Ложная тревога - Вернор Виндж

– Вот вам наглядный пример культурного расслоения, происшедшего на Новой Канаде, – заметил компьютер.

– Как далеко они сейчас?

– В двадцати метрах.

– Что ж, пожалуй, надо познакомиться. Разгрузи оборудование, которое прибыло со мной.

– Да, сэр.

Крышка люка отодвинулась, и Чента вошел в шлюзовую камеру. Секундами позже он уже стоял в высокой, по щиколотку, бирюзовой траве под бледно-голубым небом. Легкий бриз налегал на его комбинезон со значительной силой: ближе к уровню моря атмосферное давление на Новой Канаде было почти вдвое выше земного. Он уже собирался приветствовать прибывших, но первой заговорила строгая женщина, и в ее возгласе слышалось неподдельное удивление:

– Чента!

Чента отвесил поклон.

– Мадам, не могу ответить вам тем же. Полагаю, вы знаете моего предшественника.

– Прошедшее время будет более уместно, Квинтеро. Ваш двойник убит больше года назад, – сказал человек в облегающих штанах и улыбнулся женщине.

Теперь Чента разглядел, что атлетическая фигура и бросающийся в глаза наряд производили обманчивое впечатление – на самом деле мужчине было за сорок. Женщина, напротив, была намного моложе, чем выглядела на расстоянии. Сейчас она промолчала, но ее спутник сказал:

– Это на одном из твоих кораблей его убили, мерзкий рабовладелец.

В ответ на это безрубашечный денди лишь пожал плечами.

– Джентльмены, прошу вас. – Это заговорил толстяк из середины. – Не забывайте, что условием вашего присутствия здесь было проявление определенного взаимного радушия… – Безрубашечный и пуритане буквально испепеляли друг друга взглядами, – … или, хотя бы, соблюдение правил этикета. Мистер Квинтеро, я – Бретан Флэггон, мэр Фритауна и губернатор Вундлич-айленда. Добро пожаловать. Эта леди – гражданка Марта Блаунт, посол Содружества Нью-Провиденс на Вундличе, а тот господин, – он заторопился, желая представить обе противные стороны разом, – это боссмен[105] Пирс Болквирт, посол Онтарианской Конфедерации.

Женщина, казалось, оправилась от первоначального потрясения. Теперь ее голос звучал торжественно-официально:

– Нью-Провиденс приветствует вас как дорогого гостя и почетного гражданина. Наша страна ожидает, что вы…

– Не так быстро, миссис Блаунт, – перебил ее боссмен Пирс. – Вы двое не единственные, кого переполняют чувства гостеприимства. Полагаю, фримен[106] Квинтеро будет чувствовать себя более комфортно в обществе, где музыка и танцы не предаются анафеме как преступление против естества природы.

…??? Здесь, похоже, сканер чего-то не распознал.

… управлялся со скамейки, которая была расположена позади и выше пассажирского салона. Под сиденьем водителя размещались бак из латуни и поршневой цилиндр.

– Паровик? – спросил Виченте, забираясь в кэб.

– Угадали, – сказал Болквирт. Он запрыгнул в свой паланкин и посмотрел сверху на Квинтеро. – У кого хватает ума, тот пользуется тем, что выдержало испытание временем, – с этими словами он похлопал по атласным подушкам.

Флэггон и водитель залезли на верхнюю скамью, а Марта Блаунт и ее помощник сели к Ченте. Вооруженные велосипедисты тронули с места вниз по дороге, и авто, дергаясь и подпрыгивая, направилось вслед за ними. Мягкая обивка не могла компенсировать отсутствие нормальной подвески, а едкий черный дым из камеры сгорания свободно проникал в салон. Следовавшие позади носильщики с паланкином без труда поспевали за механической повозкой.

Через несколько минут из пыхтящего вниз по склону автомобиля открылся вид Фритауна. Город раскинулся вдоль серповидного берега бухты; северная оконечность берега представляла собой гигантские гранитные нагромождения. Если не считать этого мыса, залив был ничем не защищен со стороны моря.

– Часто бывают штормы? – обратился Чента к женщине.

– Притом ужасные, – ответила Марта без улыбки. – Но цунами еще страшнее – вот почему эти корабли, что вы видите, стоят на якоре так далеко от берега. Они заходят в порт только под погрузку.

Город располагался на террасах, которые круто уходили вверх прямо от береговой линии. Каждую террасу посередине продольно рассекала узкая мощеная медью улица, а между собой уровни соединяли ступеньки с так же отделанными медью площадками. Чента обратил внимание, что первые три яруса занимали в основном пакгаузы и ангары. Почти все эти постройки были деревянными и выглядели новенькими с иголочки. Но выше третьего яруса дома стояли уже каменные – массивные сооружения с выщербленными стенами, потрепанные непогодой. Больше всего в глаза бросалось то, что все каменные здания по форме были узкими и продолговатыми, с заостренным удлинением на конце – как нос корабля. Все, как один, носы этих каменных ковчегов были направлены в сторону моря.

Марта Блаунт перехватила его взгляд.

– Фритаунцы используют эти деревянные постройки как портовые склады временного хранения. Всем хорошо известно, что каждые два года или около того море полностью опустошает первые три террасы. Выше третьего уровня сила цунами ослабевает, и вода разбивается о носы зданий.

Автомобиль свернул на главную улицу четвертого яруса и еще более замедлил ход в толчее фритаунцев; судя по всему, здесь были торговые ряды.

Чента с нескрываемым восхищением покачал головой:

– Да вы, господа, неплохо тут адаптировались.

– Адаптировались! – посол Нью-Провиденса повернулась к нему; впервые за все время ее лицо выражало какую-то эмоцию, и этой эмоцией была ярость.

– Мы чудом выжили в Катаклизме. Этот компьютерный монстр, там, на холме, хорошо нас наградил, нечего сказать. С передовой технологией колония на этой планете могла бы благополучно существовать и развиваться, но без такой технологии это место – ад. Адаптировались? Глядите, – она указала в окно.

Кэб проезжал у края террасы, вдоль изъеденных временем и природой серых каменных стен.

– Жизнь на Новой Канаде – это постоянная борьба за то, чтобы просто продлить свое существование. И нам еще все время приходится терпеть этих сибаритов, – она махнула рукой назад, где метрах в пятнадцати следовал паланкин боссмена Пирса. – Они истощают наши ресурсы. Они задирают нас везде, где только можно…

Ее голос прервался, и она замолчала, глядя на Ченту. Какое-то новое чувство промелькнуло в ее глазах, но лицо тут же вновь сделалось бесстрастным. Чента вдруг понял причину этого молчания: Марта как бы встретилась с прошлым. Вне всякого сомнения, она сидела в этом самом автомобиле восемнадцать месяцев назад и точно так же разговаривала с его предшественником.