Блеск и будни - Фред Стюарт

— Спокойной ночи, мама. Знаешь что? Алекс почти такой же замечательный, как папа.

Лиза кисло улыбнулась, когда няня повела Аманду наверх, и они остались вдвоем с Алексом. Кофе они пили возле большой каменной печи, а мистер Карпентер в это время убирал со стола. На улице все еще шел снег, но в уютной гостиной постоялого двора восемнадцатого столетия было тепло.

— Нравится? — спросил Алекс. Он стоял перед горевшими дровами, а Лиза сидела на скамье колониального типа с подушками.

— Очень, — она улыбнулась. — Замечательная мысль поехать сюда, Алекс. И я ценю твое доброе отношение к Аманде. Боюсь, что ты ее просто покорил.

— Ну, она-то меня точно покорила. Очаровательная девочка.

Он в нерешительности замолчал, ожидая, когда Карпентер удалился из комнаты. Когда они остались одни, он взглянул на Лизу.

— Вы сказали мне, что Джека Кавана застрелили пять лет назад. Как же она могла запомнить «папу»?

— Джек не был отцом Аманды, — ответила она.

— Кто же им был тогда?

Она слегка улыбнулась.

— Я вдруг почувствовала себя почти голой. Но вам, пожалуй, стоит узнать обо всем моем бурном прошлом. Отец Аманды — Адам Торн, маркиз Понтефракт.

Алекс присвистнул.

— Так вот почему он так старался спасти ее…

— Совершенно верно. Конечно, мы старались не разглашать свои прошлые отношения.

Он странно смотрел на нее. «Так, эта новость доконала его», — подумала она. Лиза подошла к нему и притронулась к его рукаву.

— Дорогой Алекс, — обратилась она. — Я не знаю, о чем вы думаете. Последние недели с вами были просто великолепны, но завтра мы вернемся в город и можем опять пойти каждый своей дорогой. С моей стороны упреков не будет. — Начали бить часы на полочке камина. — Уже поздно. Я, пожалуй, пойду в свою комнату. Спокойной ночи.

Она повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за руку и привлек к себе. Обняв, он поцеловал ее в губы со страстью, удивившей ее.

— Лиза, Лиза, — прошептал он. — Я с ума схожу… — Для меня неважно… — Он начал целовать ее подбородок, нос, щеки, глаза. — Мне абсолютно безразлично, кто был отцом Аманды. Мне нужны вы…

Он опять поцеловал ее в губы. Она почувствовала, как его руки сладострастно сжимают ее спину.

Она мягко отстранила его.

— А теперь пора и вам рассказать мне кое-что о себе, — предложила она. — Почему у меня создалось впечатление, что вы бывали в этой гостинице и раньше?

Он пригладил рукой волосы.

— Я бывал здесь. Не отрицаю этого.

— И у меня странная уверенность, что вы приезжали сюда не один.

— Этого я тоже не отрицаю. Надеюсь, вы не начнете читать мне проповедь?

— Мне не пристало читать проповеди, видит Бог. Но хочу сказать одно: я далеко не девственница, но если вы думаете, что я пойду наверх вместе с вами…

— Лиза, те девушки были совсем другими. Дешевые артистки, проститутки… На вас же я хочу жениться. Хочу, чтобы вы стали моей женой.

Молчание.

— А ваша мама? — Некоторое время он казался озадаченным.

— Может быть, это прозвучит бессердечно, но мне безразлично, что подумает мама. У нее своя жизнь, а у меня своя. Соглашайтесь, Лиза. Или вы хотите, чтобы я встал перед вами на колени и сделал бы предложение в такой позе?

Она пристально смотрела на него, в голове у нее помутилось.

— Ладно, видит Бог, я готов встать на колени! — Он опустился на одно колено и приложил руку к сердцу. — Прекрасная Лиза, вы просто свели меня с ума, вызвали у меня дикую страсть и желание обладать вами. Поскольку я не могу жить без вас и поскольку мы не эталоны добродетели… что-нибудь не так?

Она отвернулась, закрыв лицо руками.

— Лиза, вы плачете, почему?

Он встал, взяв ее за руки.

— Ах, Алекс, вы такой хороший, добрый, замечательный… Вы мне очень сильно нравитесь. Но я должна быть с вами честной. Я вас не люблю. Если вы верите в проклятия, то это проклятие моей жизни. Я всю жизнь любила только одного человека и думаю, не разлюблю его до смерти.

— Адама Торна? — тихо спросил он.

Она кивнула и вытерла слезы.

— Проклятье! — воскликнула она. — Зачем мне надо быть такой честной? Вы будете прекрасным мужем для меня и замечательным отцом для Аманды. Почему мне просто не согласиться и не промолчать? Но Алекс, дорогой Алекс, я не могу вас обманывать. Вы слишком хороши для меня. А у меня где-то в глубине души всегда будет оставаться человек, которого я всеми силами старалась забыть и не смогла. Человек, который… ну, можно сказать, что у нас с ним родственные души, хотя это объяснение всего не исчерпывает. Вот вам и вся правда о скандально известной миссис Кавана. Я глубоко польщена вашим предложением жениться на мне, но поищите женщину более достойную, чем я.

Он сжал ее руки.

— Мне никого не надо, кроме вас! — возразил он. — Я все равно хочу, чтобы вы стали моей женой. Когда-нибудь с помощью Господа я заставлю вас забыть Адама Торна.

Он вновь поцеловал ее, и опять с такой страстью, на которую, она думала, он не способен.

— Скажите «да», Лиза. Скажите «да».

Сила, теплота его тела начали возбуждать ее.

— Даже зная…

— Даже все зная. Мне наплевать на все это. Скажите да, иначе, видит Господь, я продержу вас здесь всю ночь!

Она зажмурилась… Адам… торфяники… ее верный рыцарь… Но ее верный рыцарь женился на Сибил, которую, как это ни странно, ей самой пришлось оберегать… Ей нужен муж… Адам, любовь моя… Она раскрыла глаза.

— Да!

От удивления он даже заморгал.

— Бог мой, ну, наконец!

Глава двадцать третья

— Шарлотта родила мальчика, но мертвого! — сказал Элтон, входя на кухню особняка на плантации «Феарвью».

— Хорошо, — сказала горничная Сара.

— Что значит «хорошо»? — воскликнул старый раб, жена которого, Корделия, помогала принять мертворожденного ребенка несколько минут назад на втором этаже. — Как ты можешь говорить такое о мисс Шарлотте?

— Я ничего не хочу, кроме проклятья этому дому, — ответила Сара. — Ничего, кроме проклятья. Масса убил моего Такера. Я бы хотела, чтобы он расплачивался за это весь остаток своей жизни.

— Это не по-христиански, — увещевал ее Элтон. — Месть в руках Господа, об этом говорится в святой книге.

— Мне все равно, что там говорится. Я не желаю ничего, кроме проклятья этому дому.

На втором этаже Шарлотта истерически рыдала.

— Клейтон?! Где же Клейтон?! Хочу видеть своего Клейтона! Пожалуйста, мама, скажи, куда он уехал?

Элли Мэй стояла возле кровати дочери, держа ее за руку, с горестным выражением лица. Она взглянула на Пинеаса, который стоял у изножья кровати. В печи потрескивали дрова, керосиновая лампа освещала комнату с высоким потолком. У Шарлотты начались схватки при заходе солнца в холодный ноябрьский день, и доктор Купер приехал как раз вовремя, чтобы принять мертворожденного младенца. Шарлотта все еще билась в истерике.