас рождается на свет не меньше детей, чем у других народов… У нас есть свое культурное и духовное наследие. Мы не допустим, чтобы над нами властвовали другие народы — великие, малые или находящиеся в рассеянии”.

Еще ярче прозвучали показания Альбера Хурани, выдающегося ливанского ученого, преподавателя Оксфорда. Блестящая по форме, логичная речь Хурани убедительно свидетельствовала об исторических связях арабов с Палестиной.

Однако лишь в самой Палестине арабский национализм проявился во всей глубине. Арабы, дававшие там показания комиссии, в сущности, находились в весьма невыгодном положении. Они еще не оправились после поражения, нанесенного им в ходе арабского восстания 1936–1939 гг. Их политические лидеры, объявленные англичанами вне закона, бежали из Палестины и жили в соседних странах. До 1945 г. Верховный арабский комитет в Святой земле не действовал. Время от времени делались попытки возродить его деятельность, однако все они пресекались сторонниками муфтия, который не допускал никакого соперничества. Последователи Хадж Амина требовали, чтобы ему и его окружению было разрешено вернуться в Палестину. На это англичане всякий раз отвечали отказом.

В конце концов, перед самым приездом англо-американской комиссии в Иерусалим, был достигнут компромисс. Благодаря вмешательству сирийского министра иностранных дел Джамиля Мирдам-бея, клан Хусейни согласился на восстановление Верховного арабского комитета. Англичане же освободили племянника муфтия — Джамиля аль-Хусейни, который был интернирован в Родезии как вражеский агент. Вскоре после этого Верховный комитет начал свою работу. Однако и англичане, и умеренно настроенные арабы пришли в ужас от того, каким оказался его состав. Председательское место пустовало в ожидании муфтия. Заместителем председателя стал Джамиль аль-Хусейни, оказавший странам Оси не меньше услуг, чем его дядя. Другие члены комитета тоже были известны своей нацистской ориентацией. Так, например, Васиф Камал сыграл ключевую роль в иракском восстании 1941 г., а в 1943 г. побывал в Италии и Германии по поручению муфтия. Д-р Хусейн аль-Халиди тоже принимал участие в восстании Рашида Али, а затем в 1943 г. стал директором арабской радиостанции, организованной немцами в Афинах. Эмиль Гори, вернувшийся в Палестину еще в 1941 г., первым среди сторонников муфтия, в конце 1930-х гг. был организатором отрядов, уничтожавших во время гражданской войны противников Хадж Амина. Таков был комитет, которому предстояло защищать арабские интересы всего через год после разгрома Германии.

Это, однако, не помешало ему с полной уверенностью в своей правоте занять прежнюю непримиримую позицию и на этой основе давать свои показания в марте 1946 г. Выступая в качестве свидетеля, Джамиль аль-Хусейни напомнил о том, что арабы составляют в Палестине большинство (1 млн 300 тыс. человек при 560 тыс. евреев), что они кровно связаны со всем арабским миром, однако Палестина до сих пор не могла объединиться с другими арабскими странами, которые получили или вот-вот получат самостоятельность. “Все эти несчастья, — заявил он далее, — вызваны исключительно присутствием сионистов, которым оказывают поддержку некоторые державы…” Среди “несчастий”, перечисленных Верховным комитетом, было названо и политико-экономическое неравновесие, вызванное еврейской иммиграцией. В результате доля арабского населения в Палестине упала с 93 % в 1918 г. до 65 % в 1946 г. Теперь арабам грозит превращение в меньшинство. Как обычно, прозвучали и предупреждения насчет захвата земли евреями. Вдобавок верховный комиссар, нимало не смущаясь, заговорил о поведении арабов в военное время, сообщив, что “многие из них добровольно пошли на службу к союзникам” и что палестинские арабы сохраняли верность англичанам “даже тогда, когда немцы были на подступах к Александрии…”. Еврейство же, напротив, “в своем нынешнем отношении к Палестине есть не что иное, как воплощение нацизма”. Так