Полезный Груз - Владимир Романовский

– Тоже настоящие? – спросил Муравьев.

– Из штата Вирджиния.

Он не выразил восхищения, а только кивнул, и прикурил от предложенной серебряной зажигалки, формой напоминающей его собственную, но, наверное, во много раз дороже.

Не облачаясь ни в простыню, ни в халат, не стыдясь своего красивого тела, дымя сигарой, Пиночет распахнула холодильник, и на кухонном столе появились красная икра, багет, и сливочное масло. Муравьев немного подумал и тоже не стал ни во что облачаться. С сигарой и снифтером в руке, голый, он перебрался за стол. Вскипел чайник.

Муравьев хорошо себе представлял, сколько стоит настоящий французский коньяк, настоящие вирджинские сигары, и настоящая – а она была настоящая, явно – красная икра, но беспокойства не проявлял, а небрежно, не стесняясь, рассматривал крупные темные ореолы рослой девушки – Пиночет мельком глянула, на что именно он смотрит, улыбнулась с претензией на цинизм или сарказм, и закинула ногу на ногу, а Муравьев подвинулся ближе и поцеловал ее в сосок. Она запустила руку ему в волосы.

– Подождите, – сказал он. – Я давно не курил. И коньяк давно не пил. Все очень ново, интересно, и почему-то очень сочетается с вашим образом, сударыня.

– Что именно сочетается?

– Коньяк, икра. А во дворе наверное привязан вороной конь, и конюх в белых перчатках и цилиндре всегда наготове.

Теперь уже она придвинулась ближе и поцеловала его в висок, а затем в ухо. И сказала:

– Вы меня решили извести, понимаю.

Муравьев откликнулся:

– Терпение, друг мой, терпение.

Он залпом допил коньяк, мастерски отрезал и разрезал кусок багета, и хотел было в два движения намазать его сперва маслом, а затем икрой, но масло оказалось холодное и не мазалось. Муравьев затушил сигару в серебряной пепельнице с рельефным изображением какого-то момента индейской охоты на бизонов. Он спросил:

– Скажите, вы не помните случайно, когда именно «Мечта» купила Комбинат в Авдеевке?

Пиночет не обиделась. Напротив, поставила чашку на стол и некоторое время думала, мигая.

– Не помню точно. Несколько лет назад.

– А когда начались эксперименты с новым катализатором?

– Откуда вам про это известно?

– Это многим известно.

– Пять месяцев назад. Почти день в день.

Муравьев отставил снифтер в сторону и стал смотреть в одну точку.

– Что-то не так, капитан?

– Скажите, сударыня, приказ заняться Чайковской, и косвенно мною … Приказ этот исходил от вашего непосредственного начальства? Или по личной просьбе кого-то из вышестоящих?

– Это тайна великая, – сказала она неуверенно. – К чему вы клоните, капитан?

Муравьев перевел на нее глаза. И сказал:

– В нашем с вами деле постоянно чувствуется привкус подставы. Но кто кого подставляет, я пока не понял. Предполагаю, что вы – не инициатор, а жертва, несмотря на ваш дурацкий гонор. Своего рода пешка в чьей-то омерзительной игре, и вас мне жалко не меньше, чем себя.

Она опять не обиделась – она неотрывно, внимательно смотрела на него. Он чуть улыбнулся, и она пересела к нему на колени и стала гладить по голове, улыбаясь широко, и временами прикасаясь губами к его виску. Не стала ни оправдываться, ни объяснять, ни предполагать. И ему сделалось спокойно и хорошо, и не хотелось больше ничего сопоставлять весь следующий час, или около того.

А может и больше времени прошло.

Ополоснувшись под душем, он обмотал чресла мягким белым полотенцем, а когда снова начал разглядывать себя в зеркале, то уловил вдруг новые звуки в квартире – и отсутствие старых. Похоже было, что человеческое тело мягко осело на пол – где-то возле кухонного стола. Затем последовала серия нежных ковыряний металлом в металле, и входная дверь открылась, не скрипнув. Муравьев замер, повел глазами по ванной комнате, некоторое время приглядывался к щели под дверью.

Давеча Пиночет сама предположила, что кто-то придет похищать Чайковскую, но предположила поверхностно, несерьезно, сама не очень в это веря. Скорее всего ей просто хотелось переспать с бравым капитаном.

Проявились новые звуки – приглушенные голоса. Не скрываясь, трое проследовали мимо двери в ванную – не заглянув внутрь.

Не заглянули – значит, уверены в себе. Не беспокоятся.

Не беспокоятся – это хорошо. Это значит, что элемент неожиданности на его стороне. Это хорошо, когда хоть что-нибудь на твоей стороне, а то ведь стоишь в ванной без штанов, а в квартиру вламываются – и никаких поблажек, никаких плюсов в ситуации.

Негромкий, но очень отчетливый, женский голос донесся из гостиной:

– Дайте ей понюхать.

– А хахаль её?

– Пусть поваляется. Иначе придется его ликвидировать, а надобности особой нет.

Донеслись новые звуки – в гостиной возились.

Потом донесся хриплый нечленораздельный возглас Пиночет, и за возгласом последовал звук пощечины.

– Куда ты ее спрятала? Отвечай, дура! – донеслось из гостиной.

Баба-начальник, тембр красивый. Бабы, обладающие таким тембром, располагают к доверию.

Хрип Пиночет, и затем дымчатое её меццо, с усилием:

– Пшлa на хуй!

Муравьев подумал, что сейчас ей дадут по морде, и он услышит ее реакцию. Но реакции не было. Наверное, ей не дали по морде, а просто иронически на нее посмотрели.

Анализировать ситуацию далее – терять драгоценное время. Муравьев затянул полотенце узлом на бедре, тронул гениталии под полотенцем, сделал глубокий вдох, и плавным но быстрым движением открыл дверь и проследовал в пространство гостиной, вытянув вперед правую руку таким образом, будто у него в руке пистолет. Он всегда берет с собой в ванную пистолет. Это нормально – когда идешь в ванную, возьми пистолет с полной обоймой. Как же без пистолета в ванной. Несолидно как-то даже.

Он направился прямо к скульптурной группе роденовского толка – Пиночет и незваные гости; голая Пиночет, привставшая на одно колено, один незваный гость в черном облегающем, в перчатках, с целым арсеналом оружия и боеприпасов на поясе, в позе, похожей на позу расслабленного дискобола; второй незваный гость в строевой позиции «вольно», женского полу, третий незваный гость справа, при входе в гостиную.

Его явно не ждали. Элемент неожиданности, таким образом, очень ему помог. Впрочем, третий незваный гость, который справа, заметил, удивился, и намеревался захихикать – идет мужик с полотенцем вокруг чресел, указательным пальцем изображая дуло пистолета. Гость нисколько не испугался. И это было хорошо. Гость ждал, что Муравьев, изображающий человека с пистолетом в вытянутой руке, будет делать дальше, и это его, третьего незваного гостя, забавляло.