Ликвидация враждебного элемента: Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе - Александр Решидеович Дюков

Об итогах операции «Зеленый дятел» имеются крайне отрывочные сведения, однако, по всей видимости, она оказалась достаточно удачной для оккупантов и их пособников. Без этого создание Локотского округа едва ли стало бы возможным.

Само собой разумеется, что контроль над Локотским округом немецкое командование из рук выпускать не стало. Военным комендантом округа был назначен немецкий полковник Рюбзам, задачей которого была координация боевых действий формирований Каминского с немецкими и германскими частями. Непосредственно к Каминскому в качестве офицера связи и военного советника назначили майора фон Вельтхейма[955]. Некоторое время в поселке Локоть действовали также подразделения айн-зацкоманды 7б[956].

Этим, однако, дело не ограничилось: по всей территории Локотского округа стояли подразделения 102-й, 105-й, и 108-й венгерских дивизий, при этом штаб 102-й венгерской дивизии находился непосредственно в Локоте, 105-й дивизии — в Навле, 108-й — в Середина-Буде[957].

Несмотря на столь высокую концентрацию оккупационных и коллаборационистских формирований, большую часть Локотского округа по-прежнему контролировали партизаны. «Только 10 % леса принадлежало нам, — вспоминал начальник лесного отдела управы Михеев. — Остальные 90 % контролировались партизанами»[958]. Изменить сложившееся положение Каминский попытался жестоким террором против поддерживающих партизан жителей. В начале августа он выпустил специальное обращение: «Граждане и гражданки сел и деревень, занятых партизанами! Партизаны и партизанки, находящиеся еще в лесах и отдельных населенных пунктах бывшего Навлинского и Суземского районов!… В недалеком будущем Германские и Венгерские части совместно с Локотской Бригадой Милиции предпримут решительные меры по уничтожению лесных банд. С целью лишения бандитов экономической базы будут сжигаться все населенные пункты, в которых находятся партизаны. Население будет эвакуировано, а семьи партизан будут уничтожены, если их родственники (отцы, братья и сестры) не перейдут к нам до 10 августа с. г. Все жители, а также партизаны, не желающие терять зря своей головы, не теряя ни одной минуты должны перейти к нам со всем имеющимся у них оружием. Это обращение и предупреждение — последнее. Используйте возможность спасти свою жизнь»[959].

Несмотря на грозные предупреждения Каминского, август прошел для партизан относительно спокойно. А вот в сентябре 1942 г. оккупанты провели сразу две карательных операции под кодовыми названиями «Треугольник» и «Четырехугольник». Участие в них приняли подразделения Каминского, две венгерские дивизии, немецкие охранные батальоны, мотопехотный батальон СС и части 77-й немецкой пехотной дивизии[960].

Судя по оперативным сводкам Брянского штаба партизанского движения, в первые недели наступления оккупанты добились довольно серьезных успехов[961]. Однако к концу сентября партизаны не только продолжали обороняться, но и переходили в наступление: «Объединенные отряды тов. Емлютина и партизанский отряд тов. Дука продолжают вести упорные оборонительные бои с противником, на отдельных участках перешли в наступление, заняли ряд населенных пунктов и продолжают продвигаться вперед. Одновременно выбрасывают отдельные отряды для действий по тылам противника и производит налеты на отдельные его гарнизоны для уничтожения их…» — констатировалось в отчете Белорусского штаба партизанского движения[962]. А к началу октября партизаны вернулись на позиции, с которых были вынуждены отступить месяц назад. [963] «Навлинские и выгонические партизанские отряды вышли в район своих баз, т. е. в район, занимаемый ими до наступления противника 17.9.42, сообщали партизаны в Центр. — Партизанскими отрядами взяты под контроль и организованы засады на всех грунтовых дорогах, имеющихся в районе действия отрядов»[964].

В это же время отряд «За Родину» нанес серьезное поражение одному из формирований Каминского: было убито 93 полицейских, а еще 18 — взято в плен[965]. По некоторым данным в этом бою в руки партизан чуть было не попал и сам глава «Локотского округа»[966].

Вернувшись в свои районы, партизаны обнаружили следы страшных преступлений, совершенных карателями против мирного населения. Данные об этих преступлениях были обобщены в акте Навлинской районной чрезвычайной комиссии: «С 17 по 27 сентября 1942 г. немецкие каратели замучили сотни ни в чем не повинных советских граждан. В селе Вздружном 19 сентября расстреляны и зверски замучены 132 человека, у села Глинного 17 сентября — 59 человек, у дер. Ворки Салтановского сельсовета — 137, в селе Творишине сожжены в сарае 99 советских граждан. В селе Салтановка расстреляны, сожжены и брошены в колодцы 103 человека. Такая же участь постигла 97 жителей поселка Жданово. В деревне Зелепуговка расстреляны и брошены под гусеницы танков 37 человек. В районе поселка Вознесенский 19 сентября каратели напали на лагерь, где находились 40 человек из десяти партизанских семей. Немцы построили их в шеренгу, долго избивали, пытали их и, не добившись от них сведений о партизанах, расстреляли»[967].

Подразделения Каминского были непосредственно причастны к этим преступлениям; аналогичные методы «борьбы с партизанами» каминцы применяли и в дальнейшем. «При операции, проходившей с 11 октября по 6 ноября 1942 г., 13-й батальон “РОНА” вместе с немцами и казаками учинили массовую расправу с мирным населением деревень Макарово, Холстинка, Веретенино, Большой Дуб, Уголек и других, названия которых не помню, — рассказывал впоследствии М. Говядов. — Мне известно, что половина дер. Макарово была сожжена, а из населения расстреляно около 90 человек. Такое же количество было расстреляно в Веретенино и деревня окончательно сожжена. В селе Холстинка часть населения, в том числе женщины и дети, были заперты в сарай и заживо сожжены. В селах Большой Дуб и Уголек также были расстреляны мирные жители и, главным образом, семьи партизан, а поселки уничтожены…»[968]

В контролируемых Каминским деревнях также был установлен настоящий режим террора; казни сделались очень частым явлением. «В конце 1942 г. по доносу было арестовано 8 человек жителей Борщово Брасовского района, — вспоминал член военно-полевого суда при «самоуправлении» Д. Смирнов. — Из этой группы я помню председателя Борщовского сельсовета Полякова с дочерью, 22 лет молодую женщину Чистякову, жителя села Борщово Болякова 23 лет и остальных, фамилии забыл. Знаю, что там было три женщины и пять мужчин. В результате суда председатель с/с был повешен, его дочь и Чистякова были расстреляны, а остальные осуждены на сроки… Кроме того, были повешены… Молодая девушка 20–22 лет, фамилии ее я не знаю. Повешена она была только лишь за то, что огорчалась неудачами партизан и не скрывала это. Расстрелов проводилось очень много, но фамилии расстрелянных я сейчас не помню. Выявлялись все эти жертвы при помощи целого штата тайных агентов, работавших при самоуправлении…»[969]

Массовые расстрелы в Локотской тюрьме к этому времени уже стали обыденностью. «Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые, — рассказывала впоследствии исполнявшая обязанности палача Антонина Макарова. — Менялось