Настоящая фантастика – 2012 (сборник) - Андрей Бочаров

Это был не маленький Давид.

Он выглядел совершенно как маленький Давид: то же лицо, те же льняные волосы, те же голубые глаза… И он, наверное, мог любить, плакать, смеяться… Но это был не маленький Давид. От него не исходило аромата. Это был кто угодно, только не ее сладкая Карамелька.

Она снова перевела взгляд на улыбающегося Элвиса.

– Но ведь вы сказали… – пролепетала она. – Значит… вы обманули меня? Вы просто хотели заполучить Давида?

– Да, мы обманули вас, – легко согласился тот. – Нам нужен был наш. У нас есть теперь наш. Мы можем путешествовать среди звезд. Вы счастливы?

В светящемся прямоугольнике обозначилось движение. Элвис предусмотрительно шагнул в сторону, и из проема вывалился Папа Артур. Увидев Антонию, он захохотал, как безумный.

– Смотри, недотрога, я богат! Богат!! – закричал он, потрясая пачками денег; от него пахло виски. – Здесь сто купюр по миллиону долларов каждая. Ты видела когда-нибудь миллионную купюру? Теперь все шлюхи в Сан-Диего мои! Мои!! – Взбрыкнув ногами, он промчался мимо испуганно разлетевшихся в стороны девочек и пропал во мраке.

Из светящегося прямоугольника вышел Педро.

– Держи, одежда твоего сына. – Он сунул тряпки в руки Антонии, а из светящегося прямоугольника уже выплывала, пылая гневом, тучная Розалия.

– Идем, Педро! Милосердие Божие беспредельно, но оно не распространяется на нехристей. Домой! Домой!!

Они тоже сгинули во мраке.

Остались, если не считать улыбающегося Элвиса, только Антония и Рубен, Присцилла и Кассандра. И то, что больше не было маленьким Давидом.

– Хэлло, – приветливо сказал Элвис, пятясь в светящийся прямоугольник, как заправский шоумен, твердо усвоивший, что, уходя со сцены, нельзя поворачиваться спиной к зрителям. – Как поживаете? Надеюсь, все о’кей?

Дожидаться ответа он не стал – просто исчез вместе со светящимся прямоугольником.

Пространство вокруг выгнулось дугой. И тут же стало светло, как и положено днем.

Корабль пришельцев поднялся над домами, заскользил над пустырем, забирая с собой грозовую тучу, превратился в крошечное пятнышко – и улетел, весело кувыркаясь в голубом небе.

Андрей Бочаров

Частота 100,0 МГц FM

Ярчайшей из звезд радиоэфира, ФЕЕричной Миле О’Каде

Уже полгода я живу только ожиданием звонка или письма от нее. Хотя знаю, что она не нарушит свое слово.

Поворот рубильника. В помещении включается свет, и одновременно загораются десятки лампочек на синтезаторах частоты. Синтезаторы должны заранее прогреться, чтобы установился стабильный температурный режим. Остальные приборы можно включить и перед самым началом наблюдений. Пусть пока в лаборатории будет потише. А то много тут разной аппаратуры понаставлено.

До прохода пульсара PSR 0329+54 через диаграмму направленности радиотелескопа ДКР-1000 в Пущино остается еще полчаса. И дел у меня пока особых нет.

Последние несколько лет практически все время провожу на наблюдениях. Именно провожу, по-другому не скажешь. Раньше из Москвы не так часто выезжал. На самом деле тут все прекрасно без меня обойдутся. А я здесь – скорее для очистки совести. Ведь не бездельничаю, а участвую в эксперименте. Но это просто самообман. Дело в том, что я уже не способен, как раньше, сидеть сутками за письменным столом и рисовать на бумаге бесконечные вереницы формул. Да, на мои работы пока еще ссылаются. В прошлом году неожиданно позвонил какой-то профессор, приехавший из США по делам в Москву. Сам он с Камчатки, но давно перебрался в Штаты. «Мне так хотелось бы с Вами встретиться, ведь Вы же – классик». Это я-то – классик? Самому смешно. Вчера, разбираясь на книжных полках, обнаружил толстенькую книженцию, изданную Институтом космических исследований АН СССР. Про распространение радиоволн в межзвездной плазме и алгоритмах оптимальной обработки регистрируемых сигналов. Это то, чем я раньше занимался. Посмотрел на обложке – кто автор? Оказалось, что я. Как-то совсем тоскливо стало. Уже до частичной потери памяти допился, так получается. Помню, что собирался такую работу написать, даже какие-то черновички набрасывал. А выходит, что все-таки написал и даже до типографии довел. И забыл напрочь об этом… всего-то за семь лет. За те семь лет, что живу один… без Ирины.

У меня уже давно не было ни одной серьезной научной работы. Редкие статейки, где список соавторов иной раз по объему больше самой статьи. «Еще раз к вопросу о возможности уточнения значения производной изменения периода излучения…» Ни на что большее уже не способен.

Вот и остается как-то имитировать научную деятельность постоянным участием в радиоастрономических наблюдениях. Наблюдать можно только ночью – днем сильная радиозасветка неба от тысяч передатчиков. Радиостанции, телетрансляторы, служебная связь. Все небо загадили радиошумом. Только по ночам и можно космические источники наблюдать. А ночью-то – все обычно поспать хотят. Поэтому сотрудники только довольны, когда говорю, что опять подежурю один. Ночь – мое время. «Но сейчас ваше время и власть тьмы…» Днем отосплюсь, пока коллеги результаты наблюдений обрабатывать будут.

В помещении никого. Полумрак, только помигивают десятки сигнальных лампочек. Обычно всегда припасаю на ночь литровую коробку дешевого вина и пакет апельсинового сока. Нравится мне такой коктейльчик, пусть на вид он и не очень. Но апельсиновый сок маскирует привкус дешевенького вина. А то приличное, увы, мне теперь не по средствам.

Делать ничего сейчас особо и не надо. Пришел заранее, включил часть аппаратуры на прогрев. Потом, минут за пятнадцать до начала сеанса наблюдения, надо щелкнуть тумблерами еще на нескольких блоках и убедиться, что ни из одного из них дым не пошел. Тут ведь старье все в основном, – результат финансирования науки по остаточному принципу. А потом можно вообще полностью расслабиться, запись начнется и закончится в автоматическом режиме.

Одно время, пока мозги совсем не заплесневели, всю ночь проводил на сайтах знакомств в Интернете. Думал, что еще могу себе девушку найти, а почему бы и нет? С кем-то потом и в реале пересекался. Даже какие-то отношения были, только заканчивались всегда быстро. Причем ведь очень хорошие девушки попадались, ну как на подбор. С одной из них даже пару месяцев встречался. Удивительная девушка, словно из другого мира. В прошлом – известная танцовщица. Теперь – балетмейстер, с чуть ли ни мировой славой. К ней на прием иностранные импресарио за месяц записывались. А она у меня дома пыль многолетнюю с книжек на полках вытирала.